уже надоело вырезать и клеить бумажные колечки из цветной бумаги. В прошлом году кот жаловался, что у него пальцы свело и ему приходится ходить на задних лапах, потому что на передние он не мог наступать, пока мы не доделали эти чертовы висюльки.
Мы бы и не возились, но суровый приказ шефа есть приказ. А Профессор всегда рассчитывал на повышенную годовую премию, поэтому сам старался все делать, да еще и котят заставлял, уверяя, что им надо развивать мелкую моторику.
В общем, когда мы наконец-то зашли в павильон, то сразу увидели командора с компанией, они сумели произвести фурор. Вокруг них бесновалась толпа «фанатов», все бросили работу и только и делали, что шумно, ярко и повсеместно восхищались нашими гномами.
– Где же вы достали такое оружие?
– И бороды прямо как настоящие.
– А костюмы? И глаза как горят!
– Это грандиозно! У меня будут гномы круче, чем у Питера Джексона! – восторженно заявил довольный Теймураз, хлопая в ладоши. – Это что же, такой специфический голливудский грим? Как реалистично сделано, ребята! Вы все в команде!
Моему мужу оставалось только кивать, дружелюбно улыбаясь, гномы же, наоборот, угрюмо молчали, становясь с каждой минутой все суровее и все сильнее сжимая топоры. Тем не менее киношники шумно ими восхищались, до тех пор, пока…
Пока кто-то шутливо не дернул одного из гномов за бороду.
Тот наотмашь врезал ни в чем не повинному (хотя как сказать?) работнику сцены в челюсть со всего маха так, что обалдевший парень отлетел метров на пять и упал прямо на елки, изображавшие лес на Хоккайдо. В лесу пролегла длинная просека…
– Тихо-тихо, успокойтесь! – громко заорала я, загораживая всем телом гнома. – Он просит прощения, просто он уже вжился в роль. Ведь борода для гнома – святое, трогать ее запрещено!
Алекс встал рядом, готовясь сдерживать напор гномов, если те толпой пойдут мстить, но интерес киношников уже переключился на прибывших недоросликов.
– О, хоббиты! Ха-ха! Как здорово!
– Прямо как у старины Толкиена.
– И ноги волосатые!
– Нет, точно, великолепный голливудский грим, – продолжал восхищаться толстый режиссер, разворачиваясь уже к хоббитам. – Кто вас гримировал, парни? Влад Тайпеш из Праги, Дени Райкофф из Питера, Ли Джойнер из Лос-Анджелеса?
– Они сами, у них так в цирке принято, как у клоунов, – не моргнув глазом, ответил командор за всех разом.
– Чудесно, просто чудесно!
– Кстати, на главные роли Алекса и Алины актеры уже утверждены? – крайне деликатно поинтересовался мой муж.
Я тоже навострила уши, при этом следя за хоббитами, как опытная воспитательница детского сада. Кот тут же исполнял роль суровой нянечки, правда, по-своему – он просто царапал за ноги всех пытающихся сбежать.
– Э-э, да. Алекса будет играть Паша Гуценко.
– Как Гуценко? – не смог скрыть своего разочарования командор.
Я аж подпрыгнула от возмущения и раскрыла уже рот, чтобы высказаться без обиняков, но толстый режиссер сделал добрые и жалостливые глаза, пояснив:
– Поверьте, я хотел Обреченкова, он брутальней и ярче. Но увы, «Первый канал», как всегда, сказал – только Гуценко. И все!
– Но вы же нам вчера обещали! – не выдержав, воскликнула я, ухватив за руку Федора.
Нет, он всегда был смирным и дисциплинированным и никуда бы не убежал. Но он сам взял меня за руку, ему так было спокойней. К тому же у меня кольцо на пальце…
– Кто обещал? Я обещал? Ох, нет, я обещал позвонить! Если кто-то вдруг обещал больше от моего имени, то я всех уволю!
– Ясно. А роль Алины? – стараясь контролировать голос, спросил Алекс.
– Алину может играть только прекрасный автор этого романа. – Теймураз церемонно поклонился в мою сторону.
– Спасибо, – зарделась я.
Вот уж неожиданность! Хотя, конечно, мне было жутко обидно за мужа, но ведь это кино, у них свои критерии отбора, непонятные нам.
Но ничего, потом как главная актриса я буду вечно зудеть на ухо режиссеру, пока он не даст командору какую-нибудь приличную роль второго плана. Хотя бы биоробота Стива?
– Успокойся, милый. Да, актер Паша Гуценко, каким бы он ни был, действительно считается любимчиком «Первого канала», никуда от него не денешься, они его везде суют. Мы потом отомстим.
Кстати, мне вдруг стукнуло в голову, что вообще-то надо бы почитать сценарий, а то они там еще понапишут отсебятины. Вроде бы пока ничего не присылали на почту. Если, конечно, кот не удалил, а с него станется.
– Извините, можно спросить, сценарист сейчас на площадке? Я бы хотела заодно с ним пообщаться.
– Да-да, обратитесь к моим помощникам, – не оборачиваясь, бросил режиссер, удаляясь с кружкой кофе и пончиком в окружении наседающих на него людей, которые у него что-то спрашивали, уточняли, советовались, хвалили, уговаривали, плакали, неискренне хохотали и юлили…
– Так, а что нам делать с этими бандитами? – тихо спросил агент 013, когда рядом не осталось любопытных ушей. – Они уже есть хотят. Да и вообще их опасно оставлять без присмотра.
– Завтрак был полчаса назад, – мрачно буркнул кто-то из гномов. – Мы же не ропщем, пусть и они не ноют.
– Ах да, как же я могла забыть, что хоббиты вечно голодные!
Брандакрыс радостно закивал, остальные подхватили.
– Пусть киношники сами разбираются. Я за ними следить не впрягалась.
– Знаешь что, милочка моя, – грозно вспыхнул Профессор. – Ты, между прочим…
– Я тут, между прочим, не на зарплате, как некоторые! Это ты решил сэкономить бюджет на бесплатной массовке? Вот и корми их за свой счет!
Однако командор уже нашел ту девушку, помощницу режиссера, и вел ее сюда.
– Понимаете, им нужна особая опека, они талантливые актеры, но в реальной жизни как дети.
Девушка, кажется, Ксения (точно, Ксения Растеряева, я все помню, вот!), закивала и подозвала еще двух помощниц.
– Мы будем за ними присматривать. Комнаты отдыха и питание на всех уже приготовлены.
