кому я отчаянно хотела вернуться столько лет.
Надеваю на себя шикарное платье футляр бежевого цвета, лодочки, парочку украшений. Волосы завязываю в высокий хвост. На лицо наношу макияж. Всё делаю с мыслями «Уничтожу». Хочу вывести его на эмоции. Пусть знает, ирод, что я лучшее, что было в его жизни!
Высоко подняв голову, словно самая нежная кошечка в мире, изящной походкой пересекаю ресторан. Дронов нервно перебирает пальцами по столу и перекидывается фразами с пышногрудой брюнеткой. От её яркой морковно-красной помады рябит в глазах. А коротенькое черное платье еле прикрывает интимные места.
«— Твою ж!» — Ругаюсь у себя в голове. Передо мной будто бы кадр из немецкого порнофильма. Эта ведьма не оставила мне ни малейшего шанса привлечь к себе внимание. Так и крутится на языке: «Дас ист фантастиш», «О, Йа, Йа натюрлих», «Йа, Йа, зеер гуд!». И откуда я только это знаю?
Тут же, не успевая прийти в себя от своих же мыслей в голове, ловлю взгляд немца. Видимо это и есть тот самый мистер Тидерман. Голубые до прозрачности глаза, светлые взъерошенные волосы. Резко очерченные подбородок и нижняя челюсть. Нос с римской горбинкой и пухлые губы бантиком, расплывающиеся в смазливую улыбку. На вид мужчине не больше сорока.
— Прошу прощение за опоздание. — Говорю на немецком и присаживаюсь за стол. — Меня зовут Анастасия, я переводчик Александра. Рада знакомству с вами.
— Анастейша, — Голос немца скользкий, как и его взгляд, обгладывающий до костей моё тело. Невольно ёжусь и хочу накрыться толстым одеялом. И мне до жути не нравится то, как он меня только что назвал. Хочется нагрубить в ответ, но я себя сдерживаю. Он клиент, а не мужик из клуба. Терпи. — Вы пришли как раз вовремя. Прекрасно выглядите! Ваш язык прекрасен, как и язык тела.
— Простите, что? — Само вырвалось. Что он хотел этим сказать?
— Что он тебе сказал? — Спрашивает Саша. Его мышцы лица напряжены, грудь тяжело вздымается вверх и вниз. — Ты не могла надеть что-то более, — Дронов скользит по мне своими глубоко синими глазами, задерживаясь на груди и разрезе на ноге. — Скромнее.
— Я всегда так одеваюсь. — Шиплю на него. — Не надо так нервничать, всё идёт по плану. Расслабься и займись брюнеткой.
— Мне не нравятся искусственные куклы Барби.
— А ты постарайся. — Язвительно улыбаюсь и смотрю на мистера Тидермана переходя снова на немецкий язык. — Я думаю, мы можем начинать?
Долгие и мучительные переговоры длятся уже полтора часа. В какой-то момент, я стягиваю резинку с волосы и перехожу на массаж головы пальцами. Голова кипит, челюсть устала говорить, а глаза болят от тусклого света. Мне хотелось встать и разбить стул об голову немца, на столько раздражал от непостоянности. Говорит «Согласен», и тут же, «Нет, не хочу». Допиваю третий по счёту алкогольный коктейль нарушая все свои правила, потому что по-другому с этим человеком никак и решаюсь перейти на флирт.
— Мистер Тидерман, и всё же, — Придвигаюсь чуть ближе к нему, стреляю глазами и сладко, на сколько это возможно, улыбаюсь. Алкоголь отлично помогает держаться на высоте. — Каков ваш вердикт? Ведь наша компания не только сделает вас лучшими в Германии, но и не ударит по карману. Ведь вам выгодно работать с нами не только финансово, ведь так? Вспомните хотя бы предыдущие несколько проектов. О вас знает, благодаря нам, вся Европа! Этот проект только укрепит ваше положение.
И он почти согласен, я чувствую этот триумф, но всё портит брюнетка. Чёрт её подери! Девушка что-то шепчет немцу на ухо, и он согласно кивает. Его пухлые губы растягиваются в опасной ухмылке, от чего начинают трястись поджилки.
Потная рука партнёра гладит мою спину вдоль позвоночника, от чего у меня перехватывает дыхание, и я вытягиваюсь по струнке смирно. Спину так ровно никогда еще не держала. Затошнило, захотелось выплеснуть все выпитые коктейли прямиком на немца. Смотрю растерянно на блондина, а тот мне подмигивает.
— Мы можем договориться. Я знаю, что очень нужен вам. — Облизывает двусмысленно губы, и я не на шутку начинаю беспокоиться.
— Скажи ему, если не уберет свою руку, я ему ее оторву к хренам! — Голос Дронова звучит прямиком из ада. Хриплый и низкий до такой степени, что меня в момент начинает бить холод по всему телу.
— Александр не понимает, что вы имеете в виду. Можете объяснить? — Сообщаю немцу, а у самой голос дрожит.
— Как вам цветы и фрукты, которые я прислал? — Внезапно спрашивает немец. Глаза расширяются, а щеки заливаются краской.
— Это были вы? — Выпаливаю я, а затем тут же прокашливаюсь и кошусь на Дронова. — А я всё думала, от кого же эти прекрасные розы.
— Скажи, что его розы в помойном ведре. — Процеживает сквозь зубы Саша и насмешливо улыбается Тидерману.
— Ты понимаешь, о чем он говорит? — Удивляюсь ничуть не жалея, что букет выброшен. Мотив немца мне был понятен, как черным по белому.
— Частично. Переводи давай.
— Александр лично передаёт вам свои восхищения. — Перевожу партнёру. — Говорит, что лучше букета никогда в своей жизни не видел. У вас превосходный вкус, господин Тидерман!
— Благодарю! — Улыбается немец и положа руку на сердце улыбается Дронову. Даже чуть поклонился.
— Что ты ему сказала? — Так же улыбается Саша и тычет в меня своим локтем.
— Всё, как ты просил. Дословно. — Пытаюсь сдержать смех. — Просто он очень вежливый.
— Анастейша, — Рука немца ложится на мою оголённую коленку и становится не до смеха. — Мне нужно время для принятия решения. — Рука мужчины медленно ползет вверх к бедру. — Хочу знать, на сколько нам выгоден союз, понимаете?
Замечаю, как глаза Дронова наливаются кровью от злости. Момент и перед его глазами опустится шторка. Тогда будет уже нельзя повернуть время вспять. Резко вскакиваю, говоря, что мне нужно переговорить с Сашей. Хватаю его за руку и увожу в сторону.
— Дронов, — Говорю и вижу, что он меня совершенно не слышит. Дышит, как разъяренный бык косясь на Тидермана. Мне стоит сказать «Фас», и немец превратится в пушечное мясо, на столько зол мужчина. Тогда решаюсь на отчаянный шаг. Беру лицо Дронова в руки и заглядываю в глаза. — Саш, пожалуйста. Миленький, посмотри на меня. — И это срабатывает. Он смотрит на меня и дыхание медленно выравнивается. — Тише. Успокойся, ладно? Ничего плохого не произошло. Все живы и здоровы.
— Я убью его. — Он сказал это на столько искренне, что сомнений не осталось. Он правда это может сделать.
— Саш, приди в себя! Ну ударишь ты его и что
