Между тем паломники, конечно, не забывали о цели своего путешествия. Собственно, затем ведь они и направились в сторону Каира, чтобы от него спуститься примерно до первого нильского порога, добраться до Красного моря и оттуда (из порта Айдаб, ныне пребывающего в развалинах) переправиться к святым городам. Но, совершив нелегкий путь, они узнали, что в Западной Аравии идет война между египетскими мамлюками и бедуинами. Так что дорога в Хиджаз закрыта. Пришлось возвращаться тем же путем в султанскую столицу, а оттуда идти в Заповедные земли кружным путем через Сирию и Палестину. Проехав туда через Синайский полуостров, наш странник посетил древний Хеврон, где сохранилась могила Авраама — прародителя и евреев, и арабов. (Авраам по-арабски — Ибрахим.) Сохранились и великолепный Иерусалим, и ливанский Триполи, и древний финикийский Баальбек, и Хаму, и малоизвестный христианам, но для мусульман важный Мааррат ан-Нуман, родина великого поэта XI века ал-Маарри. Правда, внимание магрибинца привлек не уцелевший до наших дней дом слепого стихотворца и мыслителя, сколь могила халифа-праведника Омара ибн ал-Азиза — странник с печалью отмечает, что она в его время была совсем не ухожена.
К сентябрю 1326 года удается добраться до Дамаска . Здесь путешественник женится в третий раз (история, кстати, не сохранила для нас имени ни одной из этих мимолетных жен), однако и теперь более интересуется красотами главнейшего города Сирии . Между тем уже шел одиннадцатый месяц, зу-л-када, 726 года по мусульманскому летоисчислению. В следующем, двенадцатом месяце, зу-л-хиджже, полагалось совершать паломничество. Следовало поспешать в священный Хиджаз.
Впервые в жизни этот мусульманин отправляется с официальной миссией в цитадель иноверцев — Константинополь. В паланкине — золотоордынская ханша Байалун, дочь базилевса Андроника III
У святынь ислама
Присоединившись к очередной группе таких же, как он, искателей благодати, герой нашей истории довольно скоро оказался у цели своего путешествия. Кстати, стоит заметить, что мусульмане-паломники, в особенности арабы, не оставляют присущей им страсти к вечерним разговорам даже и во время хаджа. Наш странник, как и большинство его сотоварищей, тоже общался со своими новыми знакомыми привычным образом. А среди них, на удачу, оказалось много уроженцев Ирана и Междуречья (будущего Ирака), наперебой восхвалявших красоты и святыни своих родных мест. Движимый благородным любопытством, он решил по окончании паломничества непременно отправиться от Мекки на северо-восток.
Заря следующего года застает его уже в Басре, главном городе южной части Месопотамии , основанной в первой половине VII века сподвижником пророка Омаром ибн ал-Хаттабом в качестве военного лагеря для бедуинов, которые отправлялись завоевывать для ислама земли Сасанидского Ирана. Нашего странника, при всей его учености, поразили тут более всего не мечети и диспуты, а именно огромные корабли чуть ли не со всего света. Двигаясь на север, он побывал и в священных Неджефе и Кербеле. В первом городе находится могила четвертого халифа Али ибн Абу-Талиба, во втором — гробница его сына ал-Хусайна, погибшего в бою с Омейядами. И наконец, он добрался до очередного важнейшего пункта на пути своих странствий, Багдада. Великий город, некогда политический центр исламского мира, правда, оставлял печальное впечатление. Незадолго — по историческим меркам — до визита Ибн Баттуты, в 1258-м, он пережил страшное разорение полчищами монгольского хана Хулагу, и последний аббасидский халиф, сдавшийся на милость победителя, был безжалостно умерщвлен. В те годы монголы опустошили все восточные земли мусульманского мира.
Набожного путешественника неприятно поразило то обстоятельство, что в Багдаде он не услышал ни одной проповеди, произнесенной в мечети на правильном, кораническом арабском языке...
Далее путь танжерца лежал через Абаданский порт в глубь таинственной Персии. Здесь он побывал в одном из прекраснейших городов страны — Ширазе, оттуда перебрался в знаменитый своим ковроткачеством Исфахан, который местные жители называют «половиной Вселенной». Затем странствия (вполне бесцельные, лишенные непосредственного пункта назначения — по собственному признанию) привели Ибн Баттуту на восток, в один из самых главных религиозных центров страны Мешхед. В наше время этот город превратился в громадный центр афганских беженцев, тогда же он был дорог, особенно для иранцев-шиитов, как место нахождения еще одной важной гробницы — восьмого имама их конфессии Али Ибн Мусе, по прозванию ар-Рида (то есть Богоугодный). Шииты устремляются сюда на поклон, тем более что, по чудесному совпадению, как раз в тех же местах, только несколько раньше, смерть застигла знаменитого Гаруна ар-Рашида. Со временем обе могилы оказались под одним и тем же куполом. Однако Ибн Баттута с гневом рассказывает, как паломники лобзают надгробие ар-Риды, застеленное шелковыми покрывалами и украшенное множеством золотых светильников, а на «Гаруна ар-Рашида буквально плюют». Ясно, что нашему путешественнику, твердому сунниту, такое не могло понравиться.
Причем не понравилось ему это настолько, что этот набожный человек почувствовал потребность вновь вернуться в Мекку, совершить второй хадж. На сей раз посещение священного города оказалось не столь счастливым, как прежде. Здесь Ибн Баттута тяжело заболел и вынужден был оставаться почти два года, молясь об исцелении и следуя советам медиков. Наконец силы его восстановились. И он вновь отправился путешествовать.
Юг — север
На сей раз он имел определенный замысел, решив посетить крайние южные и крайние северные земли, куда мог добраться мусульманин-путник его эпохи. В первую очередь Ибн Баттута пересел на морской корабль. Мучаясь от качки на шаткой палубе случайного арабского суденышка, новоявленный мореход, однако, исследовал все берега Персидского залива, побывал практически во всех важнейших портах самого Аравийского полуострова, а также на побережье Восточного Судана , добрался до Экваториальной Африки и даже заглянул в Мозамбикский пролив, что отделяет континент от Мадагаскара . Именно описание этого путешествия внимательным наблюдателем представляет для современного читателя особый интерес. Причина проста — оно нигде не дублируется, никто из оставивших воспоминания не забирался так далеко. Впрочем, и он не так уж щедр на подробности: был… Познакомился со страной Савахил (дословно, «Прибрежная», «Береговая» — вы несомненно, «услышите» в этом слове привычное всем «суахили»). Населена она в основном потомками браков между арабами, иранцами и индусами, также есть много негров. Говорит этот народ на смешанном, «гибридном» языке, где фонетика и грамматика взяты из наречий банту, а корни слов — преимущественно арабские. Есть рукописи, писанные арабскими же буквами…
Нам к рассказу Ибн Баттуты остается добавить, что ныне суахили используется в Восточной Африке как своего рода «региональный английский» — средство межэтнического общения. А в качестве официального он принят в Танзании и Кении .
Во время плавания в Каликут на судно Ибн Баттуты напали пираты. «Они отняли все, что у меня было... не оставив даже ничего из одежды, кроме штанов»
С юга, во исполнение задуманного плана, путешественник отправляется на север — в Причерноморские степи и к берегам загадочной Волги, над которыми простиралось владычество великой евразийской державы, Золотой Орды. Нашлись у нашего неутомимого странника для этого визита и связи, и дела. Во-первых, в XIV столетии между Египтом, где Ибн Баттута давно уже оброс знакомствами, и ордынскими ханами существовали тесные культурные и политические сношения — ведь в том, что главенствовавшие в Стране на Ниле мамлюки этнически происходили и от кыпчаков (то есть от половцев древнерусских летописей; или, выражаясь по-арабски, куманов), сегодня ученые почти не сомневаются. После монгольского завоевания оставшиеся «дома» кыпчаки влились в состав их полукочевого государства и даже почти ассимилировали пришельцев этнически.
Ну, а что до «цели поездки», то кроме простого любопытства — главного смысла жизни Ибн Баттуты, тут он, кажется, решил ненадолго вернуться к делу предков и подзаработать на торговле. Ведь из Египта на север с легкостью можно было отвезти масла или пряности и заработать вдвое-втрое… Возможно также, что каирский султан дал ему некое деликатное политическое поручение — но о сути его у нас никаких достоверных данных нет.
Путь танжерца на сей раз лежал через малоазийские города Конья, Сивас и Синоп, которые к тому времени уже давно были отняты у византийцев турками-сельджуками. Исконно греческое население все чаще принимало ислам и все больше говорило по-турецки. Из Синопа, что расположен в северной части Малой Азии, на берегу одноименного залива Черного моря, Ибн Баттута переправился на корабле в Крым и оказался в главнейшей генуэзской колонии на полуострове, Кафе (нынешней Феодосии). Здесь на пути в восточные страны непременно останавливались все средневековые путешественники — и Марко Поло , и Афанасий Никитин , и многие другие. В те времена генуэзцы держали в руках всю торговлю Золотой Орды со Средиземноморьем, и одним из главных товаров были рабы. Большая их часть затем отправлялась в Египет, причем самыми активными деятелями этой грязной торговли были европейцы.
