У вас были доверительные отношения?
Советовались по основным, общим вопросам. Тогда решали вместе, так сказать, коллегиально. О каких-то вещах я маме не рассказывал, она мне тоже не все рассказывала. Хотя, думаю, тайн у нее было немного. Может быть, что-то личное. У нее поклонники были до конца ее жизни. Кого-то я знал, кого-то нет. Некоторые из них домой приходили. Как правило, хорошие, симпатичные люди, искренне влюбленные в маму.
Вы не говорили маме: выходи замуж?
Да нет, как-то… Я уже взрослым был человеком. Хотя, конечно, если бы ей это нужно было и она захотела бы вновь выйти замуж, я бы не возражал. Но, видимо, ей самой не хотелось.
Интересно, когда вы собирались жениться, Людмила Васильевна вмешивалась в вашу личную жизнь?
Особенно не вмешивалась, но кое-что, конечно, комментировала. Но опять, повторяю, она это делала не навязчиво, как бы шутя. Мама имела мнение по каждому вопросу нашего бытия, но свою точку зрения отстаивала только в том случае, если вопрос был серьезным.
Мама могла вмешаться в ваши служебные дела?
Мама всегда была не в ладах с точными науками. Она и в школе учила правила и законы по физике и математике наизусть, подчас досконально не разбираясь в предмете. Причем, обладая превосходной памятью, она подчас цитировала наизусть законы, скажем, Ньютона или Архимеда даже под старость лет. Вы знаете, это может показаться смешным, но она до конца своих дней так точно и не знала, чем я занимаюсь. Знала, что я технарь, и в ответ на вопрос, кто ее сын и где работает, она говорила общие слова: «Он занимается кибернетикой в Бауманке». На самом деле я долгое время работал в МВТУ им. Баумана, преподавал там студентам теорию автоматического регулирования и защищал кандидатскую диссертацию в области робототехники. А с 1980 года занялся международным научно-техническим сотрудничеством, работая в отделе внешних сношений Института системных исследований. Но до таких тонкостей она не доходила. У меня, как правило, с работой было все в порядке в профессиональном плане, отношения с людьми были хорошие, и возникающие проблемы решались без ее участия.
Какие были у мамы сильные и слабые стороны характера?
Как у всякого человека, у мамы были свои слабости. Ну, например, некоторое нетерпение, торопливость, горячность в спорах, что подчас приводило к временному охлаждению отношений с собеседниками, которые ее мало знали. Вроде бы чисто артистический тип личности.
К сильным сторонам ее характера относятся ее бесстрашие и твердость, когда это касается принципиальных вопросов. Я НИ РАЗУ не видел, чтобы мама плакала или как-то показывала свою слабость и неуверенность. Такое получилось уникальное сочетание легкости, воздушности, эмоциональности с четким аналитическим умом и мужской твердостью в отстаивании правого дела. И, конечно же, доброта и неистребимое желание помогать близким, а подчас и не очень близким людям, если это было в ее силах. Вечно ее занимали вопросы квартир и машин ее сослуживцев, переживания подруг. Очень любила делиться впечатлениями от прочитанных книг и журналов, от увиденного на выставках, от новых постановок в театре и кино. Она всегда была при деле, и вся наша семья жила в хорошем здоровом жизненном ритме без простоев и скуки. Сама никогда не опаздывала и нас приучила к аккуратности и точности в этом вопросе.
Когда Людмила Васильевна заболела, она знала, что у нее страшная неизлечимая болезнь?
Это очень трудный вопрос для меня. До сих пор не знаю, прав я был или нет. Но я, как только узнал о страшном диагнозе, наложил вето на любую информацию по этому вопросу как на врачей, так и на родных, которые это знали. У нее был большой период ремиссии после операции, и она два года жила обычной полноценной жизнью, играла на сцене, отдыхала с друзьями, веселилась. Вот в США, например, полагается полностью и открыто говорить обо всех этих вещах больным, чтобы, видимо, они могли распределить свои силы и как-то подготовиться в материальном смысле, в смысле наследства и прочих бытовых вещей. Я посчитал, что если человек еще проживет хоть пару лет без дамоклова меча, висящего над головой, то это только будет на пользу и ему, и его друзьям и родным. Я все же думаю, что мама на каком-то этапе, когда случилось ухудшение болезни после ремиссии и она попала в больницу, из которой уже не вышла, поняла, что с ней. Но мужества ей никогда было не занимать, и еще не известно, кто, кого, в чем обманывал. Я, когда веселился у нее в больнице, развлекал анекдотами и эпизодами нашей домашней жизни. Или она, когда говорила подругам: «Я знаю, раз Сашка улыбается, значит, у меня все в порядке, я по его глазам всегда знаю: врет или нет». Я, наверно, потерял несколько лет жизни от такого веселья, но до сих пор считаю, что вел себя правильно. Человек должен высоко держать нос до самой последней минуты, и обязанность его близких сделать все для этого.
Мое субъективное восприятие маминого творчестваЯ, конечно, не специалист в театроведении, поэтому мои оценки могут быть достаточно субъективны и непрофессиональны. Заранее прошу за это у читателя извинения.
Сразу должен заявить, что я считаю маму очень хорошей актрисой, которая способна была играть и трагические роли, и характерные. Она была хороша и в образах героинь в спектаклях: «Маленькие трагедии», «Ромео и Джульетта», «Много шума из ничего», «Коронация», «Глубокие корни», «Живой труп». Но и в характерных ролях в спектаклях, таких, как, например, «Старинные русские водевили» и «Дамы и гусары», она была замечательна. Думаю, что ей были бы подвластны многие лучшие женские роли и в театре, и в кино, если бы представилась возможность их сыграть. Попробую обосновать свое мнение на материале увиденного и услышанного.
Вспоминаю первый увиденный мамин фильм – «Сердца четырех». Мне было лет 6–7, это было в Крыму, где мама снималась в фильме С. Самсонова «Попрыгунья». Нас с бабушкой мама устроила жить в домике в Ялте. И вот однажды за нами пришла машина и повезла в «Ласточкино гнездо» в кинозал. Тогда дорога по Крымскому побережью была очень крута и извилиста, меня сильно тошнило, и я был не в очень хорошей форме по приезде в кинотеатр. Однако все быстро прошло, когда начался фильм. Я первый раз видел мамин фильм, и было странно видеть маму на экране и рядом в зале. Я все поглядывал то туда, то сюда, не веря глазам своим. Эпизоды из фильма мне тогда не очень запомнились, но помню бурю восторга и рукоплескания публики после его окончания. После я уже много слышал восторженных отзывов о фильмах, о том, как их встречали на фронте, о том, как женщины старались одеваться под Целиковскую. Много приходило писем с просьбой написать о себе, подписать фотокарточку. Мама, как правило, отвечала. Некоторые поклонники прорывались к нам домой. Были случаи, когда некоторые из них потом становились нашими друзьями. Первое ощущение от маминых фильмов и всего, что происходило вокруг них, – восторг. Потом уже в более зрелом возрасте я начал замечать недостатки этих фильмов, их поверхностность, игру актеров «как бы на цыпочках», наивность сценариев и ситуаций.
Из этого ряда выделяются два гениальных фильма – «Иван Грозный» и «Попрыгунья», которые с неослабевающим вниманием смотрятся и сейчас. В них затронуты вечные проблемы. В первом – проблемы власти, государства, тирании, российских корней, которые и сейчас остаются определяющими в жизни России. Во втором – общечеловеческие проблемы любви, верности, легкомыслия, предательства, дружбы. Чехов до сих пор остается непревзойденным мастером человеческих отношений, недаром его так любят во всем мире. В этих фильмах соединился сильнейший материал сценария с мастерством режиссеров и гениальностью актеров. Прошло около 50 лет со дня их создания, но и до сих пор они смотрятся с волнующим интересом. Это редкий случай долгожительства кинофильмов. Хотя нужно оговориться, что и другие мамины фильмы, особенно музыкальные, смотрятся сейчас прелестно. В них нет «чернухи», герои – милые люди, при просмотре фильма отдыхаешь от быта, от тяжелых забот сегодняшнего дня. Именно поэтому, наверно, мамины фильмы регулярно крутят по телевидению и они пользуются успехом у зрителей. Наверное, потому, что главную героиню волнует то, что волновало всех женщин во все времена, – как быть любимой. Лучистая, светящаяся девочка с синими, как небо, глазами, непосредственная, как сама природа, и сейчас заряжает зрителя своим жизнелюбием. Она умела быть счастливой, и не только на экране, но и в жизни. Но не потому, что ей в жизни как-то особенно везло, не оттого, что была талантлива, а оттого, что любила жить. Работая с Эйзенштейном, она услышала от него замечательные слова, которые, оказывается, интуитивно знала и сама: «Ничего не надо выдумывать. Надо только жить с широко раскрытыми глазами. Все в жизни неповторимо».
