выдохнув, нахожу в списке контактов единственного человека, который мне может помочь в этой ситуации.
Выше него — только звезды.
Не сказать, что мы с ним закадычные друзья, просто я ему построил пару бизнес центров и мы несколько раз собирались семьями.
Илюха Муромов.
У него большие связи в министерстве и правительстве.
Думаю, что он решит мою проблему с госучреждением не моргнув глазом.
Зависнув над кнопкой вызова тщательно обдумываю слова.
Как студент, ей Богу…
Просто… Слишком давно я ни к кому не обращался за помощью. Обычно я решаю проблемы других и в этой роли, мне блядь намного комфортнее.
Собравшись с мыслями набираю Илью и подношу телефон к уху.
Кирюха подогнал мне конечно гемора.
— О! Вот это ничего себе, какие люди! — басит знакомый голос в трубку.
Усмехаюсь, расслабляя галстук.
Нехотя погружаюсь в то дерьмо, которое неаккуратно опрокинул на нас мой старший сын.
Илью я знаю неплохо, но не достаточно хорошо, что бы разговор начать со слов «слушай, тут такое дело».
Поэтому я петляю кругами заходя издалека дежурными вопросами «как семья», «как работа»?
На третьем вопросе меня Илюха колет и я сознаюсь ему во всем. Рассказываю все, как есть ничего не утаивая.
Есть люди, с которыми можно общаться не открывая рта. Они просто чувствуют, что тебе нужна помощь.
Вот Илья Муромов, как раз из таких.
Он выслушивает меня не перебивая и заверяет, что все уладит в ближайшее время.
В итоге, когда я приезжаю в приют, мне на телефон прилетает короткое сообщение с текстом: «Все решил»
Откинувшись на спинку кресла закрываю глаза, одной рукой сжимая руль.
От облегчения выпадаю из реальности на несколько секунд.
Я прекрасно понимаю, что в нашей семье уже никогда не будет, как раньше.
Все меняется и меня некоторые перемены вполне устраивают, но только одна херь никак не вяжется с моей позицией: то, что молодая, семнадцатилетняя девочка приглянулась моему взрослому сыну.
Я отец дочерей и, блядь прекрасно понимаю, что это дичь!
Случись такая связь у Насти или Янки, я б задушил на хер того, кто бы посмел залезть в таком возрасте им под юбку.
Гелька мне тоже юной досталась, но не до такой степени.
Даша по всем меркам только на следующий год должна заканчивать одиннадцатый класс.
— Па-ап… — осторожно спрашивает Настя и обеспокоенно оценивает мое внезапное затишье.
Что-то слишком глубоко я копнул.
Нервничаю.
— Все в порядке — усмехаюсь, открывая глаза и стрельнув ими на аппетитные пироженки в Настиной сумке, предлагаю.
— Пойдем, угощать наших малышей.
Настроение моей дочери на отметке максимум, ведь я ей неделю назад пообещал в перспективе место зама.
Маленькая карьеристка вцепилась в мое обещание мертвой хваткой и сделала его своей целью.
Махнув темным, высоким хвостом, Настя спрыгивает с сиденья и, хлопнув дверцей поправляет на плече лямку на сумке.
Растянув губы в улыбке кому-то машет и я, захлопнув дверцу автомобиля и нажав на брелок сигнализации, ловлю в фокус Дашу.
Странно, но она сегодня одна.
Преодолев ворота из металлических прутьев, окрашенных в зеленый цвет, направляемся к скамейке, на которой нас уже со смущенной улыбкой ждет Лешкина сестра.
У меня внутри копошится какая-то тревога за парня, но Дашка ведь улыбаться, значит все хорошо.
— А где малой? — задает вопрос моя дочь, обшаривая глазами участок.
От растерянного Дашиного взгляда неприятно покалывает тревога.
Ну и где твой брат? Отвечай.
— Он…В медпункте — осторожно произносит и взяв из рук Насти пирожное, ставит его возле себя на скамейке проронив на ходу тихое «спасибо»
— Что с ним? — беспокоюсь, убирая ключи в карман.
Просто так бы ребенка в медпункт не отвели, верно?
И почему-то именно сейчас решение забрать детей к себе крепчает окончательно, потому что здесь, за этой калиткой они во власти других, чужих людей и я не могу знать наверняка, как к ним тут относятся.
— Вас тут не обижают? — интересуюсь, сдвигая солнечные очки на темя.
Не уверен, что эта девочка начнет жаловаться на мелочи. Слишком долго они с братишкой терпели скотское отношение к себе, поэтому на ее отрицательный кивок добавляю.
— Честно?
Дашкино лицо озаряется улыбкой, от которой тоже хочется улыбаться.
— Да… Все хорошо. Просто… Леша играл с ребятами и упал на асфальтированную дорожку. Ссадина небольшая. Мне не разрешили с ним остаться, потому что я начинаю его жалеть и он хнычет.
Я бы тоже жалел, хотя Кирюху всегда воспитывал строго.
Здесь другое.
Этим детям заботы хочется досыпать сполна. Дать того, чего их лишили, и безобразно извратили их восприятие мира.
Мир жесток, но не настолько, насколько жестоки некоторые родители к своим детям.
Девчонки о чем-то разговаривают и я, бросив на них мимолетный взгляд сажусь на прогретую скамью возле входа в приют.
Открыв приложения одного известного магазина, ищу велосипед для Лешки. У нас дома есть один — розовый. Он находится в собственности очень капризной девочки и я уже заметил с какой завистью Леша смотрит на этот велик.
Надо найти ему что-то хорошее и на выходных научить управлять его этой штукой.
Из здания выходит Лешка и я его замечаю не сразу. Только когда слышу, как Настя спрашивает его больно ли ему сейчас.
Подняв голову, чувствую, как в груди разливается тепло
— Лёш, привет — Улыбаюсь, как влюбленный идиот.
К этому парню у меня трепет. Мальчишка слишком ручной и, как говорит Гелька, его сначала надо приласкать, а потом воспитывать из него мужика. Сразу нельзя. Ожесточится.
Лешка дергается от неожиданности и бежит ко мне.
На его лице столько радости и эта радость, черт возьми, с меня снимает еще один слой шелухи и похоже, что скоро я начну улыбаться всем подряд.
— Папа! — радостно кричит Лешка и заскакивает в мои раскрытые объятия.
Я не сразу соображаю, что произошло и только когда к нам подлетает Дашка и заикаясь от слез просит его повторить, что он только что сказал, он показывает на меня пальцем и уже осторожнее произносит.
— Папа…
— Заговорил… — всхлипывает Дашка и прижимает к себе брата, а я обнимаю обоих.
Подняв лицо обнаруживаю заплаканные глаза дочери. Она отводит телефон в сторону комментируя.
— Я сделала фото, которым буду тебя шантажировать. У тебя тут лицо, как у кота объевшегося сметаной — подойдя к нам протягивает мне телефон и мы вместе принимаемся рассматривать фотографию.
Да уж… «Кот объевшийся сметаной» — мягко сказано.
Просто меня отпустило.
Дети в безопасности и в их восстановлении наблюдается явная динамика.
А что может быть дороже здоровых и счастливых
