Впервые за всю историю исследований на Иссык-Куле организм озера будет подвергнут точной инструментальной диагностике.
Сообщения ученых и путешественников о том, что уровень Иссык-Куля понижается, начали поступать примерно с середины XIX века, от десятилетия к десятилетию все более тревожные. Вначале сведения приносили каракиргизы, издавна жившие на берегах озера. Затем на равнине между озером и рекой Чу был обнаружен едва заметный болотистый ручей Кутемалды, который почти не имел движения. Шли споры — не арык ли это, некогда вырытый для орошения?
Но со временем стало очевидно, что озеро, когда его горизонт был выше, сбрасывало через Кутемалды воды в Чу.
В самом начале XX века географ В. В. Сапожников писал: «Относительно стояния горизонта озера Иссык-Куль указания старожилов говорят, что за последние 25 лет озеро ушло по береговой полосе от села Преображенского на 300 саженей...»
Факты складывались, обобщались, но в то время еще не побуждали к серьезному анализу. Иные думали, что сей процесс — явление временное. Другим происходящее казалось просто непостижимым. И это неудивительно — даже сегодня существует несколько гипотез, пытающихся объяснить состояние озера.
...Как-то однажды начальник гидрометеостанции Владимир Тимофеевич Глушкин завел меня к соседям, на Чолпон-Атйнскую биостанцию, и познакомил с гидробиологом Геннадием Шабуниным, крепким сероглазым человеком. Разговор зашел, естественно, об Иссык-Куле. Геннадий говорил об озере как о живом существе. Он готовил диссертацию о циклонической системе и термических режимах Иссык-Куля, и в его рассказах озеро, гонимое течением и ветрами, ходило круговертью, вздымалось куполом, поворачивалось с боку на бок, сжималось зимой, расширялось летом — летний вдох и зимний выдох Иссык-Куля составляет ни много ни мало — 300 миллионов кубометров воды!
— Динамика огромных объемов воды — природная защита озера от загрязнения, и отсюда — необыкновенная чистота Иссык-Куля,— говорил Шабунин.— Но в условиях роста хозяйственной деятельности человека это палка о двух концах. Если процент загрязнения перешагнет критический уровень, динамика озера обернется гибелью — грязь разнесется повсюду. К сожалению, мы пока не знаем, какие антропогенные нагрузки возможны для Иссык-Куля.
— Говорят, что хозяйственная деятельность человека является и основной причиной усыхания озера...
— Это предположение экспедиции Ленинградского гидрологического института, которая работала у нас. На первый взгляд оно не лишено основания. В озеро впадает 149 речек и ручьев, из которых более половины сегодня не доходит до Иссык-Куля, вода их разбирается на орошение и другие хозяйственные нужды, в том числе курортные. Но судите сами: во-первых, каждая капля воды, попавшая в здешнюю землю, так или иначе попадает в озеро — такова специфика котловины, где исключен внешний водообмен; во-вторых, даже если собрать всю воду, стекающую ежегодно с гор, она едва бы составила 0,3 процента от водной массы всего озера; и, наконец, в-третьих, с 1946 года, когда на Иссык-Куле начало интенсивно развиваться сельское хозяйство, градиент падения озера ничуть не увеличился.
Слушая Шабунина, я недоумевал. В озеро впадает почти полторы сотни речек и, как известно, не вытекает ни одна. Что ж, выходит, виною всему испарение?
— Возможно, — отвечал Шабунин. — Быть может, общее потепление климата, увеличение испарения, уменьшение атмосферных осадков, обмеление горных рек... Это точка зрения профессора Арсения Владимировича Шнитникова из Ленинградского института озероведения.
— Постойте, постойте,— прервал его Глушкин. — Старожилы вспоминают, что в тридцатых годах здесь отлично поспевали арбузы, а в последние годы опять холода...
— В самом деле, — улыбнулся Шабунин. — Опыт с Пржевальской метеостанцией породил кое-какие сомнения и у меня. Мы заложили в ЭВМ все данные об осадках и температурах воздуха по этой станции за 100 лет.
И оказалось, что общих изменений в климатических характеристиках за вековой период фактически не произошло. Данные менялись периодами в 33 года, но неизменно возвращались к первоначальному положению.
— Значит, и гипотеза Шнитникова вряд ли состоятельна? — спросил я.
— Я этого вовсе не утверждаю, — возразил Шабунин. — Проблема многогранна. Я брал для опыта внутри вековые циклы, а ведь для исследований существуют и более длительнее. Теория Шнитникова построена на данных почти двадцати веков.
Я ушел от Геннадия Шабунина с книгой Шнитникова «Озера Тянь-Шаня и их история». Вечером забрался в каюту «Шторма» и стал читать.
Книга профессора открывала передо мной времена, когда воды реки Чу, которая отстоит нынче от озера в семи километрах, достигали Сырдарьи благодаря мощному стоку из Иссык-Куля. То были далекие времена — до нашей эры.
А потом следовали эпохи, когда Иссык-Куль вдруг начинал сохнуть и разлучался с рекой Чу. Таким видели его народы, жившие здесь в средние века. Тогда, а именно в XIV веке, уровень озера лежал на 8—10 метров ниже современного. Из воды поднимались острова, на них строились дворцы, вокруг дворцов появлялись рощи. А затем Иссык-Куль вновь поднимался, погружая в себя сделанное человеком. И вот он вновь опускается...
Все это могло бы показаться фантастическим домыслом, в лучшем случае научной догадкой, если бы не скрупулезнейшие исследования, которыми подтверждалась история Иссык-Куля. Притом Шнитников сообщал, что благодаря работам археологов, ринувшихся вслед за его климатической теорией к Иссык-Кулю, многие предположения стали реальностью...
Историк Умурзаков также дал наглядное подтверждение открытию Шнитникова: на древних картах (II век до нашей эры — X век нашей эры) озеро Иссык-Куль показано имеющим сток через реку Чу.
А. В. Шнитников открыл ритмику колебаний озера за период почти в две тысячи лет. На материале исследования жизни многих озер мира ученый создал теорию «изменчивости общей увлажненности материков», которая дала, по его мнению, ключ и к загадке Иссык-Куля.
Гипотеза Шнитникова покорила меня своей доказательностью, и когда на следующее утро Виктор Ревякин, руководитель гидрологических работ, пригласил меня и Шабунина сплавать на плот-испаритель, я не задумываясь согласился. Это оригинальное сооружение конструкции ленинградских гидрологов было поставлено на озере неподалеку от села Курского. Я уже бывал на плоту, но на сей раз мне хотелось увидеть места, где несколько лет назад Шнитников с московским географом Валентином Букиным и группой аквалангистов проводили палеографические исследования.
— Давай к мысу Котика, — предложил Шабунин Ревякину. Он имел в виду мыс, за которым работала когда-то экспедиция.
Виктор вывернул моторку. Индиговая, кристально-чистая вода бежала под лодкой. Глубина была пронизана солнцем — видно было отлично.
— Каждую весну на Иссык-Куле бушуют штормы и выбрасывают на берег старинные кирпичи, сосуды из меди, монеты, черепа... Смотрите...— сказал Шабунин.
Под водой, на глубине четыре-пять метров, я увидел целую аллею полупеньков-полудеревьев.
— Это тополя, — пояснил Шабунин. — Здесь я однажды помог Букину срезать корягу. Радиоуглеродным методом сделали датировку — XIV век! Из этих же мест аквалангисты извлекли куски древесины — сваи и настил дома, крупные плоские кирпичи из фундамента...
А я снова вспоминал строки из книги Шнитникова: «Сооружение, затопленные остатки которого существуют на дне озера и части которого извлекались нами в 1975—1977 годах, согласно историческим и археологическим данным является так называемым «дворцом Тимура», где некогда жили пленные. В ту эпоху он находился на острове».
Радиоуглеродный анализ остатков дворца, датировавший их с точностью плюс-минус 50 лет, подтвердил догадку ученого. Так обрела достоверность легенда каракиргизов, о которой сообщал более ста лет назад знаменитый путешественник Семенов-Тян-Шанский.
...Перед отъездом из Фрунзе я встретился с начальником гидрографической партии Киргизского управления по гидрометеорологии и охране природной среды Яном Семеновичем Стависским.
Я спросил Стависского, какой точки зрения придерживается он относительно причин падения уровня Иссык-Куля. Неожиданно для меня Ян Семенович сказал:
— Все дело в том, что в начале XIX века река Чу прекратила контакт с озером. А контакт этот был сложен: Чу то поила озеро, то сама получала его воду. Мы проводили исследования, копали шурфы и установили причину: Чу сама селевыми потоками, как плотиной, отгородила себя от Иссык-Куля.
Это была уже третья гипотеза.
Стависский говорил о том, что Иссык-Кулем до сих пор занимались разрозненно и хаотично, но пришло время создать на озере крепкий научный «кулак». «Мы еще слишком мало знаем об Иссык-Куле...» — сказал ученый-гидролог. Однако, в общем, Ян Семенович был настроен весьма оптимистично:
