отчего она невольно поёжилась и, отвернувшись, занялась своими делами.
Он подошёл к кроватке сына и, улыбнувшись, заговорил с ним. В каждом его слове звучала нежность. Это был тот сводящий с ума голос, и пусть все слова предназначались не ей, но она всё равно готова была слушать и слушать его, ведь от этого на сердце становилось теплее.
— Ты готова? — его голос прозвучал уже совсем по-другому и вернул её на землю.
— Готова куда? — спросила девушка.
— Переезжать.
— Да…
— Какие сумки можно отнести в машину?
Ксюша повернулась и в недоумении посмотрела на него.
— Но… За нами…
— Я не отпущу вас к нему… — решительно перебил он её. — Я не позволю, чтобы мой сын подвергался опасности!
— Мы едем к Кате…
— Нет. Вы едете в нашу… В квартиру… — отрезал он, не спрашивая её согласия, а только ставя в известность.
— Артём! — возразила она. — Квартира должна быть специально подготовлена.
— Я знаю. Квартиру не просто подготовили, её вылизали.
— Но…
— Давай не будем спорить!
Он взял сумку и, обернувшись, добавил:
— И вообще, пообещай мне, что ты больше никогда не поедешь к нему и не станешь подвергать свою жизнь опасности.
Он увидел, как её брови от изумления поползли вверх, и тут же пояснил:
— Подвергая свою жизнь опасности, ты подвергаешь опасности жизнь Тёмы!
Воспоминания обрушились на неё, как только красный кирпичный дом замаячил на горизонте, и больше не отпускали. Глаза от чувств наполнились слезами и блестели. Она видела, что он иногда смотрит на неё в зеркало заднего вида, и, смущаясь, думала, что, возможно, в квартире, где всё связано их общими воспоминаниями, он станет прежним и перестанет держать пугающую дистанцию.
Подземная парковка, лифт, холл… она смотрела на всё, как на старых знакомых, и чувствовала волнение, нарастающее в ней всё больше и больше.
Артём открыл дверь и пропустил её вперёд. Ксюша с бешено стучащим сердцем вошла в коридор и встала. Она хорошо знала квартиру и знала, куда идти, но не могла вести себя тут как хозяйка. Он закрыл дверь и, удивлённый её нерешительностью, спросил:
— Ты не помнишь, где спальня?!
Ксюша покраснела и, скинув ногами кроссовки, пошла в комнату, ничего не ответив.
Едва войдя туда, она опешила. Комнату действительно подготовили, и не только в плане уборки. Она хорошо помнила её. Сколько прекрасных моментов в её жизни тут произошло! Но сейчас она едва узнавала обстановку вокруг. Наверное, только шкаф остался стоять на своём месте. Кровать была сдвинута, и возле неё поставили белоснежную колыбельку с балдахином. Комод был убран, и его место занимал пеленальный столик. И ещё множество разных мелочей — другие портьеры, покрывала, игрушки, вещи и т. д.
Артём вошёл в спальню и застал её посреди комнаты, в изумлении разглядывающей всё вокруг. Почувствовав его присутствие, она тут же, чтобы скрыть смущение, занялась сыном и, положив его на пеленальный столик, стала снимать комбинезон и шапочку.
— Разберись тут со всем. Переложи, если надо…
— Хорошо.
Ксюша взяла ребёнка, положила в кроватку и включила ему музыкальную карусельку. Мальчику она явно понравилась, и он сосредоточенно стал смотреть на двигающиеся музыкальные игрушки.
Артём всё ещё находился в комнате. Она не слышала, чтобы он уходил, и чувствовала, что он неподалёку. Обернувшись, она встретила его взгляд и искренне произнесла:
— Спасибо тебе за всё, что ты делаешь!
— Тебе не за что меня благодарить! — буркнул он и хотел уйти, но она, повинуясь внезапно охватившему порыву, быстро подошла к нему и воскликнула:
— Тёма, прости меня за всё!
Она попыталась обнять его, но он не дал ей это сделать.
— Я люблю тебя… — пропищала она срывающимся голосом и попыталась найти в его глазах прежние чувства, но он смотрел на неё непроницаемым, чужим взглядом.
— Между нами всё в прошлом!
Эти слова, словно хлыстом, больно ударили её, но она мужественно не убрала взгляд. И только спустя несколько секунд она спросила его дрожащим от волнения голосом:
— Ты совсем ничего не чувствуешь ко мне?!
— Нет!
Артём отвернулся опять, собираясь уйти, чтобы закончить этот неприятный разговор, но Ксюша, не в силах совладать с эмоциями, нахлынувшими на неё, выкрикнула:
— Это неправда! Неправда!
Он обернулся, а она, вызывающе сверкая глазами, затараторила:
— Даже если ты по-прежнему будешь злиться на меня и говорить обидные слова! Даже если будешь обнимать другую, ты не перестанешь думать обо мне и любить меня… Никогда!
— Что за самомнение, Ксюша! У всего есть начало и конец! Теперь ты просто…бывшая…
Он говорил спокойно, и каждое слово жестоко вонзалось в неё с новой болью.
— Я не верю тебе…
Она неистово замотала головой. Он пожал плечами, в который раз собираясь уйти, но она остановила его новым приступом откровений.
— Я не могу находиться тут, в этой квартире, где столько воспоминаний… Так рядом с тобой и так далеко…
Она уже не скрывала слёзы, они реками боли скатывались по её щекам.
— Зачем ты меня сюда привёз, если не любишь?! Зачем?!
Она смотрела на него заплаканными глазами, надеясь увидеть в его взгляде хоть что-то, что подтверждало сказанные ей только что слова. И в первую секунду что-то подобное мелькнуло в его взгляде, но мгновенно исчезло, и она засомневалась, что это вообще не показалось ей. Ксюша наткнулась на его неприступный, ледяной взгляд и поёжилась. Опять этот холод. Холод, от которого она сходит с ума.
— У тебя были варианты лучше?! — услышала она сквозь затуманившееся сознание. Она пыталась найти, что сказать ему в ответ, но он уже продолжил:
