Сердце бешено стучало в груди с надеждой и волнением. После звонка врача и его слов, что появилась информация, которую надо обсудить лично, Вселенная остановилась и замерла и начался обратный отсчёт до встречи с ним. Она еле дождалась, когда приедет Катя и сменит её, и вылетела из квартиры.
В больнице она могла ориентироваться даже с закрытыми глазами, и, без промедления оказавшись в кабинете врача, она, переводя дыхание, с надеждой впилась в его глаза, боясь и с нетерпением ожидая начала их разговора.
— Пришёл результат типирования, — начал врач. — Кем приходится Михайлов вашему сыну?
Ксюша почувствовала, что краснеет, но не отвела взгляд и призналась:
— Он биологический отец Тёмы.
— Ну да… Ну да, понятно… Совпадение больше пятидесяти процентов.
— Значит, он сможет стать донором?!
— Ну, поскольку в реестре нет других подходящих доноров, а вашему сыну пересадка была нужна ещё вчера, то это вариант, — сказал он и, помолчав, добавил: — Но я должен предупредить вас, что есть вероятность серьёзных побочных эффектов, в том числе отторжение трансплантата, даже если мы произведём его очистку.
— Но ведь это наш шанс?
Врач кивнул.
— Да.
Ксюша улыбнулась кончиками губ. Она не хотела сейчас думать о плохом. Она считала, что мысли материализуются и если думать о хорошем, то всё обязательно получится.
— И что теперь делать Артёму… Михайлову?!
Мужчина ещё раз взглянул на бумаги на столе.
— Как я вижу, он заранее прошёл медицинское обследование и противопоказаний, чтобы быть донором, у него нет.
— Тогда нам нужно вернуться в больницу для подготовки к операции? — дрожащим голосом спросила девушка.
— Чуть позже. Донору надо принимать десять дней назначенные препараты перед сдачей крови, чтобы увеличить количество стволовых клеток. А мне надо рассчитать, сколько дней надо для подготовки к операции мальчика, чтобы соотнести одно с другим.
Ксюша встала.
— Хорошо. Я тогда жду от вас звонка.
— Да. До свидания.
— До свидания.
Она вышла из кабинета и почувствовала, как впервые за долгое время в груди затеплилась настоящая большая надежда. Она улыбнулась этому и как раз в этот момент увидела вывернувшего из-за угла Артёма. В порыве зашкаливающих эмоций она бросилась к нему в объятия, повторяя пересохшими губами одно и то же: «Анализ положительный». Близость и тепло его тела дарили невероятные позабытые ощущения, и она, закрыв глаза, не хотела прерывать их, но он мягко отстранил её, а его взгляд поставил на место. Она резко почувствовала, что желание делиться с ним ошеломляющей новостью, которую она услышала сейчас от доктора, тут же пропало. Она хотела просто уйти, но не сдержалась и воскликнула:
— Артём, не будь хоть сейчас таким, будто мы чужие друг другу!
— А разве нет?! Разве мы не чужие?! — серьёзно спросил он.
Она пристально посмотрела в его глаза. Он действительно смотрел на неё как чужой. Было такое чувство, что между ними находится стекло, и хоть его не видно глазами и, кажется, только протяни руку и можно дотронуться до него, почувствовать его, но стоило лишь только попробовать это сделать, как рука упиралась в это стекло. Холодное, безразличное стекло… От этих размышлений стало ещё хуже, но она, упрямо цепляясь за соломинку, выкрикнула ему:
— Нет! То, что у нас было, никогда не может сделать нас чужими! Я по-прежнему люблю тебя, и ты не можешь ничего не чувствовать ко мне!
Он отвёл взгляд и спокойно произнёс:
— Я ничего к тебе не чувствую! Я здесь только из-за Тёмы!
Она отскочила от него, ужаленная его словами, глотая слёзы и не обращая внимания на косившихся на них людей, но продолжала стоять на своём:
— Нельзя сначала любить, а потом ничего не чувствовать! Значит, ты обманывал меня тогда?!
— Думай что хочешь!
Иногда в жизни наступает такой момент, что ты понимаешь, что тебе всё равно. Ты так устаёшь бороться, что усталость берёт верх и тебе становится абсолютно безразлично, что будет дальше. Это как если ты попал под ливень и уже промок настолько, что бежать бесполезно и ты, смирившись со своей участью, просто идёшь. Именно это почувствовала Ксюша в тот момент. Она устала бороться с его безразличием.
«Видно, действительно у всего есть начало и конец…» — с грустью подумала она. Подняв руки вверх и показывая ему, что она побеждена и разбита, она быстро пошла прочь.
Он догнал её и остановил.
— Пойдём в машину, я тебя отвезу.
— Нет.
Он взял её за руку и потянул за собой. От его прикосновений по коже пробежала знакомая волнующая дрожь, но она отбросила его руку и упрямо повторила:
— Я не поеду с тобой. Я сама приехала на машине и сама уеду.
— Ты сейчас не в состоянии ехать за рулём, — мягко сказал он.
Она подняла на него мокрые глаза, но, ничего не разобрав в его взгляде, выплеснула на него всю свою обиду:
— Какая тебе разница, в состоянии я ехать или нет?! Ты сказал, мы чужие друг другу, вот и оставь меня в покое!
Он встряхнул её за плечи.
— Прекрати истерику и подумай о сыне.
Напоминание о Тёме мгновенно успокоило её, и она притихла.
«Да, это единственное, что сейчас важно!» — закричала она самой себе, чтобы до неё наконец дошло это и она перестала цепляться за призрачную надежду вернуть прежние отношения с его отцом.
Опустив глаза, она послушно пошла за Артёмом.
Катя читала книгу, когда задребезжавший телефон привлёк её внимание. Она потянулась к нему и, взглянув на экран, почувствовала, как внутри всё сжалось.
«Привет. Давай встретимся».
Она вылезла из кровати и нервно заходила по комнате, пытаясь разобраться
