было, седьмая часть этой силы уходит в Причитающееся (Кетеру).
— Обретённая очень ясно дала понять во время Восстания, что хорошо обученная армия прорвётся через всё, что ниже Тридцатого, если дать время на подготовку, — ответила Дьяволист. — Летний Двор находится в лиге выше, чем её силы были тогда. Если я хочу, чтобы дьяволы пережили первое сражение, мне не стоит использовать чумайли или кичабву.
Её отец напевал, обдумывая это.
— Ну, ты вряд ли сможешь вызвать много валин-фалме, зато ты можешь быть уверена, что они продержатся дольше, — сказал он.
Этот термин означал имперскую гвардию на архаичном диалекте мтетва. Дьяволы были старыми фаворитами Тиранов, стремившихся вторгнуться в Кэллоу, предпочитаемых более звериным породам за их интеллект выше среднего и способность использовать кованое оружие. Они также были известны своей устойчивостью к огню, хотя было трудно предсказать, насколько это будет эффективно против пламени фейри.
Из-за их безволосой кожи и деформированных крыльев летучей мыши многие маги предположили, что Император Ужаса Чернокнижник использовал их в качестве племенного скота для создания гораздо более крупных крылатых монстров, которые использовались для доступа к более высоким уровням Башни и позволяли им отвечать на бегство фейри на поле боя. Действительно, было обидно, что она не получит больше четырёхсот из них от Малой Бреши.
Их неспособность к тактическому мышлению была, пожалуй, их самой большой слабостью и причиной, по которой они обычно служили под командованием Чёрного Рыцаря той эпохи. Однако Акуа не хватало такого командира, и именно поэтому было так важно захватить высокопоставленного фейри. Малая Брешь могла подождать, пока пленников не доставят обратно в Льес, но Дьяволист намеревалась вызвать своих офицеров сегодня вечером.
— Сначала Граф, — сказала она.
— К лучшему, — согласился папа. — С ним будет больше всех возни.
Они вдвоём вошли в узор, сдерживающий Графа Золотой Жатвы, густая и тяжёлая магия омывала их кожу. Ее отец щелкнул запястьем, и кляп во рту аристократа фейри растворился.
— Вы вершите свою судьбу, смертные, — резко сказал он. — Моя королева отомстит за то, что произошло сегодня.
— Есть теория очень умного человека, — сказал папа, полностью игнорируя угрозу, — что фейри могут умереть по-настоящему.
— Твоё невежество соперничает только с твоим высокомерием, маг, — усмехнулся Граф.
— Перерезание горла возвращает тебя в Аркадию, чтобы ты мог родиться заново, — продолжил её отец. — Но, ах, фейри созданы из силы, не так ли?
— Мы — воплощение Лета, — улыбнулось существо. — Вы все сгорите под солнцем.
— Да, воплощённая сила, — восхищенно сказал седеющий мужчина. — Что же тогда произойдет, если эта сила будет израсходована?
— Ни одно низменное насекомое не может отменить действия Богов, — сказал фейри.
— Наконец-то, — сказала Дьяволист, — нас представили друг другу.
Граф взглянул на неё с презрением.
— Я знаю, кто ты, проклятая, — выплюнул он. — Поражение высечено на костях вашего вида.
— Меня зовут, — сказала она, — Акуа Сахелиан. Я злодей.
— Бледная имитация древнего врага, — передразнил фейри.
— О да, — тихо согласилась Дьяволист. — Это именно то, кем я являюсь. Враг, как нас называют на Западе. Я крайняя из рода, не прерывавшегося с незапамятных времён. Мой вид узурпировал мантию богов, украл секреты из-за пределов Творения и превратил королевства в море. Я праэс старой крови, фейри. Ты должен преклонить колени в благоговейном страхе.
— Ты — угасающий уголёк давно потухшего костра, — усмехнулся Граф. — И будешь потушен вскоре могуществом Лета.
— Ты думаешь, что знаешь, что такое могущество? — рассмеялась Акуа — Я превращу твою кровь в дым. Я буду кормить ужасы, которые сокрушат твои кости, звуком твоих криков. Сердца ваших детей вознесут мои крепости к небу и заставят мои корабли плыть по твёрдой земле. Возможно, вы были божествами в своём жалком доме, но вы сошли с этого пьедестала — и здесь, внизу, мы проливаем кровь таких, как вы, на алтарях. Бедное, незаконнорождённое создание. Ты действительно веришь, что у тебя есть шанс.
Её Имя пульсировало под её кожей, даже когда глаза стали холодными.
— Но вы сейчас в Творении, граф. Здесь живут монстры.
Граф ухмыльнулся.
— Ты пытаешься напугать меня, дитя? Лето не знает страха.
Акуа медленно обнажила нож, упираясь острым концом в горло фейри. Он бесстрашно посмотрел ей в глаза. Дьяволист улыбнулась.
— Нет, ещё нет, — пробормотала она. — Но я научу тебя.
Том III / Интерлюдия : Рейд ᵉᵡᶵ
— Хотя гоблины — самые скрытные из всех народов, аудиенции с матронами дали мне некоторое представление об их народе. У племён нет истинного понятия о войне, потому что для гоблинов не существует такой вещи, как мир — только временное прекращение насилия. — Отрывок из «Ужасов и чудес», знаменитого путешествия Анабаса Ашурана
Ничто так не возбуждало кровь по утрам, как место убийства. Так близко к южным холмам Марчфорда не было ни одной нормальной дороги, но там была грунтовая тропа, достаточно широкая, чтобы по ней могли проехать повозки. Отдельная когорта Специального Трибуна Разбойника никогда раньше не устраивала там засаду: раньше праэс было легче поймать рядом с Дормером, но с тех пор, как весь этот регион буквально загорелся, ему пришлось перестроиться.
Пустошь истекала кровью людей и богатства, как медленный рейдер [37], и всё это мясо направлялось в Льес. Не прошло и недели, как он наблюдал целую тысячу домашних войск Тагреба, марширующих к крепости Наследницы — ну, теперь Дьяволиста, если верить слухам, — в стройной колонне. Для его народа это было уже слишком, и Разбойник не собирался молча проглотить подобное, поэтому, в качестве подарка «добро пожаловать в Кэллоу», он отравил колодцы на их пути. Только потеряв несколько людей, они могли поумнеть и заняться своими собственными припасами.
Эта конкретная группа была больше ему по душе. Их была всего сотня, хотя его разведчики утверждали, что среди них много магов. Это было прекрасно. Племена не прошли бы через семь восстаний гоблинов, не научившись справляться с ними, даже до того, как Военный Колледж засунул доктрину против заклинателей в задницу. Бей первым, бей сильно и закрывай врагу поле зрения.
Когорта Разбойника пролежала в засаде полночи, и теперь, когда забрезжил рассвет, праэс снова пришли в движение - пять повозок, запряжённых волами. Трудно сказать, что было под тканями поверх груза,