его взмах пронизанный Волей расколол второе кольца, отбросив епископа назад на пару шагов.
Холодея от ужаса непонимания, Файрус пытался осознать что он не учел в юном контрактере. У него еще оставалось неуязвимое внутреннее кольцо защиты, но парень сумел удивить его дважды. Да и его полудемоница судя по всему все еще не была поглощена Разложением. Епископ решил проследить их линию контракта, в те мгновения что у него были прежде чем разъяренный дикарь примется рубить его защиту. Изменив свое восприятие Наблюдателя, он бросил взгляд на душу парня и был вновь озадачен. Пожалуй даже не так, он буквально охренел:
— Ты не контрактер? Да кто ты такой? — испуганный крик Старика, заставил наблюдавшего в импровизированной ложе Юношу искренне расхохотаться.
— Просто Воин. — хмуро ответил ему Айр, после чего мрачно добавил чеканя буквы — МАЙНЕ!
Демоница поднялась на ноги и на пробу взмахнула крыльями. Буря вокруг все еще бушевала, облачая стены пещеры в сверкающий зимний пейзаж. С помощью сил Ульмы, Лана заращивала раны и уже готовилась вновь броситься в атаку, когда подруга ее остановила, кивнув на землю неподалеку, это было место где Лана впервые вторглась в домен и на холодной, снежной поверхности там лежали остатки ее одежды и ножны с изящным клинком.
— Лунное серебро отлично сопротивляется коррозии. Возьми его, с мечом ничего не случится. — мягко произнесла харгранка, стараясь не смотреть на жуткий облик Ланы. Она сейчас ей очень напоминала другого, почти уже забытого контрактера.
— Уверена? Если я и это оружие похерю, Айр меня прибьет. — гулко и хищно проворчала демоница, но подцепила ножны длинным когтем и сжала удобную рукоять в правой руке, изменяя ее форму под человеческую.
— Я сейчас погашу бурю и буду тебя прикрывать, долго мы не продержимся, так что поторопись.
Ульма свела ладони вместе на уровне груди, а потом быстро их раскинула в стороны. Повинуясь ее жесту, хищный ветер окутанный молниями впечатался в стены пещеры, останавливая свой бег. Зал вокруг колыхнулся, промороженное мясо трескалось и разлеталось, обнажая свои глубины. Выхватив клинок, сереброволосая взметнула свое тело вверх, вокруг меня замерцало фиолетовое пламя и сделав круг вдоль стен, демоница разом разрубила десяток промороженных коконов.
Плоть эндорим быстро изменялась и адаптировалась, спустя лишь пару секунд на них сверху вновь обрушились вязкие щупальца, танцуя в воздухе Лана разрубала их и уклонялась из последних сил, пытаясь прорваться к потолку пещеры, где была основная часть гнойников. Голодная пасть щелкнула клыками едва не откусив ей крылья, длинный жгут с немыслимой скоростью ударил в живот, выбив воздух из груди, еще с десяток выпадов она отразила клинком, разрубая шипящее мерзкое месиво плоти.
На пару мгновений ей показалось что она увязла и пора отступать, но долг Экзарха, не вынужденный, а искренее желание ее человеческих душ, гнало ее вперед. Яростно взревев она ударила во все стороны ослепительным пламенем, выгребая всю ненависть в душе до глубин. Оно гудело и ярилось, обращая все в пепел, но новые и новые жгуты плоти вставали у нее на пути.
Когда до цели оставался всего-лишь жалкие пять метров, по пелене плоти ударил целый дождь из клинков у нее со спины. Многие из них Лана узнала, это были мечи подземных воителей с которыми она вместе сражалась. Ульма верила в их силу и потому они были сильны. Вниз брызнул целый водопад ихора и гноя, крылья плавились и горели, но продолжали нести демоницу вперед. Ланградские клинки пробили ей дорогу к цели и оказавшись у двух дюжин разрубленных и оплавленных коконов, сереброволосая с ясным пониманием своих грехов зачерпнула тёмную силу харгранских душ.
Ненависть, дикая и беспощадная, обреченная и позабытая, впитались в нее, прошли сквозь ее сердце и исторглись разрушительным штормом выжигая уродливую плоть и даруя покой тем несчастным что оказались в вечной ловушке жестокого бога. Лишь убедившись что все души ушли в колесо, Лана осознала что вычерпала все без остатка. Крылья погасли и она полетела к земле. Даже оставшись без своих якорей, ослабленный эндорим все еще был опасен, плоть вдоль стен теряла форму и колыхалась, повреждения что получил Валорот заставляли его сжиматься в размерах чтобы продолжить свой вечный распад. В этой мертвой оболочке гниющего бога, Лана не чувствовала разума, лишь единую, мерзкую цель. Разлагаться до скончания веков.
У камней ее тело подхватили восходящие потоки ветра и теплые руки вскоре обвили ее истерзанные плечи. Не сводя взгляда с изломанной, распадающейся, груды костей, глаз, зубов и клыков что ползла к ним со всех сторон, Лана тихо спросила:
— Я кажется все… Мы сможем сбежать?
— Я попытаюсь. — задыхаясь и едва не выпадая из реальности ответила ей ведьма, а потом она вздрогнула, ощутив бурлящую, выжигающую кошмар слой за слоем, знакомую ауру и ухмыльнулась, — Он как всегда вовремя.
Ульма едва успела прикрыть их с Ланой хилым щитом, когда оранжевая волна Воли накопленной за долгую зиму в клинке древней воительницы выжгла всю мерзость до тла, мягко и заботливо обволакивая двух девушек. Домен поблек и начал распадаться, утратив связь со своим владельцем. Харгранка последним усилием вытащила себя и контрактера вверх, в реальность.
Умирающий Старик, разорванный пополам, все еще цеплялся за жизнь, лежа в углу пещеры, куда его отшвырнул как игрушку вырвавшийся из клинка шквал. Его “нерушимая” защита не выдержала и пары мгновений прежде чем лопнуть под мощью атаки нанесенной сразу с двух направлений, из реальности и кошмара. Епископ усмехнулся, иначе и быть не могло. С Юношей он может быть и справился бы, или хотя-бы смог сбежать… Но Воин, Воин это другое дело. Две сотни лет он продлевал свою жизнь самыми немыслимыми ритуалами, чтобы продолжать служить Леди. Даже заключил договор с запретным Хранителем, за что и был изгнан. А сейчас подыхал как какой-то пес на холодных камнях. Рядом раздались шаги, с трудом отворив веки, Файрус попытался сказать:
— Я… — но его прервал быстрый и жестокий удар, отделивший голову от тела.
— Заткнись. Мне есть чем заняться и без слезливых историй всяких ублюдков. — холодно ответил Айр мертвецу и быстро зашагал по таявшему льду назад, в центр пещеры, где Ульма обнимала за плечи смертельно усталую и полностью обнаженную Лану.
Подойдя ближе, рыцарь бросил сначала ревнивый взгляд в сторону Лейнарда, который бесстыдно продолжал пялится вниз, а потом полез в сумку и укрыл сереброволосую меховым плащем. На возлюбленной он не заметил каких-либо ран, но то как харгранка вцепилась в нее, не желая отпускать, лучше любых слов говорило что девушкам бой дался тяжко.
