Мартин. Сильвия и я…
Стиви. (с отвращением) Ты говорил, что она хочет тебя.
Мартин. (просто) Да.
Стиви. И как это происходит — она поворачивается к тебе задом и блеет?
Мартин. Она ведь коза.
Стиви. Какая разница! Демонстрирует себя! Садиться на задние ноги, ее голова поворачивается к тебе, ее глаза смотрят на тебя, ее…
Мартин. Прекрати! Я не хочу говорить о деталях нашего секса с тобой!
Стиви. (неуважительно) Большое спасибо! Ты пользуешься этим… существом?! Ты…насилуешь это…животное и убеждаешь себя, что это любовь?!
Мартин. (бессильно) Я люблю ее…и она любит меня, и…
Стиви. (яростный животный крик, опрокидывает книжную полку со всем, что там стоит, или переворачивает что-то из мебели. Тишина. Затем начинает спокойно, сосредоточенно) А теперь послушай меня. Я тебя слушала. Ты говорил, что сильно меня любишь, что никогда даже и не хотел другой женщины, что наш брак оказался лучше, чем даже предполагалось. Мы слишком чисты для всякой там грязи. Мы замечаем смешное и нелепое там, где большинство людей этого не видит; мы понимаем, насколько ошибочно то, что большинство принимает за норму; мы печалимся и смеемся над этим вместе. У нас прямая дорога, через всю жизнь до самой смерти, и нам хорошо, пока мы идем прямо…пока мы не сбились с пути.
Мартин. Я понимаю; понимаю.
Стиви. (не прерывай меня!) Заткнись; пока мы не сбились с пути. (Указывает на него) И ты сбился!
Мартин. Стиви, я…
Стиви. Я сказала, заткнись. Ты понимаешь, как это случилось? Как ты сбился с дороги?
Мартин. (бормочет) Я стоял у овощной палатки, посмотрел направо и увидел…
Стиви. (тяжело и медленно) Ты разрушил то, что уже не построишь!
Мартин. Стиви…
Стиви. Разлюбил меня? Прекрасно! Нет, не прекрасно, но поправимо… со временем…поправимо! Но говорить, что ты любишь меня и это животное — нас обеих! — в равной степени? Одинаково? Что ты уходишь из моей постели — нашей постели… (Отступление от темы) Какая же мы все-таки с тобой потрясающая пара, мы до сих пор продолжаем удивлять друг друга, наши… чувства… такие искренние, такие свежие. (Возвращается) Ты встаешь из нашей постели, моешь свой член, садишься в машину и едешь к ней, и проделываешь с ней то, о чем я даже не могу и думать. О- хуже!.. ведь от нее ты идешь в мою постель?! В нашу постель?!.. и занимаешься со мною тем, что я принимаю… за любовь…?!
Мартин. (глубоко печально) О, Стиви…
Стиви. (не слушая) Ведь ты это делаешь … не понимая, что это … РАЗБИВАЕТ ВСЕ ВДРЕБЕЗГИ! Что это непоправимо — что ни раскаяние, ни прощение уже ничего не значат. Что это убивает меня? Что это убивает тебя? Что я не могу принять это, хотя и знаю об этом. Что я не могу отвергнуть, потому что не могу принять. Не могу принять, потому что это не укладывается у меня в голове?!
Мартин. Стиви, Я… Я обещаю тебе, я остановлюсь; я…
Стиви. То, что ты остановишься, это уже не имеет значения, потому, что ты начал? Ничего не исправить! (Слезы, если они был, закончились) Ты убил меня; ты, моя единственная любовь! Ты убил меня! (Указывает на него пальцем) Ты убил меня, о Боже! — я уничтожу тебя!
Маленькая пауза; она встает и уходит. Мы слышим хлопок входной двери.
Мартин. (После ее ухода; к двери; как маленький мальчик) Стиви? (Пауза.) Стиви?
Часом позже или около того. Мартин сидит в руинах. Возможно, он рассматривает обломок чего-нибудь. Комната такая же, как мы ее оставили в конце второй сцены. Хлопает входная дверь; Входит Билли; Мартин даже и не взглянул на него.
Билли. (оглядывается вокруг) УАУ!
Мартин. (осознает, что появился Билли) Да, уау.
Билли. (как обычно, проверяя стул, может быть) Вы, ребята, я вижу, поговорили.
Мартин. (приглушенно, почти со смехом) О, да.
Билли. Где она?
Мартин. Хм? Кто?
Билли. (не дружелюбно; старательно артикулируя) Моя мама. Где моя мама?
Мартин. (передразнивает) «Где моя мама? Не „Мать — Где мать?“ Нет… „Где моя мама?“
Билли. (раздражение растет) Да, ладно! Где она? Где моя Мама?
Мартин. (разводит руками; бессильно) Я… Я…
Билли. (злобно) Где она? Что ты сделал… убил ее?
Мартин. (мягко) Да, мне кажется.
Билли. (бросил то, что держал в руках) Что?!
Мартин. (спокойно, протянул руку) Тихо. Нет. Я не убил ее — конечно, нет — но думаю, мог бы. Мы убили друг друга.
Билли. (настаивает) Где она?
Мартин. (просто) Я не знаю.
Билли. Что значит, ты не знаешь…
Мартин. (громко) Она ушла!
Билли. Что значит ушла? Куда?
Мартин. (взрываясь) Прекрати задавать вопросы! (Спокойней) Она сказала, что хотела; закончила… и ушла. Она хлопнула дверью и ушла. Я думаю, поехала куда-нибудь.
Билли. Да, поезд тронулся. (Жестче) Где она?
Мартин. (громко) Она ушла! Я не знаю, где она! Не понятно?! „Она ушла“ Понимаешь? Не я убил ее, нет, мы убили друг друга. Я говорю на понятном языке?! Ты не понимаешь? Ты же учишь его в школе?
Билли. (его ярость переходит в слезы? Возможно.) Я знаю тебя. Я знаю, что ты мой отец. Я думал, что знаю тебя, но …
Мартин. Ты тоже?
Билли. Что?
Мартин. Не узнаешь меня?
Билли. (с уверенностью) Нет.
Мартин. … и твоя мать не узнает.
Билли. (стараясь объяснить, но его злость все равное прорывается) Родители ссорятся; Я знаю; все дети об этом знают. Есть хорошие времена, а есть плохие, но иногда земля просто вылетает у тебя из под ног…
Мартин. (безнадежно) Ты путаешь сравнения.
Билли. (яростно) Что?!
Мартин. Не важно; не лучшее время для замечаний. Ты говорил… „есть хорошие времена, а есть плохие?“
Билли. Да. (с сарказмом) Спасибо, что заметил.
Мартин. Пожалуйста.
Билли. Но иногда земля… что-то такое… из под ног.
Мартин. Уходит, мне кажется.
Билли. Ладно! А теперь заткнись! (Мартин открывает рот, закрывает. Быстро.) Семантик!
Мартин. Надо же, знаешь!
Билли. У меня хорошая школа. Забыл?
Мартин. Да, но прежде…
Билли. Я сказал, заткнись!
Мартин. (снижая тон) Ладно.
Билли. Бывают хорошие времена, а бывают плохие. Бывает, мы так всем довольны, так бесконечно счастливы, что просто не можем справиться с этим. Это бывает не часто- иногда. Но бывает время, когда мы не понимаем, что происходит- что происходит с нами, вокруг нас — и это бывает чаще всего. Я говорю о нас, так называемых подростках.
Мартин. Понимаю.
Билли. А иногда хочется поскорее быть взрослым, чтобы … выйти за дверь и начать все сначала, где-нибудь далеко, с чистого листа.
Мартин. (тихо) Почему?
Билли. Сам подумай!!! (Взрываясь) Что ты сделал с моей мамой?!
Мартин. (мягко) Мы закончили разговор. (Показывает жестом на разруху в комнате) — видишь, как поговорили? — мы закончили разговор, она… поставила точку, и вышла. Она ушла, хлопнув дверью.
Билли. Давно?
Мартин. (пожимает плечами) Час назад или, может, два. Я как-то не ориентируюсь во времени и пространстве сейчас.
Билли. Два часа назад? И ты …
Мартин. (немного сердит на себя) Что?! Что я должен был делать? Вызвать полицию? (Ужасно наигрывая, показывает) „О, господин офицер, помогите мне! Моя жена узнала, что я трахал скотину и убежала, не поможете ли мне найти ее?“ Искать ее? Она взрослая женщина; может, она делает прическу, откуда я знаю.
Билли. Что она тебе сказала?
Мартин. (с грустной усмешкой) О… много всего.
Билли. (громче) Когда она уходила. Что она сказала, когда уходила?!
