бей. Товарный вид только не порть, — с ехидством говорит папочка Крис.
Она тут как тут.
Сонная выглядывает из-за косяка. Вздрагивает и морщится от холода.
— А это так, на мелкие расходы, — Горбань протягивает мне карту.
Глаза Крис уже вцепились взглядом в меня. Словно дикая кошка, заметившая возле котят голодную собаку.
Этот взгляд нужно было видеть…
6
Кристина
— Теперь всеми деньгами распоряжается он, — я смотрела как карточка из отцовских рук перекочевала в клешни какого-то лошары. Макара, кажется.
— Блин, на прокладки тоже у него просить? — жалобно подняла глазки на отца.
— Не волнуйся. У меня сестра есть. Если что у нее возьмешь, — раздраженно процедил злобный чурбан.
— Пап, ты чего? — Льну к отцу подальше от дровосека. — Это шутка, ДА? Ты не оставишь свою дочь в этом…В этой антисанитарии.
— Оставлю. Тебе Габана голову вскружила, поэтому, — кивает на кучку навоза в странном корыте. — Отдыхай.
Отвернулась от тачанки с дерьмом и увидела что парень ухмыляется.
Что, волшебником себя возомнил? Думает так легко дамся и сразу в прилежную девочку превращусь?
Гребаный ведьмак. У него в руках безлимитная возможность купить все, что хочешь. И куда хочешь. Вот и щерится.
Интересно, что мне ему такого потереть придется, чтобы парень подобрел, а не смотрел на меня как на обосравшегося ребенка, которого ему доверили.
— Надеюсь, ремонт закончится быстро, — пробубнила я.
Макар проводил отца, и снова оглядел свои владения.
На меня налетела курица. Испуганно отмахнувшись, забежала в дом и теперь смотрела из маленького оконца на свой ад.
Ворота, теплица, курятник и часть новой пристройки…Ремонт бока у старенькой мазды.
Делов на пару дней, от силы.
Я вытерплю. Если папочка хочет чтобы я пожила жизнью простых ребят из деревни, я поживу. Не вопрос.
Нехрен было тащиться в эту даль. Нехрен было трогать чужую тачку вообще. Не зря права отобрали…
*** Ежилась. От холода. Темнота рассеивалась через маленькое мутное оконце бани. На улице светает.
Я тут всю ночь проспала?
— Кристина! — раздается снаружи.
Скидываю пахнущую дровами и сыростью, но такую теплую фуфайку. Нашарить ее в темноте предбанника оказалось настоящим чудом. Случайно споткнулась об дрова, ударилась голенью о железяку и повисло на чем-то мягком. Это что-то затрещало и я упала вместе с ней.
Это сейчас я знаю, что такое фуфайка, а тогда она мне показалась просто старой рваной курткой.
Принимаю вертикальное положение.
Господи, как спина болит. Лавочка состоящая из трех толстых реек не лучшее место для сна, бока проваливаются, все время упираются косточки, но все же не пол. Мало ли заразы на нем.
Как я вообще оказалась в бане среди ночи? В туалет захотелось. А удобства, как выяснилось — на улице. После того как папочка отчалил, оставив этому пионеру меня и карту, я со стресса завалилась спать. В комнате, где по-моему предположению живет девочка. Сестра дровосека.
Свет на крыльце зажегся, освещая двор. Пошла по плиточной тропинке к домику с окошком в виде сердечка. На полпути услышала хрюканье за спиной.
На меня бежала свинья. Или черт. Я не разглядывала. Подбежала к первой двери на глазах и захлопнула. Рыскала в поиске выключателя. Нашелся, но свет не включил.
Я хотела закричать, но забыла как зовут этого парня.
— Макс? Матвей? Марк? — в дверь хрюкало существо, подбивая в такт копытом.
Как стремно-то, а!
Шла по стеночке, споткнулась, нашла куртку и пошла к окошку, которое мало чем могло помочь.
Дурацкая свинья словно чуяла, обошла баню. Стоит, смотрит на окно. Похрюкивает. А свиньи больно кусаются? А если это не свинья, а чупакабра?
Хотела обмануть ее. Вернулась к двери, толкнула… Но та заперта.
Какого черта?
А писать хочется все сильнее.
Я мерзну.
Начала ногами пинать воздух, в надежде наткнуться на какое-нибудь ведро.
Через пять минут от удара громыхнуло железо. Вроде нашла.
Сделала дела и легла на лавку.
— Кристина! — раздалось снова.
Подошла к двери и жалобно завыла.
— Открой, пожалуйста!
Но шагов приближения так и не услышала.
Этот кретинушка в уши долбится что ли?
Вернулась к окну.
Парень все так же стоит посреди двора. Курит.
Стянул майку, развернувшись ко мне спиной.
Ух ты! Вот это мышцы. Крепкий, практически идеальный треугольник, рельефные выписанные линии мышц. Еще не успевший сойти загар.
Штаны болтыхаются на бедрах(да на бедрах ли утром, ага)
Над попой сексуальные впадинки.
Ух, да попка тоже ничего.
Поежилась. Меня пробрал мороз. Аж инеем дыхание в воздух поднималось.
Вернулась к двери, готовясь долбить по ней ногой, пока долбоухий не услышит и не освободит меня.
Пнула…Дверь открылась. Какого хрена.
Зря все таки тулупчик сбросила. Холодно, мандец.
— Где ж ты свинка моя лазила? — громкий басовитый голос пугает внезапностью. Да и вообще такое с утра услышать не приятно.
Пригладила волосы. Даже если я и испачкалась где, так сам виноват. Тут везде грязь и навоз и хрен знает что еще. Че свиньей то сразу обзывать, мухомор деревенский.
Хотела уже сообщить об этом в хамоватое лицо, но снова услышала хрюканье.
Черный приспешник ада несся прямо на меня.
Позабыв про обиды на оболтуса, бросилась со всех ног к нему.
— Бл**ь, — орала я что есть силы, запрыгивая на все таки незнакомого мужика. Матвей или Макс?
Вчера как-то познакомиться времени не было.
Черное хрюкающее существо храпело прямо под ногами, которыми я обвила каменный торс.
Даже на таком холоде, парень остается горячим. Намерзнувшись, прижимаюсь всем телом, даже той частью, которой в принципе к незнакомцам прижиматься не следует. Кожа обтягивает бицепсы, подчеркивая каждую мышцу. Да по тебе анатомию изучать можно.
Выглядываю из-за плеча вниз.
