не сожрать, я почувствовал страх перед Ийессамбруа. Мое воображение с легкостью нарисовало это картину. Как непокорное чудовище набрасывается на мага вместо того, чтобы выполнить жестокий приказ, а затем исчезает в портале, вместе с окровавленным телом хозяина. Я был как раз на пути становления Повелителя Темных земель. И не мог с чистой совестью сказать, что мои приказы совсем не похожи на те, что отдавал тот ублюдок.
«Ты ведь знаешь, что я отпущу тебя, если пожелаешь уйти?» - спросил я тогда, отчаянно надеясь, что Сумеречная Тварь никогда этим не воспользуется.
В ответ чудовище легонько дунуло на меня, взъерошив макушку, как в детстве.
«Глупый мальчишка!» - к моему облегчению, с ворчливо ласковыми нотками, ответил Ийес.
Однажды, когда я лежал ночью без сна, уже потеряв Даннару и Ийеса, я подумал о том, что было бы, если бы я позволил ему убить тогда Хэллорда. Бывали дни, когда после особенно жестокого сражения Ийессамбруа ходил мрачный, не смотря на победу. Я догадывался, почему, но гнал от себя эти мысли. Разорви он Хэллорда на кусочки из-за моего Приказа… Не был бы я следующим в его списке убитых хозяев?
-Учитель пытался исправить зло, которое причинил Стражам и твоему народу, - голос Белизара прозвучал глухо, выдавая застарелое сожаленье и горечь.
-У него были на это тысячи лет! – возмутился Ийессамбруа. – Не больно-то он торопился!
-Он погиб, пытаясь разрушить Столпы Вечности! – я видел, как напряглась спина Белизара.
-Он же их создал! Как его угораздило?! – в голосе Ийеса смешалась непередаваемая гамма эмоций.
Наверное, примерно так же он бы среагировал, если бы кто-то принес в его мир весть о том, что погиб я – как раз в то время, когда Ийессамбруа залечивал искалеченную мной лапу.
Белизар тяжело вздохнул.
-Он отдал большую часть своих сил, чтобы спасти нас с братом в детстве, - печально рассказал маг. – Думаю, поэтому ему не удалось разрушить Столпы…
Несколько мгновений полукровка (Я с самого начала заприметил, что уши у наследного принца Светлых земель такие же, как у меня) и Сумеречная Тварь молчали.
-Как благородно с его стороны! – язвительно нарушил тишину Ийес. – Наконец-то Менсенир Величайший подумал о ком-то, кроме себя!
-Прекрати! – рявкнул Белизар, рывком вскочив на ноги, так, что его голова почти поравнялась с мордой сидевшей Сумеречной Твари. – Не говори о нем так! Он был прекрасным наставником! Добрым, заботливым…
Я видел, как в янтарных глазах Ийеса блеснуло сочувствие. Ни с чем не спутаешь, если однажды с этим выражением Сумеречная Тварь, как могла, лечила твои раны, а ты – десятилетний мальчишка, корчился от боли и умолял его прекратить.
-Тебе виднее, каким учителем он был, - сухо произнес Ийессамбруа. – Мой народ знал его, как предателя и лжеца.
Не слушая Белизара, который явно намеревался что-то возразить на его слова, чудовище поднялось на ноги и направилось в мою сторону. Вернее, пещеры, в которой, предполагалось, что я сплю, так же, как и все остальные. Стараясь не перебудить всех, запнувшись о какой-нибудь каменный выступ, я вернулся к Элии. Едва я успел обнять спящую чародейку, как сверху на нас опустилось теплое крыло Ийессамбруа.
-Любопытный мальчишка! – проворчала Сумеречная Тварь в темноте.
Наутро я обнаружил, что мы с Элией лежим, бережно укрытые теплым крылом. Светлая чародейка сладко посапывала на моем плече, рядом вздымался чешуйчатый бок Сумеречной Твари. Удивительное чувство, когда ты лежишь посреди жуткой, заваленной костями пещеры и вдруг понимаешь, что счастлив. Рядом были двое из трех существ, что мне дороги в этом мире. Я замер, боясь пошевелиться, чтобы не разрушить это хрупкое волшебство.
Пару минут спустя Элия сонно завозилась. Ореол чар едва заметно горел вокруг ее лица, впрочем, настолько слабый, что я без труда мог разглядеть шрамы, что он обычно скрывает. Охотница настолько привыкла к своим чарам, что поддерживала их даже во сне. Улыбнувшись, я поцеловал ее.
-Доброе утро!
-И тебе, Гвир! – согласилась она, потягиваясь, а затем, совершенно по-детски уставилась на крыло, которым мы были укрыты.
Обычно светлая имела дело с Сумеречными Тварями на поле боя. Она привыкла сражаться с ними. Видеть в сородичах Ийеса смертельную опасность. Теперь же, я надеялся, что она сможет разглядеть в Ийессамбруа нечто иное. То, что заставляло когда-то Повелителя Темных земель раз за разом орать в пустоту: «Вернись! Пожалуйста, прости меня!»
Не успел я порадоваться тому, что светлая все больше проникается благодарностью к моей Сумеречной Твари, как из-под второго крыла выбрался взлохмаченный Белизар.
Окинув пещеру внимательным взглядом, он широко зевнул.
-О, так вы мне не приснились! Доброе утро! – беспечно заявил чародей, и, протянув руку к огромной чешуйчатой голове моего чудовища, благодарно потрепал Ийеса за роговым выступом.
(Очень чувствительное место у Сумеречных Тварей. Они обожают его чесать. О резной шкаф, например. Или телегу с продовольствием для воинов, которая как-то сама собой опрокинулась!)
-Агрр! – свирепо ответил я сквозь зубы, глядя, как Ийессамбруа млеет под рукой бывшего Повелителя моих земель.
Чтобы хоть как-то улучшить свое настроение, я отправился будить остальных. Когда еще представится возможность насолить сразу троим членам Светлого Совета? Сонный Фьерд совершенно не желал отлепляться от теплого бока Безарра, когда я потянул его за ногу. Безарр тоже не горел желанием открывать свои четыре глаза. Беалле я собирался вылить на голову остатки воды из своей фляги, но передумал. Запасы воды у нас и так кончаются. Не стоит так шутить, пока не пополним.
-У тебя очень милый друг, Гвир! – оценила обогревательные способности Сумеречных Тварей, проснувшаяся Элия.
-Ну, прям домашний котенок! – подтвердил я, свирепо сверкнув глазами в сторону Белизара.
Не знаю, почему, но в следующий миг вся пещера покатилась со смеху. Похоже, на свой рычащий лад рассмеялся даже Безарр! Лишь Беалла осталась безучастно сидеть возле его ног, закутавшись в одежду Фьерда. Проследив за взглядом светлой, я понял, что она неотрывно смотрит на пол. Вернее, на устилавшие его
