говорить, чтобы каждое слово дошло до её сознания.
— Дети несчастливы, когда родители не знают, что это такое! Они вырастают и не умеют любить! Они думают, что та семья, в которой они выросли, — это нормально! Я не хочу, чтобы Маруся росла и думала, что нормально, когда папа не любит маму! Услышь меня! Пожалуйста!
Каждое его слово по капельке проникало в её сознание, и она понимала, что в его словах есть логика. В конце концов она ещё больше расплакалась и, позволив ему обнять себя, прошептала:
— Я так боюсь, что ты однажды пожалеешь, что из-за меня лишил свою дочь чего-то хорошего.
— Единственное, о чём я жалею в своей жизни, — это то, что был таким дураком и, поверив брату, потерял пять наших лет! — горько сказал он, крепко обнимая её и целуя её волосы.
Она тихо вздрагивала у него на груди, приходя в себя после своей истерики, а он терпеливо гладил её по голове.
— Поехали домой! — позвал он, почувствовав, что ей стало лучше.
Она помотала головой.
— Почему?
Девушка вздохнула и честно ответила:
— Я не хочу опять встречаться с твоей мамой!
— Хорошо, — кивнул он и предложил: — Давай я отвезу тебя домой.
— Не надо. Я уже успокоилась. Я доеду.
Он внимательно посмотрел на девушку и вытер своими ладонями слёзы с её щёк.
— Точно?!
Она попыталась улыбнуться.
— Да.
Ксюша второй раз за сегодняшний вечер готовила ужин и, стоя на кухне и разделывая мясо, делилась с сестрой подробностями сегодняшнего инцидента.
— Артём прав! — заключила сестра. — Говорят же, яблочко от яблоньки… В какой семьи растут дети, такую и создают.
— Но ведь ты создала не такую семью, в которой выросла!
— А кто тебе сказал, что не бывает исключений?! — воскликнула Катя. — Единственное, что я тебе скажу, — научись думать сначала о себе, а потом обо всех остальных!
Внезапно Ксюша почувствовала резкий приступ тошноты и еле успела добежать до туалета. Умывшись, она вернулась на кухню и села напротив сестры.
— Что это было?! — удивлённо спросила Катя.
— Вырвало.
— Это я поняла. Причины?!
— Наверно, что-то съела, — отмахнулась девушка.
Катя пристально посмотрела на сестру.
— Ты не беременна?
Ксюша замотала головой.
— Нет! Мы с Тёмой предохраняемся.
— А с Костей?!
— Мы с Костей два года не предохраняемся и ничего… — ответила она и продолжила готовить.
— А задержки нет?
Ксюша пожала плечами.
— Последнее время всё так сумбурно, что я потеряла отсчёт всего.
— Тогда обязательно сделай тест на беременность!
— Ну, если ещё раз повторится, то сделаю, — согласилась девушка.
Катя ехала домой и думала о сестре. Её жизнь была полна огорчений, переживаний и невероятных взаимных чувств, которые даже вызывали у неё легкую зависть. Она вспомнила, как Артём торжественно клялся ей у крыльца её дома, что любит Ксюшу и никогда не обидит её; как первый раз приехал к ней один и упрашивал дать её адрес, чтобы навестить больную сестру; как прикатил накануне Нового года и не уехал, пока она не согласилась помочь ему в осуществлении его идеи с Дедом Морозом.
Она подумала о Сергее. Как бы сложилась её жизнь с ним, если бы она тогда выбрала его?! Была ли бы так романтична и красива, как у Ксюши с Артёмом, или разбилась бы о быт в первый же месяц?! Думая о нём, она ощутила, как в груди стало тяжело и больно, и постаралась снова забросить все мысли о нём на самую далекую антресоль своих воспоминаний, но он никак не выходил у неё из головы. С тех пор, как она случайно встретила его на парковке, она стала чаще вспоминать прошлое, и это беспокоило её.
Внезапно она почувствовала, что по ногам потекла вода, и от испуга затормозила так, что машина, ехавшая сзади, чуть не впечаталась в неё.
— Господи… — ахнула она и, включив аварийку, припарковалась на обочине.
Дрожащими руками она взяла сумку с соседнего сиденья и стала рыться в ней в поисках телефона.
— Ну где же он?! — чуть не плача, повторяла она снова и снова, пересматривая её содержимое.
Не найдя телефон, она вышла из машины и стала голосовать, но все неслись с бешеной скоростью и в темноте просто не замечали её.
Катя почувствовала, что ноги в мокрых джинсах начинают замерзать, и решила, что единственное, чем она может себе помочь, — это снова сесть за руль и постараться доехать до больницы или хотя бы до другого, более людного участка дороги, пока ещё она не чувствует никакой боли.
Сев за руль, она пристегнулась и поехала вперёд в поисках места для разворота.
Чтобы развернуться, пришлось проехать вперёд и потерять много времени, но, вытерев слёзы со щёк от безумного страха предстоящих родов и ситуации, в которую она попала, она заставила себя собраться и упрямо продвигалась с каждым километром всё ближе к городу.
Схватки стали ощутимыми, и она надавила на газ, жутко боясь, как бы ей не пришлось рожать одной в машине. Через пару минут она услышала вой сирены и требование прижаться к обочине и остановиться.
Она припарковала машину на обочине, и, когда сотрудник ГИБДД подошёл, открыла дверь и, не смотря на него, расплакалась навзрыд, бормоча:
— Я рожаю… Помогите мне!
Мужчина не растерялся, помог ей выйти из машины, и она, подняв глаза, чтобы поблагодарить его, удивлённо воскликнула:
— Макс?!
Он также удивился, узнав её, и, смотря в её красивые испуганные глаза, подумал о том, что наш мир действительно тесен, несмотря на то что так велик.
Бережно взяв
