ей исполнится 44, а через год после этого – 43! [468] Миссис Х. Н. не страдала явными пространственными нарушениями, зато испытывала выраженные трудности с планированием и поддержанием выбранной стратегии действий.
Подобные расстройства могут играть определенную роль в зеркальном чтении. Когда мы читаем, теменной и лобный отделы мозга выполняют важнейшие пространственные вычисления, задавая направление нашему взгляду, а затем посылая нисходящие сигналы внимания в зрительные области, чтобы те могли выбрать целевую зону. Я предполагаю, что повреждение одного из этих отделов может нарушить процесс чтения, изменив его вектор. В результате пациенты выбирают аномальные стратегии: они либо начинают с правой части слов, либо обращают внимание только на зеркальные репрезентации, дремлющие в мозге большинства из нас. Эта мысль чем-то напоминает предположение Ортона, утверждавшего, что благодаря избирательному вниманию опытные читатели могут игнорировать репрезентации слов, которые ориентированы неправильно. Очевидно, пациенты с зеркальным чтением утратили этот базовый механизм пространственного внимания.
Даже если мы не можем полностью объяснить этот феномен, способность читать слова в зеркальном отражении помогает лучше понять скрытые аспекты чтения. «Зеркальный» читатель вполне может дремать в каждом из нас – но эта способность проявляется только тогда, когда ее приводят в действие множество определенных, но пока неизученных повреждений мозга.
Симметрия, чтение и нейронный рециклинг
Подводя итоги этой главы, можно сказать следующее. Зрительные цепи детского мозга обладают многими свойствами, облегчающими чтение, и одним фактором, которое этому процессу препятствует. Таковым является обобщение зеркальных образов, характерное не только для человека, но и для обезьян и голубей. Именно оно объясняет, почему дети совершают зеркальные ошибки, когда учатся читать и писать. Они воспринимают буквы «b» и «d» как один и тот же объект, рассматриваемый под разными углами.
Чтобы научиться читать хорошо, человеку необходимо выйти за пределы зеркальной стадии. Иными словами, он должен «отучиться» от врожденной склонности обобщать зеркальные образы. Как это сделать? Способность различать лево и право, вероятно, берет начало в дорсальном зрительном пути, который программирует движения в пространстве. Обводя буквы, дети связывают каждую из них с определенным жестом. Постепенно это пространственное и моторное научение переносится на вентральный зрительный путь, отвечающий за распознавание объектов. Юные читатели учатся обращать внимание на ориентацию букв и видеть их как двумерные кривые, а не как трехмерные фигуры, которые могут вращаться в пространстве. Со временем они начинают выделять целые группы букв. Эта репрезентация биграмм, графем и морфем развивается исключительно в левом полушарии и только для букв, расположенных в правильном порядке – слева направо.
На этом этапе симметрия исчезает. Опытный читатель обладает обширными познаниями о статистике букв в нормальном письме, но по существу ничего не знает о зеркальном письме. Единственное, что осталось от его первоначальной компетенции – это дремлющая, бессознательная репрезентация зеркальных отражений букв, которая больше не используется системой чтения.
Тот факт, что нормальному ребенку требуется несколько месяцев, чтобы отучиться обобщать зеркальные образы, говорит в пользу гипотезы нейронного рециклинга. Если бы мозг был чистым листом, лишенным какой-либо структуры, но способным впитывать любую информацию из окружающей его культурной среды, зеркальное чтение не имело бы смысла. Трудно представить, как мозг мог бы усвоить отраженные репрезентации, которые он никогда не видит в своем окружении и которые бесполезны для нормального чтения. Рециклинг, напротив, подразумевает, что области коры, которые переориентируются на другие функции, изначально наделены определенными структурными свойствами, приобретенными в ходе эволюции. Каждая область обладает собственным портфелем активов и пассивов, которые лишь частично перегруппируются в процессе научения. Человеческая культура работает на базе существующих биологических предрасположенностей и должна находить способы, как их можно приспособить к новым функциям.
Удивительный случай зеркальной дислексии
Такой подход к чтению может пролить новый свет на проблему дислексии. Как я уже отмечал в главе 6, у большинства дислексиков дефициты чтения возникают из-за базового нарушения в обработке звуков речи. Однако я также упомянул о том, что некоторые дети страдают нарушениями зрения. В этих случаях проблема может быть вызвана, по крайней мере частично, сбоем в восприятии симметрии.
Обычно считается, что дислексический ребенок не может не только читать, но и отличать левую сторону от правой. На самом деле ориентация букв действительно создает определенные трудности для многих детей с этим заболеванием, из-за чего они часто путают «p» с «q» и «b» с «d» [469]. Однако с подобной проблемой сталкиваются все дети, а не только дислексики. Более того, она временна. Зеркальные ошибки достигают своего пика в возрасте от 7 до 10 лет, когда дети учатся распознавать буквы. Затем они исчезают. Как группа, дислексики не наделены даром зеркального чтения. Зрительные трудности, по-видимому, не играют доминирующей роли у большинства из них [470]. Кратковременные нарушения зрения могут быть просто следствием базового фонологического дефицита: если я не могу понять разницу между фонемами [b] и [d], мне потребуется больше времени, чтобы осознать, что зеркальные формы «b» и «d» – это разные буквы. По чистой случайности зеркальные буквы даже произносятся похоже: все они относятся к взрывным согласным, которые продуцируются путем внезапной блокировки воздушного потока в голосовом тракте. Неудивительно, что подобное сочетание трудностей создает особые проблемы для детей с фонологическими нарушениями.
Тем не менее в редких случаях истинной причиной дислексии является неспособность различать лево и право. Яркий пример – случай молодой женщины, А. Х., которую тщательно обследовал американский психолог Майкл Макклоски [471]. Дислексия у А. Х. была диагностирована довольно поздно, когда ей было уже за 20. В то время она училась на факультете психологии Университета Джона Хопкинса. После одной из лекций о дислексии А. Х. призналась, что в детстве тоже мучилась с чтением и арифметикой. Макклоски предложил ей несколько когнитивных тестов. Оказалось, что эта одаренная студентка страдает редкой и очень любопытной формой дислексии.
Проблемы А. Х., по всей вероятности, были обусловлены пространственной путаницей на всех уровнях процесса чтения. Когда А. Х. читала отдельные буквы, ошибки преимущественно сводились к пространственным инверсиям. Например, она принимала букву «р» за «q», а букву «М» – за «w». Что интересно, она почти никогда не путала буквы, идентичность которых не зависела от ориентации в пространстве, например «g» или
