Ладно, с ролью науки-техники в фантастике, будем считать, разобрались. Подчиненная это роль, Реквизит. Повторю то, что уже говорил множество раз: фантастика — это вранье, которое не притворяется правдой. Фантаст по сути иллюзионист, который, в отличие от наперсточника, говорит публике: «Дамы и господа, сейчас я за ваши деньги буду дурить вам головы». И публика, что характерно, нисколько не возражает — конечно, если иллюзионист хорош. Разница лишь в том, что Дэвиду Копперфилду служат невидимые веревочки, а фантасту — наука-техника. У каждого свой инструментарий. Его может даже не быть вовсе, если речь идет о ненаучной (например, сказочной) фантастике, где «фокусник» демонстрирует «просто ловкость рук».
Но уж коли реквизит существует, то, по идее, следует держать его в порядке, разве нет? Разлохматившаяся веревочка или ошибка осветителя покажут зрителю, что Копперфилд отнюдь не левитирует. Грубый ляп, допущенный фантастом и замеченный читателем, обычно не способствует получению полного удовольствия от книги.
И вот тут-то со всей силой вступает в действие закономерность, отраженная в эпиграфе. Специалист — допустим, биолог — очень хорошо знает, «чего нельзя» в биологии, и имеет могучий внутренний тормоз. Как же тут порезвишься от души, коль скоро вокруг столь тесные рамки: того никак нельзя, это ни в коем случае не проходит… Нет, о биологии он, скорее всего, писать не станет, но сунется в ту область знания, где он не эксперт, а дилетант. И там уже развернется вовсю, легко опровергнув не только начала термодинамики, но и закон Архимеда, если сюжет того потребует. Фантастика же! Она о том, чего нет, так в чем же суть ваших претензий, господа?…
И то верно. Попробуем зайти с другой стороны. Гипотезы — гипотезами, но все-таки основная ветвь фантастики строится на реалистическом базисе. Можно изобретать какие угодно миры, менять законы природы, привносить магию — на здоровье! Не стоит лишь ошибаться в общеизвестных фактах.
Анатомическое открытие: в ноге обнаружена лучевая кость. Историческое открытие: Тунгусский метеорит упал, оказывается, в 1906-м, а не в 1908 году. Физическое открытие: радиоуглеродный метод успешно работает на «дистанциях» в 50 — 300 млн лет. Химическое открытие: кислород принадлежит к той же группе, что и фтор. Астрономическое открытие: Ио — спутник Сатурна, а вовсе не Юпитера… Так и хочется спросить: господа фантасты, вы в школе вообще учились?
Для тех, кто еще не опознал: «господа» в данном случае — это А.Громов, Б.Штерн, П.Амнуэль, М.Крайтон, С.Лукьяненко. Как видите, ваш покорный слуга, памятуя притчу о бревне в своем глазу, уподобился самосекущей унтер-офицерской вдове. С другой стороны, и компания подобралась неплохая! Если копнуть глубже, то… ой, лучше не надо. То есть не вдруг. Постепенно. Перепояшем чресла, вздохнем погубже… Начали?
«Огласите весь список, пжалста!»
Поклассифицируем немного? Честное слово, увлекательное занятие. Было бы оно занудным, биологии пришлось бы долго ждать своего Линнея. Итак, встречающиеся в фантастике ляпы можно поделить на следующие таксоны-разновидности:
1. Немотивированное поведение персонажей. Лишь стремление к полноте картины заставляет меня учесть данный тип ляпов, характерных в основном для начинающих писателей и застарелых графоманов. Если, например, с героем по ходу действия совершается какое-нибудь членовредительство, а он в ответ мило улыбается и острит, читатель вправе заподозрить, что его неумело морочат. Извольте мотивировать!
2. Внутренне противоречивый мир. Не помню, кто сказал, но сказано верно: «Если описывается мир, в котором люди ходят на головах, то на макушках у них должны быть мозоли». С сожалением констатирую: пресловутые мозоли не всегда присутствуют даже в творениях фантастов-профи. Иногда противоречивость мира нарочита, на ней ведется игра, и все заканчивается тем, что главный герой постигает истинную суть, но чаще же автор попросту не замечает того, к чему въедливый читатель непременно придерется. В хорошем романе Ольги Елисеевой «Сокол на запястье» среди описаний непростой жизни амазонок-меотянок есть примечательный эпизод: во время судебного поединка вдруг прилетает грифон, садится на трибуну, с интересом наблюдает за мечемашеством на арене, и никто — решительно никто! — из зрительниц ему нисколько не удивляется. Знамо дело, у них там сознание донельзя мифологизировано, и вообще в те времена грифоны стаями летали. Как воробьи. Эка диковина! Из текста, однако, это совершенно не следует.
Внесу ложку меда в бочку дегтя: данный тип ляпа далеко не самый худший. Читатель «ан масс» все-таки прощает его, если драйв, шарм, мысль, характеры и все прочие ингредиенты борща-романа положены в кастрюлю в должном количестве и сварены со вкусом.
3. Внутренние противоречия текста. Это уже гораздо серьезнее. Если безрукий старик вдруг махнул рукой — это ляп. Если персонаж внезапно и необъяснимо меняет имя, внешность, привычки, служебную должность — это ляп. Если точно так же меняются детали описываемого мира — это ляп.
Из широко известных фантастов рекордсменом по невнимательности, кажется, является Крайтон. Перечитывая «Парк юрского периода», я обнаружил в нем по меньшей мере десяток ляпов данного сорта, вряд ли объяснимых огрехами перевода. Самолет «Гольфстрим-3», превратившийся в «Грумман», живые лаборанты, трансформировавшиеся в конце романа в автоматические устройства для переворачивания динозавровых яиц, беззубый детеныш велоцераптора, обнажающий зубы, мелкие зловредные прокомпсогнатусы, легко меняющие число своих пальцев с трех до пяти и обратно, и т. д. и т. п.
4. Ляпы научные. Мало кто из фантастов их не допускал. Пожалуй, это самый распространенный тип ляпа. И самый простительный (см. высказывание И.Варшавского). Худо только, когда научный ляп не работает на сюжет, а маячит в тексте сам по себе, вроде лишней колонны, которая, ничего не подпирая, почем зря торчит перед глазами. Но и в этом случае громадное большинство читателей ляпа не заметит. Все-таки для разоблачения завравшегося автора сплошь и рядом требуются узкоспециальные знания.
Примеры? Пожалуйста. Чтобы лишний раз не задевать коллег, на сей раз возьму примеры из некоего А.Громова. Многие ли читатели указали ему после выхода повести «Вычислитель» на тот факт, что столь большой да еще связанный с океаном водоем (окраинное море) ни в коем случае не может заболотиться? Только один. Многие ли отметили, что если даже на планете с кислородно-аргоновой, лишенной азота атмосферой из рассказа «Уступчивые» и могла каким-то чудом зародиться жизнь, то употреблять эту жизнь в пищу землянам крайне не рекомендуется? Снова лишь один. А ведь автор не сидит сиднем в звукоизолированной камере — общается с фэнами и просто читателями, а иногда даже просматривает отзывы о своих книгах в интернет-форумах…
Выводы делайте сами.
5. И наконец ляпы фактические. О них уже шла речь. Отчасти они пересекаются с ляпами научными, но их ареал гораздо шире. Эрудиция фантастов не бесконечна, а нужный справочник не всегда может оказаться под рукой. Кроме того, существуют расхожие заблуждения. Думаете, космическую станцию в виде вращающегося бублика предложил Циолковский? Ничуть — Нордунг, а позднее фон Браун; Циолковский же предлагал вращающийся цилиндр. Даже если фантаст в курсе этих тонкостей, ему все равно обеспечена головная боль при решении дилеммы: поддержать заблуждение или резать правду-матку, готовясь к обвинениям в мнимом ляпе?
Хорошо, когда у автора есть возможность аргументированно настоять на своем прямо в тексте. Ну, а если о данном предмете говорится настолько вскользь, что неуместны даже краткие отступления?
Читатель, конечно, судья. Спорить с этим положением бессмысленно, равно как и перечить судье. Вот и остается надеяться, что судья-то он судья, но все же не Ляпкин-Тяпкин…
Впрочем, рассмотренный вариант еще из лучших. Гораздо чаще писатель искренне заблуждается, а то и — противно говорить — не придает никакого значения фактическим ошибкам. Бывает, даже сражается за право на ляп. Давно набил оскомину вертолет Ка-50 с батальоном десантников на борту.
Пренебрежительное отношение к факту господствует в фантастике. Факт в опале. Что это: борьба за развесистость клюквы? За повышение надоев овса? За вольный полет стремительных домкратов?
«Акела промахнулся!»
Признаюсь, я тоже читатель. Так уж получилось. И я осмеливаюсь думать, что моя реакция при обнаружении чужого ляпа в хорошей (а плохие читать незачем) книге в точности соответствует реакции большинства читателей. Злорадство — вот эта реакция. Кое в чем я, оказывается, умнее автора! Во всяком случае, эрудированнее в такой-то и сякой-то области. Чувство мелкое, недостойное, но приходится в нем сознаться, раз уж у нас пошел откровенный разговор. И чувство это тем сильнее, чем более именит «провинившийся» автор. Правда, польза тоже налицо: чужой ляп заставляет пристальнее всматриваться в собственные тексты. И звучит рефреном фраза Жванецкого: «Тут особенно тщательнее надо, ребята»…
