стоит поднять мятеж? Почему я должен умирать? Эти сомнения — результат твоей работы! Я в шаге от того, чтобы повернуть весь корпус против Бога-Императора, тем самым ввергнув его в ересь! Ты понимаешь, что ты сделала со мной?!
Даша какое-то время удивленно его рассматривала, потом ответила:
— Ты сам просил об этом. Ведь ты просил помочь тебе адаптироваться, не так ли?
— А что мне делать теперь?! Я больше не тот, каким был! Я даже одной женщиной командовать не могу! Что уж говорить о целом флоте? А главное, мои сомнения и есть признак ереси. Ты ввергла меня в ересь! Если бы я был прежним, я бы ни на секунду не усомнился в том, что мне надо делать!
— Не перекладывай с больной головы на здоровую, — отмахнулась Даша, чувствуя, как нарастает разочарование. — Сомнения возникают только тогда, когда решение уже принято, но не хватает решимости его реализовать.
— В трусости меня еще никто не обвинял! — взвился Сато.
— И я не обвиняю. Но, судя по всему, эта твоя ересь возникла в тебе задолго до меня. Иначе ты бы вообще не оказался тут.
Сато долго молчал, будто борясь с самим собой. У Даши возникло ощущение, что он снова начинает расслаиваться.
— Ты права, — вдруг грустно признался он. — Красное озеро. Все началось именно тогда. Я объявил мятежному гарнизону, что пощажу всех сдавшихся. Но откуда мне было знать, что там гигантский подземный комплекс? Гражданские только выходили оттуда почти полдня. Мне просто некуда было деть всех этих людей. Нечем кормить. А в это время четыре моих дивизии под командованием идиота Кэйташи влезли в окружение. У меня просто не было времени возиться с пленными! И оставить их в тылу я тоже не мог! Да, я устроил резню! Да, я виноват, я нарушил данное мной слово! Но я должен был спасти своих людей! И что теперь?
Даша перестала слушать. Она уже знала, что будет дальше. Перед ней будто сидел не Сато, а Саша. В ней мгновенно включился психолог, спавший много лет. Она начала выстраивать стратегию.
— …Возможно, я достоин расстрела только за свои сомнения, — продолжал тем временем Сато. — Но… Ты ведь мозгоправ! Скажи, что мне теперь делать?
— Не перекладывать ответственность за свои решения, — спокойно ответила Даша. — Ты только что пытался применить ту же схему, что и Саша. Надо сказать, у него это намного лучше получается. Видимо, практики больше.
Сато ошарашенно уставился на нее.
— Что ты несешь?!
— Правду. Я давно не психолог, да и ты не ребенок. Могу тебе, глядя в глаза, натолкать по самые гланды. Ты только что пытался покаяться, а потом дернуть меня за идентичность психолога. Но я не психолог, иди в задницу со своими вопросами и перекладыванием ответственности. Я угробила об такого же манипулятора свою карьеру. Что тебе делать? Мне плевать. Хочешь — сдавайся, хочешь — устрой мятеж и разнеси в труху полмира. Только на меня это решение не перекладывай.
— Ты хотя бы понимаешь, что если я не сдамся, то вашу планету просто уничтожат? Бум, и все! Даже если я подниму мятеж, это не гарантирует ничего! Однажды сюда наведается другой флот и уничтожит планету просто на всякий случай! Или чтобы другим неповадно было. Гнездо ереси нужно выжигать.
— Да мне плевать, — пожала плечами Даша. — Пусть хоть два раза уничтожат. Тоже мне, спаситель сыскался.
Сато долго молчал, потом покачал головой.
— Теперь я понимаю, почему когда-то эта планета была тюрьмой. Местное общество ломает всех. Оно даже из меня сделало… слизняка.
— Общество тут ни при чем! — прервала его Даша. — Знаешь, сколько я такого дерьма наслушалась? Я был классным, но мама меня покалечила, поэтому теперь я мудак! Я была хорошей, но из-за папы я дура! Я был таким искренним, но общество не приняло меня, поэтому теперь я продажный чиновник. Хрен, дело не в обществе, дело в тебе! Ты сам принял решение адаптироваться! Сам просил меня об этом! И вот получил результат. Ты в упор не видишь, что это твое решение. Легко кричать, какие вы тут все плохие и неправильные, какие вы лживые и несправедливые, когда ты жил в условиях, в которых нельзя быть другим! А хочешь, я тебе расскажу, в чем на самом деле твоя проблема?
Сато, видимо, не нашел в себе сил, чтобы ответить. Просто молча кивнул.
— Ты просто впервые в жизни столкнулся с необходимостью сделать выбор. И обосрался. Это твое несчастное красное озеро, я про него. Вся твоя предыдущая жизнь фактически была предопределена. Тебе вообще ничего не нужно было выбирать. Вышел из пробирки, взял автомат, спросил у сержанта, в какую сторону превозмогать — вот и все. Вся твоя крутизна — в твоем окружении. В твоем модифицированном теле — оно ведь улучшено всеми возможными способами, да? Все, что нужно солдату, выкручено на максимум, все, что не нужно, сведено к минимуму. А тебя во всем этом нет. Ты едешь по уготованным рельсам и наслаждаешься жизнью. Без сомнений, без страха и упрека. И вот, когда ты оказался в ситуации, не описанной в уставе, — а я сильно сомневаюсь, что там есть пункт, допустим, пятьсот два, где сказано, что, мол, нарушить данное слово и расстрелять гражданских можно в случаях таких-то…
— Пункт пятьсот два касается дисциплинарных взысканий, — глухо отозвался Сато.
— Плевать, чего он касается. Важно то, что ты сошел с рельсов. И тогда-то начались проблемы. Именно там в тебя проникла эта твоя ересь. А уж стоило тебе оказаться в теле обычного ребенка, так тут тебе вообще настал кирдык. Ты пытался защитить свою контр-адмиральскую идентичность, пытался собрать осколки своего мира, но увы! Даже твое тело было против тебя. Ты столкнулся, например, с сексуальностью. Это нормально, но ты ее испугался. Ты ее не распознал, ведь никогда раньше ничего подобного не чувствовал. Настолько испугался, что стал подавлять, видимо, приняв за эту твою ересь. Сато, у тебя нет никаких проблем, кроме одной. Ты абсолютно зависим от окружения и не способен принимать самостоятельные решения!
— Но… Как же провалы в памяти, как же мой приступ в том торговом центре! Я же знаю, что есть… другой! Ты понимаешь, о чем я! Ты его видела!
— Да если так шарахаться от своей сексуальности, то появится не то что другой, а целая толпа других! Так и с ума сойти недолго! Этот твой другой — всего лишь ты! Эта планета кажется тебе тюрьмой, хотя на деле тут все наоборот! Тут ты волен быть, кем
