я прибавила громкость своих связок и магнитолы.
Доехав до клиники, я в приподнятом настроении прошла в хирургическое отделение. Меня нагнала медсестра Таня и начала тараторить:
— Виктор Анатольевич рвет и мечет! Мирослава Михайловна, он так зол! Ходит на всех кричит, говорит, что вы отказались его приказ выполнить. Грозится увольнением. А как же мы без вас? Вас пациент…
Договорить я ей не дала. Подойдя к своему кабинету, мило ей улыбнулась и достаточно громко проговорила:
— Танечка, успокойтесь! Что же вы зря свои нервы треплите! Лучше идите и подготовьте все для обхода. У нас есть своя работа, и мы выполняем ее отлично. А кто хорошо работает, тех не увольняют!
Она понимающе кивнула и побежала по светлому коридору к своему рабочему месту. А я тем временем зашла в свой кабинет и закрыла за собой дверь. Принялась стягивать с себя одежду и надевать рабочий костюм. Надев штаны, я услышала звук своего телефона, утверждающий, что он скоро сядет. Поспешила его достать и поставить на зарядку. Пройдя дальше по кабинету к своему столу, я краем глаза заметила мужчину, сидящего на кушетке для пациентов. Я дернулась, прикрывая свою грудь руками.
— Твою мать! Какого хрена вы здесь делаете? — а мой язык чесался выплеснуть что-нибудь пожестче этих детских реплик. Но я старалась фильтровать…
Передо мной сидел красивый мужчина в дорогом сером костюме, пиджак от которого лежал рядом, а белая рубашка была распахнута, и на ней виднелось большое пятно засохшей крови. Темные волосы были зачесаны назад, трехдневная щетина не скрывала волевой подбородок и широкие скулы, а манящие губы были изогнуты в ухмылке. Стоп, что???
— Как не красиво так грязно выражаться, такой красивой девушке!
Но сейчас мой мозг переключился в режим врача и улавливал только то, что у него одежда в крови и его ладонь лежала на левом боку.
— Вы, что ранены?
— Есть такое!
— Тогда почему вы здесь? — немного раздраженно проговорила я, подходя к мужчине. Убрала его руку и отогнула край повязки, осматривая рану. — Это что пулевое?
— Оно, милая! — его голос стал хриплым и сдавленным. Я подумала, что ему плохо.
— Вам плохо? Ложитесь! Почему вы не обратились к хирургу? — тараторила я.
— Я обратился, но мне сказали ждать начала рабочей смены. И знаете то время, что я его ждал, нисколько не жалею. Не думал, что здесь могут работать такие специалисты. Ваши пальчики такие нежные, а грудь действует хлеще анестезии! — эти слова он буквально промурлыкал, не сводя с меня глаз.
— Что? — Я посмотрела вниз и увидела, что до сих пор нахожусь в бюсте перед ним. — Черт! Сука!
И побежала к вешалке с одеждой.
— Вот, это ротик!
— Хам! Мог бы и раньше намекнуть, что я полуголая!
— Как я мог лишить себя такого удовольствия?!
Накинув рубашку, я подошла к мужчине. Он мне показался очень бледным, и его дыхание стало сбивчивым.
— Давно вы в таком состоянии?
— Часов пять.
— Если у вас заражение или повреждены какие-то органы? Вы вообще в своем уме? Вам мог помочь любой хирург! — я уже верещала на весь кабинет.
— Ну, конечно! Они как увидели меня, их руки сразу начало трясти. А девушка, между прочим, твоя коллега, толи хотела помочь, то ли соблазнить. Медсестричка ваша только вколола мне обезболивающее. Большего я не позволил!
— Супер! Мне начальник весь мозг вынесет из-за вас!
— Я думаю, мы сможем договориться!
Я осмотрела рану, пуля была внутри, поэтому нужно было перебираться в операционную.
— Милая, давайте ускоримся. Я пролежал бы вот так вечность в вашей компании, но что-то мне хреново становится.
— Не нужно со мной фамильярничать! Я вам не милая, у меня есть имя! — я посмотрела в его серые глаза, и меня будто прошибло током. На долю секунды мне показалось, что мне знакомы эти глаза и это взаимно, как он всматривался в мое лицо. Но я отмела эту мысль. Подойдя к столу, я взяла телефон и набрала медсестру, чтобы она подготовила операционную.
— А нельзя все это сделать здесь? — мучительно отозвался мой нежданный гость.
— Нельзя!
— А если договоримся?
— Вы боитесь? — не без издевки вырвалось из меня.
— Я ничего не боюсь. Мой образ жизни отмел это понятие.
— Вот и не надо говорить ерунду. Я здесь могу производить только мелкие процедуры. А вам требуется хирургическое вмешательство. Пуля то до сих пор внутри, а вы тут канючите.
Через пару минут я везла его на каталке в операционную. Его состояние значительно ухудшилось, и спорить со мной уже смысла не было.
Он так смотрел на меня, что становилось не по себе. Я обколола вокруг места ранения анестезией и принялась за извлечение пули. Она находилась не очень глубоко, но повозиться все равно пришлось. Я обработала и зашила рану. Он так настоял, чтобы я все сделала сама.
— Ну, вот и закончили. Стоило столько времени мучиться?
— Ты такая красивая, девочка моя! — прошептали его губы.
Я подошла к его лицу и окунулась в этот океан боли, только посмотрев в его глаза. Он смотрел на меня так, как смотрел только один человек. Я не знала, что мне делать и что сказать. Этого всего просто не может быть.
— Вас отвезут в палату, и вы поспите. У вас бред. Как придете в себя подпишите необходимые документы. Пробудите у нас минимум сутки, а там посмотрим.
Он, закатывая глаза, еле заметно кивнул, проваливаясь в дрему.
Мои мысли метались, и я не могла поверить в происходящее. Но этого ведь не может быть. Он бы меня никогда не бросил, не оставил. И тем более я сама видела его машину в огне.
Черт!!! Надо было потребовать документы сначала! После операционной я направилась в свой кабинет. Придя немного в себя, я глубоко вдохнула и выдохнула, собираясь на обход. Таня все щебетала о своем, а я пыталась сосредоточиться на пациентах. Закончив обход, я решила все-таки спросить о поступившем пациенте.
— Тань, а документы того мужчины, что с пулевым поступил, у тебя?
— Что вы, какие документы? Меня мягко послали куда подальше, и объяснять не стали. Сказали, пока не будет врача, никаких документов они не предоставят. И вообще не знаю, как он оказался в вашем кабинете! — Танечка занервничала, боясь получить нагоняй.
— Ясно, выдохни! Пойду к себе в кабинет. Ко мне на обед должна подруга заскочить. Ее не задерживай! А после проведаю нашего пострадавшего.
— Хорошо. И кстати он был не один, с ним был еще какой-то мужик. По
