одежды: парадная одежда инков была преимущественно красной, а одежда конкистадоров представляла собой металлические латы, синие кафтаны и штаны.
Итак, колонны смешались. Орловский не знал, как в его отсутствие будет объясняться Атауальпа и Писарро (кроме графа, никто со стороны инков английским не владел), но еще раз послужить в качестве переводчика не посчитал возможным. Адреналин вырабатывался в достаточных количествах, а самоубийцей граф Григорий Орловский не был.
Конкистадоры смешались с инками. Послышались оживленные голоса, не понимавшие друг друга, но пытавшиеся объясниться. Началось взаимное солдатское братание — то, чего граф больше всего боялся.
Через некоторое время Орловский заметил, что цвета в толпе как будто перераспределяются. Цвета инков стали оттягиваться к центру толпы, тогда как испанские цвета — к краю. Причем испанские цвета оттягивались не к одному краю, а ко всем одновременно, как будто более легкая жидкость всплывала из центра более тяжелой жидкости к краям.
Орловский, находясь в арьергарде, увидел, как несколько конкистадоров, продолжающих улыбаться и время от времени помахивать рукой веселящимся инкам, пытаются обойти толпу по часовой стрелке. С другой стороны, против часовой стрелки, приближались несколько таких же улыбающихся конкистадоров. Еще немного, и окружение будет закончено.
Орловский подал Портальто, Араульто и Атасиу знак к отступлению. Для внешнего наблюдателя они просто повернулись и направились по мостовой обратно в Теночтитлан. Цепь конкистадоров, опоясывающая толпу, сомкнулась уже за ними.
— Быстрее! — произнес граф Орловский, в опасении, что может получить пулю в спину.
Впрочем, четверо из нескольких тысяч человек, направившиеся обратно в столицу, никого не интересовали. Орловский, Портальто, Араульто и Атасиу успели отдалиться от толпы где-то на полверсты, когда тишину холмов нарушил мушкетный залп, с последующими криками.
Друзья обернулись. В отдалении металась человеческая — впрочем, уже мало напоминающая человеческую — толпа. То и дело слышались выстрелы. Можно было предположить, что первый залп последовал по команде. Затем Писарро распорядился стрелять без команды, по мере перезарядки мушкетов.
— Может, обойти испанцев и поджечь корабли? — предложил Араульто.
— Они хорошо охраняются либо барражируют вдали от берега, — ответил Орловский. — К тому же это никак не поможет Теночтитлану устоять. Завтра Писарро будет там. Нам надо поторопиться, чтобы организовать сопротивление.
Портальто, Араульто и Атасиу согласились с графом и направились в обратный путь. Они понимали: мало кто из свиты Великого инки возвратится в столицу.
Я, незадолго до этого
Вечером в мою комнату явился Урумбо, в сопровождении нескольких высших жрецов.
— Понимаете, Андрей, — начал Верховный жрец свою речь. — Вы являетесь одним из нас. Однако, таинственное исчезновение священного животного… Жреческая коллегия требует от меня дпринять некоторые меры для проверки вашей причастности к данному инциденту.
Когда Урумбо начинал стелить слишком мягко, от него следовало ожидать подвоха.
— Какие именно меры? — поинтересовался я.
— Вы должны подвергнуться испытанию священным дымом.
— Что это такое?
— Процедура установления истины.
— Не смертельная, надеюсь?
— Даже не болезненная.
— Испытание должно проходить в присутствии высших жрецов?
Я указал на высших жрецов, стоявших за спиной Урумбо.
— Конечно, Андрей, конечно, — засуетился Урумбо. — Жрецы не помешают. Они, так сказать, безмолвные свидетели испытания. Предлагаю начать. Итак, испытание священным дымом состоит в следующем. Испытуемый курит сигару. Жрец в это время задает испытуемому вопросы, тот отвечает. По характеру выдыхаемого дыма жрец определяет, правду говорит испытуемый или лжет.
— Я не курю.
— Десяток затяжек, Андрей. Совершенно безвредно для организма.
— Хорошо, я готов рискнуть.
Урумбо вытянул из принесенной с собой шкатулки толстую сигару, напоминающую кубинскую, и раскурил.
— Видите, ничего страшного, — заметил Верховный жрец, передавая мне сигару.
Я поднес сигару к губам и втянул в себя дым. Ничего страшного действительно не происходило. Обыкновенное курево, насколько могу судить.
Я выпустил дым сквозь ноздри и зажал дымящуюся сигару между двумя пальцами, как Черчилль на каком-нибудь дипломатическом рауте.
— Теперь я стану задавать вопросы, — произнес Урумбо сосредоточенно. — Вы отвечаете. После этого делаете затяжку и выпускаете дым.
— Через ноздри или через рот? — быстро спросил я.
— Безразлично. По характеру дыма я определяю, сказали вы правду или солгали. После чего я задаю следующий вопрос, и процедура повторяется.
— Ок, — кивнул я.
— Кинжал — это оружие? — задал первый вопрос Урумбо.
Видимо, первый вопрос был тестировочным.
— Оружие, — подтвердил я и выпустил дым через ноздри.
Дым принял шарообразную форму и поплыл в направлении Верховного жреца.
— Великолепно, — сказал Урумбо, уворачиваясь.
Вслед за ним увернулись остальные жрецы, и дымный шар уплыл в коридор.
— А теперь скажите, вернется ли священное животное через десять дней?
— Оно может вернуться.
Я затянулся и выдохнул, уже через рот, при этом пытаясь выдуть кольцеобразную форму. Несмотря на мои старания, дым принял удлиненные очертания.
— Отвечайте более конкретно, — взвизгнул Урумбо.
— Животное вернется. Но когда, я точно не знаю. Скорее всего, в течение нескольких дней.
Дым свернулся клубочком и уплыл к потолку.
— Чего вы добиваетесь? — спросил Верховный жрец.
— Возвращения домой.
Дым принял идеально шарообразное очертание.
— Зачем вы захотели стать жрецом?
На мгновение я замешкался, подыскивая более подходящий ответ.
— Не задумывайтесь! Отвечайте сразу!
Жрецы за спиной Урумбо возмущенно закивали.
— Я хочу находиться в храме.
Дым, вышедший из моего носа, закрутился спиралью.
— Не увиливайте от ответа! Какова ваша конечная цель?
— Спасти вселенную.
Спираль от предыдущего ответа еще на растаяла в воздухе, когда ее нагнал вылетевший из моего рта дымный клубок. Спираль, как поднявшаяся в стойку кобра, оглядела клубок и обвилась вокруг него, как кожица вокруг очищенного апельсина, только в данном случае процесс был обратным реальной очистке апельсина от кожуры. Вскоре два дыма превратились в единое целое, округлой формы.
— Это вы отправили священное животное из клетки на заливные луга бессмертия?
— Это само ушло.
Дым, вылетевший из моего рта, на этот раз даже не стал закручиваться, а поплыл, как след от самолета.
— Вы лжете, Андрей! — вскричал Урумбо. — Зачем вы это сделали?
— Священное животное могло погибнуть. После его гибели могли погибнуть все мы, все человечество.
На мое счастье, дым принял шарообразную форму.
Я закашлялся: курить мне больше не хотелось, да и сигара прогорала очень быстро, гораздо быстрее обыкновенных сигар.
— Хорошо, — сказал Урумбо. — Тогда последний вопрос. Андрей, вы работаете на испанских конкистадоров?
— Нет, — ответил я с чистым сердцем. — Я ни на кого не работаю. Я не хочу, чтобы испанцы захватили империю инков.
Выплывший изо рта шар засвидетельствовал мою искренность.
— Отдыхайте, Андрей.
После этих слов сосредоточенный Урумбо покинул мою комнату, вместе с остальными жрецами.
Григорий Орловский, вскоре после
Граф Орловский со своей командой возвратился в Теночтитлан.
К вечеру стали возвращаться уцелевшие. Они
