Вопрос о том, уместно ли использовать роман как площадку для пропаганды политических идей, по-моему, надуман — вспомним хотя бы «Бесов» Достоевского. От романиста требуется только одно — излагать эти идеи в художественной форме. Не удастся совместить публицистику с «беллетристикой» (в буквальном смысле этого слова — belle lettre — красивое письмо) — роман получится плохим, удастся — хорошим. И действительно, Доренко упрекают в чем угодно, намекают на «заказ из Лондона», но никто не скажет, что роман написан плохо.
Впрочем, ничего существенно нового ни о персонажах политической сцены, ни о грозящих нам «сценариях» мы не узнаем.
И вообще — сколько можно пугать людей?
Татьяна Рудницкая
Можно только прекратить
Стивен Кинг. Темная башня. ACT
Долгие годы поклонники мира Темной Башни жили горестно-радостным ожиданием — когда же наконец неторопливый Кинг закончит «труд своей жизни»? И вот последний, седьмой, том грандиозной эпопеи вышел в свет, фанаты радостно ринулись в открывшуюся дверь — и что же они там увидели? Об этом рассуждает коллега Кинга по фантастическому цеху писатель Олег Овчинников.
Кинга я люблю с детства. С рассказа «Поле боя», мистическим образом проникшего на страницы «Юного техника». С шестого тома «Монстров Вселенной» и великолепно переведенного «Сияния». С первого «кэдмэновского» собрания сочинений в истекающих кровью суперах. С первого АСТовского, приобретенного ради улучшенных переводов. И наконец, с Британского First Edition, на которое пришлось перейти, чтобы не зависеть от расторопности переводчиков. Да, я выучил английский по Кингу. Да, это с меня он писал героиню «Мизери». «I'm your fan number one!» — лет пять назад написал я на [email protected] и вскоре получил ответ: «I know, Oleg. Nice to meet you». Так что предупреждаю, объективных заметок не ждите. Особенно когда речь идет о «Темной Башне» — заключительном романе одноименного цикла, который Кинг создавал на протяжении всей творческой жизни, ровно тридцать лет и три года.
Итак, как помнит возмущенный Постоянный Читатель, шестая книга, «Песнь Сюзанны», обрывается буквально на полусло-. С этого — ва и начинается седьмая. Ка-тет Роланда разбросан по мирам и временам. Джейк и Отец Каллагэн на счет «три» врываются в логово манхэттенских вампиров в 1999-м. Роланд и Эдди носятся по окрестностям Бриджтона-1977 в поисках места, где истончается грань между мирами. А Сюзанна и Миа, худшая из ее ипостасей, собираются разрешиться от бремени в мрачном госпитале Федика. Но уже через сто страниц герои собираются вместе, правда, в уменьшенном составе, а Миа производит на свет не мышонка, не лягушку, а… помните жуткую куклу на паучьих ножках в одной из первых сцен «Ночного Дозора»? Это и есть Мордред — ребенок-паук, сын двух матерей и двух отцов, существо смертоносное и очень одинокое. Новый враг ка-тета.
Вместе с сюжетом «Башня» унаследовала от «Песни» черту, вызвавшую недоумение даже у ярых фанатов писателя. Стивен Кинг, сделавший персонажем романа собственного двойника, мало-помалу продвигает своего протеже на главные роли. Но мы и так знаем, что писатель есть столп, поддерживающий равновесие миров, и не менее значим, чем Башня или Роза, так к чему подчеркивать очевидное? А зачем наделять своей внешностью близнецов, охраняющих замок Алого Короля? По количеству самоупоминаний отдельные фрагменты книги приближаются к мемуарам Сапармурата Ниязова (хуже — к первому абзацу данной рецензии), когда порой неясно, о ком пишет автор: о героях или о себе любимом. Не правда ли, режет глаз? В самом деле, что ни страница, то Кинг — если не Стивен, то Кримсон. Инциденту с синим минивэном целиком посвящена одна из частей романа. Только выплеснув на бумагу всю боль, писатель удаляется на второй план, чтобы творить, спиной подпирая Башню, как и положено столпу.
Если уж говорить о рези в глазах, нельзя не упомянуть о более широком, по сравнению с предыдущими томами, использовании Кингом всевозможных «дан-тетов», «девар-тоев», «кан-ка ноу реев» и прочих словечек им же придуманного глоссария. Особой смысловой нагрузки они не несут, но разве может автор серьезного эпоса обойтись без эльфийского языка?
Но хватит о минусах. Попробуем поискать плюсы. За что мы любим Кинга? За красивые слова «драйв» и «саспенс», за иронию и умение писать об отвратительном, не вызывая отвращения. Казалось бы, в книге, которая является апофеозом творчества, автор должен продемонстрировать и апогей мастерства. Однако превзойти себя Кингу удалось лишь по части ироничного описания отвратительного. Действительно, если вы не слишком впечатлительны, некоторые эпизоды невозможно читать без улыбки. К примеру, тот, где убогий прислужник Род несет своей подружке корзину использованных гигиенических салфеток, предвкушая изысканное лакомство и последующие утехи.
С драйвом сложнее. Герои больше разговаривают, чем идут, и больше идут, чем сражаются. Даже главная батальная сцена романа — захват базы Разрушителей — динамикой напоминает подводную съемку. Враги все делают медленно: оборачиваются, меняются в лице, тянутся к оружию… Только Роланд стреляет молниеносно. «Выстрелы прозвучат и стихнут так быстро, что я порой думаю, для чего это планирование, эти разговоры, если все всегда заканчивается пятью минутами крови, боли и глупости», — недоумевает Стрелок. Вместе с читателем.
Саспенса в романе тоже немного. Инфернальному ужасу попросту негде спрятаться в прямолинейном, как Путь Луча, квесте. Все враги известны и выстроены по ранжиру: Низкие Люди, Уолтер, Мордред и его папаша Алый Король — и именно в таком порядке будут уничтожены. Причем пресловутый Человек в Черном, которого Стрелок преследовал шесть томов, погибает вовсе без его участия. Локальный всплеск драйва и саспенса случается ближе к концу книги, когда остатки ка-тета попадают в затерянный в снегах дом отшельника Дандело. Трудно поверить, что Кинг выдумал эту убойную смесь ужаса и несвежих шуток, ни разу не посмотрев «Аншлаг»!
Увы, но не только врагам достается от автора. Друзья Роланда тоже уходят — один за другим. Кто-то получит пулю в лоб, кто-то не вовремя обнимет Стивена Кинга, кто-то уйдет сам, осознав, что ему больше нет места в сюжете. И как бы ни кокетничал автор, утверждая, что «так написалось», что «иногда герои живут и погибают по собственной воле», мы — взрослые люди и все понимаем. Роланд был один, когда начинал свой путь, в конце его он снова должен остаться один. Ну разве что в компании немого художника, способного творить чудеса при помощи карандаша и ластика. Любимых героев жалко. Они умирают медленно, красиво, реалистично… но в их смерть почему-то не веришь. Ведь, как сказал Джейк, умирая во второй раз: «Тогда ступай. Есть другие миры, кроме этого».
Заключительный том эпопеи — последний шанс свести концы с концами. И Кинг их сводит. Картина мира Башни предстает перед читателем во всей полноте. На страницах книги появляется и долгожданный Тед Бротигэн из «Сердец в Атлантиде», и Патрик Дэнвилл из «Бессонницы», и еще один старый знакомец, на встречу с которым читатель не рассчитывал, но тем она приятней. В то же время некоторые моменты остались за кадром. Например, битва на Иерихонском холме, в которой молодой Роланд потерял свой первый ка-тет. В свое время Кинг грозился посвятить ей отдельную книгу, но ограничился несколькими короткими отступлениями. Или эпизод, когда Келвин Тауэр и Аарон Дипно спасают Отца Каллагэна от нацистов. Каким образом они оказались в нужное время в нужном месте? Загадка! Правда, Кинг замечает мимоходом, что отцы-основатели «Тет Корпорэйшн» достойны отдельной книги. И книга наверняка будет написана. Скорее всего, не одна. Но уже не Кингом, а кем-нибудь из продолжателей.
Что же касается финала… В послесловии Кинг, предвосхищая возмущение читателей, говорит: «Меня самого такая концовка не сильно радует, но это правильная концовка. Единственно возможная». В самом деле, хороший эпос — как квартирный ремонт: его нельзя закончить, можно только прекратить. Чтобы через годик-другой — а может, через десять — возобновить. Мне кажется, я даже знаю, с какой фразы начнется новый виток.
Олег ОВЧИННИКОВ
«Альтернативная реальность»
Победителем нынешнего этапа конкурса по итогам голосования жюри стал Александр Григоров. Представляем молодого фантаста.
Григоров Александр Николаевич родился в 1978 году в Харькове. Закончил Национальный автомобильно-дорожный университет. Работал сначала сценаристом, а потом редактором творческого объединения ЧИЗ, сейчас журналист творческого объединения «Овертайм». Писал сценарии для программы «Не время», тележурнала «Фитиль». Является капитаном команды КВН ХАДИ и членом харьковского КЛФ «Фантаст». В профессиональном издании публикуется впервые.
