спросила она.
Я хмыкнул что-то невнятное в ответ. Все потому, что и сам не знал, кто вошел в меня. Возможно, это был я, а может, какая-то сила из темного подсознания, нечто дремлющее на задворках добра и зла, отвергнутое и заброшенное, перед которым забрезжил лучик свободы, готовый освободить этого монстра из оков бренности наружу, в уродливо-красивый мир.
* * *
На следующий день, когда экран телефона весело осветился от сообщения о второй части суммы, переведенной Риной, я пил холодный мохито и думал о том, сколько открытий сделал для себя после этого неожиданного знакомства. Именно Рине я обязан тому, что я втянулся в бизнес. Потому, что она рассказала про меня своей подружке, которая тоже занимала какую-то важную должность то ли в суде, то ли работала на правительство, и была замужем за каким-то оленем, не удовлетворявшим ее в постели. Но я никогда не делал то, чего не хотел сам, поэтому мне никогда не приходилось фейкить, притворяться тем, кем я не являюсь. И если сразу после армии я ощущал себя немного неполноценным, злым, агрессивным и сексуально озабоченным, то с этими женщинами я понял, что настоящий Я, Сумасшедший Джо, как меня стали дальше называть, притягателен. И не потому, что я святоша или плохой мальчик, а потому что не лицемерю, не обманываю себя и других. И скоро мое убеждение в том, что это именно то, что заводит женщин, укрепилось, и я стал кайфовать от самого себя еще больше. А когда ты кайфуешь от себя, эта энергия передается другим и они тянутся к тебе, как ночные бабочки на свет.
Чтобы расслабиться, я хожу в бар в центре города. Он называется «Мертвый робот». Никто и не помнит уже, почему робот и кто его убил, но говорят, что прежний владелец был бывшим программистом IBM. Увлеченный цифрами, программами и искусственным интеллектом, он, тем не менее, забыл прокачать свои мозги знаниями экономики. В итоге, дело не заладилось, и он продал бизнес Сэму, который вместе со сменщиком сам работал за баром.
Я восхищаюсь этим чуваком, который вместо того, чтобы нанять работника и тупо наслаждаться в Майями, без устали наливает горячительное и болтает с сотнями клиентов ежедневно. Хотя у него много друзей, но со мной он часто общается. Наш молчаливый уговор заключается в том, что я его больше слушаю, чем он меня. За счет этого, наверное, я ему и интересен.
— Коты предатели. У меня было пять котов. У каждого было по два паспорта, каждого я воспитывал, как сына, кормил, ухаживал, водил по ветклиникам. И все — слышишь, приятель — все, мать их, коты навострили лыжи и стебались. И ни замки, ни закрытые двери не помешали им упиздить. Одного я потом нашел на помойке. Он жалобно мяукнул, с надеждой посмотрев на меня. Я сурово посмотрел на него и сказал: «Без вторых шансов, братишка». И отвернулся. А надо сказать, что буквально за день до этого я с грустью вспоминал этого кота. Я и сам не ожидал такой жесткости. И знаешь, позже я так же поступил со своей бывшей, которая захотела вернуться. Кошка драная!
— Вот видишь, тебе не стоит винить котов. Они, можно сказать, укрепили тебя, сделали из тебя настоящего мужика, уверенного в себе и принципиального.
— Это жизнь, Джо, и если ты достаточно умен, то можешь брать пример хоть с Илона Маска, хоть с кота-предателя. Ничего не хочу слышать, Джо — Сэм махнул рукой на мои попытки возразить, потому что я люблю кошек. Может, все дело в поле животных? У меня были только кошки, и все с ними ладилось? — Коты — засранцы, и точка!
Я не стал спорить, улыбаясь про себя этому, в сущности, глупому разговору. Именно за этим я приходил в бар.
Меня кто-то нежно ущипнул в бок.
Я повернулся и увидел веснушчатое улыбающееся лицо русской официантки по имени Света. Она была небольшого роста, с большими грудями и длинными, темно-соломенными волосами. Мы обнялись.
— Снова вы общаетесь на придурашенные темы? Что на этот раз? — ее лицо под фиолетово-голубоватыми софитами смотрелось таинственно.
— Коты, Света, мерзкие мерзавцы! — с надуманной злостью сообщил ей Сэм, наливая мохито, которое искрилось ядовито-зелеными вспышками на оне приглушенных лучей.
— О, только не это! Вы такие нудные! — с озорной улыбкой прокомментировала она больную тему Сэма.
— Что?! — я легко изобразил злость и зажал ее хрупкую шею в левой руке. Она забавно мяукнула и прильнула ко мне. На долю секунды ее глаза встретились с моими, и я увидел в них пурпурно-зеленое свечение, как смесь пойманного солнца и скрытой страсти. Она слегка прикрыла их, будто ожидая поцелуя. Я приблизился к ее губам, вдыхая приятный аромат ее кожи и волос, и томным голосом прошептал:
— Ты плохая девочка!
— Да! И что ты будешь со мной делать?! — ее голос дрожал.
Я несколько секунд смотрел на нее, потом резко и сильно ущипнул ее за толстенькую попку. Она взвизгнула, и отшатнулась, от боли и обиды потирая травму. Было забавно наблюдать за ней. Потом, Света с яростно-страстным взглядом, полным укора, посмотрела на меня и демонстративно отвернулась и молча ушла в темноту зала.
— Джо, не знаю, чем ты так ее приворожил, но она без ума от тебя. Ты бы хоть пошел с ней на свиданку, что ли, а то девчонка всем ухажерам отказывает. Ждет тебя!
Я утвердительно хмыкнул, подумав о моем жестком графике и о том, что я буду вытворять сегодня ночью. Впереди была новая клиентка, и, судя по ее запросам, Рина была просто ребенком по сравнению с ней. Это пугало, и это же заряжало. Мне всегда было интересно жить, я никогда не мог понять суицидников. Теперь все заиграло яркими и необычными красками.
Глава 2. Рубиновая пина колада
— Карлик бежал по улице. В руках он сжимал букет цветов, основательно промокший под дождем. Очевидно, он торопился. Видимо, к лилипутке. Возможно, это была первая свиданка, потому, как он сильно спешил, один раз чуть не споткнувшись. Представляю, если бы он все же завалился: мокрый карлик с мятыми цветами. Жалкое зрелище! А поскольку тот карлик был резвым, устойчивым к непогоде и целеустремленным, я думаю, он смог трахнуть свою лилипутку.
— Почему лилипутку, а не карлицу? — спросил я, потягивая странного цвета пина коладу.
— Приятель, разве ты не знаешь разницу между карликами и лилипутами?
— Понятия не имею! Я думал, это одно и то же.
— Так многие
