— Не надо, не надо… — зашептал он прямо ей в макушку, не выпуская, а только крепче прижимая её к себе. — Всё образуется, всё наладится…
Он обнимал, успокаивал, уговаривал и тесная кладовка, полная белых вещей, кружилась вокруг…
Из докладной записки Марты Линдос: «…В соответствии с законом «О материнской обязанности и детналоге» в случае невозможности для женщины выполнить гражданский долг по независящим от неё причинам (состояние здоровья), она направляется на альтернативную службу, заключающуюся в выполнении полезных для общества работ…»
— А почему ты попал на альтернативку? — спросила Инга Дениса в очередную встречу.
Они сидели на поляне неподалёку от здания Центра, выбрав место так, чтобы зелёная стена деревьев и густого кустарника надёжно укрывала их от посторонних глаз, и, в то же время, чтобы Денис мог быстро вернуться, если его неожиданно вызовут.
— Знаешь, давай оставим это, — лицо парня потемнело. — Я всё равно добьюсь, чтобы меня признали годным. Я хочу отслужить.
— Зачем? — удивилась Инга. — На контракт что ли хочешь пойти? Деньги нужны?
— Да нет, с ними у меня всё в порядке, — он улыбнулся. — Просто я считаю, что каждый должен делать то, что должен. Потому я обязательно пойду в армию.
Инга смотрела на него во все глаза: откуда он такой взялся? Среди её приятелей не было никого, кто стремился бы служить. Ну, вернее, были — Артём, Максим, ещё кто-то — но они сразу собирались после службы остаться по контракту. Заработать денег, начать своё дело. А просто так, из чувства долга? «Девушки, юноши! Ваша служба — это долг Родине! Отдавая его…» — слова из последней речи Президента. Какая Родина? Какой долг? Что они занимали у этой самой Родины? Да любой из Ингиных приятелей до потолка бы прыгал на месте Дениса. А он хочет добиться, чтобы его признали годным… «А-а-а! — осенила её догадка. — Это всё из-за места отработки альтернативки! Ну, конечно, тут не каждый выдержит!»
— Тебе неприятно здесь работать? — полуутвердительно произнесла Инга. — Рожающие женщины… Орущие младенцы… Такая гадость, да?
— Ну что ты! — лицо Денис вдруг озарила смущённая улыбка. — Ты знаешь… Это, конечно, неожиданно, но, выяснилось, что я мелких люблю…
— Лю-ю-юбишь? Вот ерунда-то!
— Нет, правда. Они такие… — Денис помолчал, подбирая слово. — Маленькие… И я могу их защитить. Это здорово! А вот не попал бы сюда, так бы и не узнал…
— А я… — Ингу вдруг прорвало. — Я ненавижу детей! Я не хочу рожать! Это ужасно! Это неестественно! Ненормально! В тебя кто-то сидит, растёт — внутри тебя. Шевелиться! А потом — кровь, грязь — роды! Я не хочу!!!
— Да?.. — Денис, кажется, чуть удивился. — А я бы хотел иметь своего малыша… Моего собственного, а не общественного. Его можно было бы растить, воспитывать…
— Вот тебе и надо было родиться женщиной! — в запальчивости воскликнула Инга.
— Ну да, — кивнул Денис и шевельнул крепким плечом. — А получилось — мужиком. Знаешь, — он вдруг понизил голос, будто собираясь сообщить о чём-то интимном. — Я так жалею, что сейчас нет семей! Раньше женщины рожали и растили детей вместе с мужчиной — отцом. Я бы хотел быть отцом и видеть, как растёт мой ребёнок.
Инга смотрела на него, разинув рот: да он просто ненормальный!
Запищал коммуникатор. Денис встрепенулся, кинул взгляд на экран.
— Прости, вызывают, — сообщил Инге. — Увидимся позже. И не грусти; я реально завидую: у тебя будет свой малыш…
Он дружески кивнул и быстрым шагом двинулся прочь.
Инга потрясённо смотрела ему вслед. Это… Это не парень! Это чудо природы какое-то! Так не бывает! Он хочет растить ребёнка! Бр-р-р! Это же время, силы. Зачем это надо? И тут же из памяти всплыли смутные детские воспоминания: стол, высвеченный тёплой жёлтой лампой, смеющаяся мама, обнимающий её отец и она, Инга, возмущённо лезущая под сцепленные руки: «А я?!.. А меня?!» Семья… Она сама родилась ещё в семье. Но, благодаря ювенальной юстиции, смогла уйти от родителей в одиннадцать лет. А сейчас семей практически нет. Ну, есть, но только как остаточное явление. Она всегда считала, что семьями живут какие-то уж совсем затюханные идиоты. С отклонениями в развитии. А вот Денис думает, что семья — это хорошо… Семья, младенцы… Ну уж нет! Младенцы — это миллион раз бр-р-р! Младенцы — точно гадость! Или… Или нет?
Она тряхнула головой, прогоняя странные мысли, смахнула с халата налипшие травинки и неторопливо побрела обратно к Центру репродукции.
Из докладной записки Марты Линдос: «Самовольное уклонение женщины от детналога при отсутствии медицинских показаний для этого, наказывается лишением свободы на срок от пяти до пятнадцати лет. Уклонение от прохождения альтернативной гражданской службы лиц, освобождённых от детналога, наказывается лишением свободы на срок от трёх до пяти лет…»
— Вам говорили избегать половых контактов?! Вас предупреждали?! — доктор был зол, и его обрюзгшие щёки при каждом выкрике тряслись, будто желе. Так же мелко тряслась и козлиная бородка. — Что вы себе позволяете?! Как вы посмели забеременеть? Без санкции? Без проверки? Неизвестно от кого! Вы не на прогулке и не на вечеринке! На вас громадная ответственность! Вы завели внепланового ребёнка! Ладно бы это было до поступления в Центр, но здесь!.. Здесь, когда вам всё было сказано!..
Он кричал, брызжа слюной, а Инга почему-то казалось, что всё это не настоящее. Весь его крик, гнев — это спектакль. Инсценировка одного актёра. Зачем, почему? Она сидела молча, стиснув зубы, и ждала. Наконец, доктор выдохся. Подскочил к кулеру, налил воды.
— Что сейчас будет? — спросила Инга.
Доктор резко поставил стакан на стол, вода плеснулась, но не пролилась.
— Что сейчас будет?! — он набрал воздуха, видимо, собираясь продолжать, но вдруг почему-то передумал и резко выдохнул. Произнёс утомлённо. — Проведём исследование эмбриона. Если отклонений нет, то после родов ребёнок будет зачтён вам в качестве детналога. Если нет, если плод окажется генетически неполноценным, то проведём чистку. Материалы дела передадим в прокуратуру. Уголовную ответственность за уклонение от детналога ещё никто не отменял.
Пока шли анализы, пока ожидался результат, Инга избегала Дениса. По ночам почти не спала — ей снились всякие ужасы: про него, про ребёнка…
А потом снова был стерильный кабинет и доктор с козлиной бородкой. Выходя от него, Инга улыбалась: ребёнок будет! И уже можно рассказать об этом Денису. Как он будет рад! Инга мечтательно прищурилась, представив его лицо… И тут же была схвачена запыхавшейся Кристей.
— Инга?! — возмущённая соседка с силой затрясла её за плечи. — Где ты шарахаешься?! Беги скорее, твой дружок уезжает!
— Как уезжает? Куда?! — кровь разом отхлынула от Ингиных щёк.
— Куда-куда — куда пошлют! Бумага ему пришла — признали годным. Уходит на службу, в армию. За ним машина уже пришла… Беги, скорее, может, успеешь!
Инга оттолкнула Кристу, помчалась по коридору. Она опоздала совсем чуть-чуть: широкая корма чёрного массивного автомобиля мелькнула в распахнутых воротах и исчезла, отсекаемая закрывающимися створками.
Из докладной записки Марты Линдос: «Согласно закону «О материнской обязанности и детналоге» женщина, выполнив гражданский долг, (в случае соответствующего состояния здоровья и рекомендации врачей), может заключить индивидуальный контракт на дополнительное воспроизводство.
Рождённые дети (как по детналогу, так и на контрактной основе) в соответствии с пожеланиями женщины, могут быть переданы под опеку государства или оставлены на её собственное попечение…»
— Ну что? Отстрелялись? — Криста, полусидела в постели, подложив под спину подушку, и за обе щеки уплетала принесённый обед. — А что, всё не так уж и страшно. Анестезийка хорошая, ничего не чувствуешь. Вообще милое дело. Знаешь, я решила, пожалуй, на контракт пойду. Рожу ещё одного. Или двоих. А что, запросто! Потеря-то всего два года, а денежка никогда не лишняя. Бизнес свой открою… Модельный…
Криста мечтательно завела глаза к небу, Ивга на соседней постели улыбнулась. Опавший живот, тяжесть которого приходилось таскать на протяжении последних месяцев беременности, давал ощущение лёгкости и свободы.
— А что? Представляешь, приходишь ты мне так через два годика, вся такая из себя дамочка, — Криста сложила губы бантиком и захлопала ресницами. — Заходишь, такая, говоришь: «Это салон известного модельера Кристины Крым?» — Криста пропищала это тонким голосом, имитируя выговор, который по её мнению полагался благовоспитанной дамочке, попавшей в дорогой салон. — А там, представляешь, менеджеры в костюмах-тройках, закройщицы в белых фартучках, швеи на такущих каблуках, — она показала, на каких. — Ну вот… А тебе отвечают: «Да, правильно. Это салон ЛУЧШЕГО модельера Кристины Крым!» А? Каково? Так что смотри, выйдешь на свободу — не забывай соседку по палате.
