не была уверена, хочет ли удержать предмет или отказаться от него.
Я двинулся вперед, не сводя своих натренированных глаз с объекта, ожидая, что он исчезнет или распадется в воде, но этого не происходило.
Чем ближе я подплывал, тем сильнее сердце билось в груди. Болезненное чувство распустилось внизу моего живота, бурля, как двухдневный алкоголь, угрожающий вновь появиться в одно мгновение.
Слюна в моем горле стала густой и странным образом сухой, когда я заставил себя сглотнуть. Что-то похожее на прядь волос, достаточно светлое по цвету и контрастирующее с темной водой, казалось, тянулось ко мне, будто звало на помощь.
Я ринулся вперед. Тишину ночи нарушали звуки громких всплесков и зловещий шум воды, засасывающей мои штаны, стараясь удержать меня.
— Эй! — крикнул я, наполовину согнувшись, используя руки, чтобы прорезать себе путь сквозь воду.
Это оказалось гораздо дальше, чем я изначально подозревал. Еще один трюк озера.
Чувство крайней необходимости пульсировало в моих венах, заставив меня упасть в воду и поплыть.
Я не обращал внимания на ледяную температуру воды, на то, как черная пучина пыталась поглотить меня целиком. Мои руки и ноги прорезали воду, как горячий нож сливочное масло, и через мгновение, — которое показалось мне длиною в жизнь, — я добрался до места, где плавало тело.
В озере плавало тело. Дрейфующее на берегу, как кусок безжизненного мусора.
Обхватив тонкую и очень холодную руку, я использовал весь адреналин, бурливший во мне, чтобы подтянуть тело ближе.
Бледная кожа столкнулась с моей, и я попытался встать на ноги, немного поскользнувшись на неровном, грязном дне озера. Когда я полностью выпрямился, вода доходила мне до пояса. Подняв тело над поверхностью, мои руки дрожали от холода и страха, пока я неуклюже укачивал его в своих руках.
Было так темно, — туман, словно щит, — и я сосредоточился на том, чтобы выбраться на берег. Я едва взглянул на нереагирующее тело. Это была женщина. Предположения затопили меня, утягивая в прошлое, но я боролся с ними, пусть часть меня и хотела вернуться туда.
— Это может быть ребенок, — произнес я вслух, надеясь, что звук собственного голоса удержит меня, словно якорь.
Нет. Я не хотел, чтобы это оказался ребенок. Не потому, что я был каким-то звездным парнем с комплексом героя, а дети — самые невинные жертвы из всех. Причина была в том, что я хотел, чтобы это был кое-кто другой.
Тот, кто, я точно знал, не может быть девушкой. Кто-то, кто давно ушел и никогда не вернется.
Выйдя из воды на слишком длинную траву, я споткнулся, но не упал. Опустившись на колени, положил тело перед собой.
Длинные пряди волос прилипли к ее лицу, скрывая все черты. Ил из озера покрыл кожу девушки, а одежда была разорвана и практически просвечивала.
— Ты меня слышишь? — прокричал я. — Эй!
Ее лицо оставалось отвернуто, что было невыносимо. Вода стекала по моему лицу, капала с ресниц и цеплялась за одежду, которая липла к телу. Стряхнув неприятные капли со своих глаз, я издал приглушенный звук, обхватив ее подбородок своими длинными пальцами.
Я повернул лицо девушки к себе, крепко удерживая ее, и смахнул мокрые пряди с лица.
Эмоции нахлынули на меня, что я чуть не упал. Единственной вещью, что удерживала меня на ногах, — была хватка, которой я все еще держал ее подбородок.
Даже спазм, охвативший мой желудок, и тошнота, хлынувшая в горло, не заставили меня разжать пальцы.
Я жадно всматривался в ее лицо, пока не увидел синий оттенок ее губ.
— Нет! — Слово вырвалось из меня, будто под пыткой.
Быстро двигаясь, я наклонил голову девушки назад за подбородок, проверил рот пальцем и начал делать искусственное дыхание. Я сбился со счета, сколько нажатий сделал на ее грудь. Мой рассудок был омрачен, и чем больше я вглядывался в ее лицо, тем более яростным становился.
Сдавшись, схватил ее за лицо и начал вдыхать воздух ей в легкие. Когда она ничего не сделала, я попробовал снова.
Потребовалась огромная сила воли, чтобы оторваться от нее и вновь начать делать непрямой массаж сердца. Когда я уже был на грани того, чтобы окончательно слететь с катушек, звук воды, булькающей внутри нее, вернул меня обратно.
Быстро соображая, я перевернул женщину набок, пока вода из озера выплескивалась из ее рта, а спина девушки излишне напрягалась, выталкивая из себя всю жидкость.
Убедившись, что она опустошена, я опустил ее на земле. Дыхание девушки было поверхностным, а глаза оставались закрытыми. Кислород, казалось, царапал ее горло, словно битое стекло, пугая меня. Наклонив ее голову назад, я сделал еще два сильных вдоха.
Казалось, они заставили ее вдохнуть столь необходимый кислород, и рваные вдохи, которые она делала, стали звучать не так устрашающе.
Практически забравшись на нее, я провел ладонью по ее лицу.
— Ты меня слышишь? — прокричал я. — Очнись! Ты в порядке?
Ничего.
Ее тело было настолько вялым, что я снова начал трясти ее.
— Черт! — прорычал я, встал и поднял ее на руки. Тело девушки было хрупким, а кожа почти прозрачной.
Мое сердце практически остановилось, когда она прижалась к моей груди, и я взглянул ей в лицо.
— Этого не может быть, — напомнил я себе. Затем, повернувшись туда, где припарковал свой грузовик, я повторил: — Этого не может быть.
С ее губ сорвался рваный, полный боли вздох. Я напрягся, когда ее тело слегка шевельнулось. Ее веки затрепетали, пытаясь открыться.
— Ты меня слышишь? — спросил я в отчаянии.
Ее взгляд столкнулся с моим. Я задохнулся, едва не упав. Имя, которое я так долго не произносил и которое казалось чуждым для собственных же ушей, пробилось сквозь шум моего колотящегося сердца и нервного дыхания.
Ее глаза трепетали, отказываясь открываться снова.
Я побежал, пользуясь своим знанием этого места, как навигатором. Зрение прямо сейчас не приносило пользы, потому что мои глаза были неспособны смотреть на что-либо другое, кроме ее лица.
Это не может быть она.
Но, мой бог, что, если может?
Амнезия
Отблески света кололи мои веки, которые до этого момента казались слишком тяжелыми, чтобы подняться. Я лежала спиной на чем-то мягком; мысли и сознание с трудом заявляли о себе.
Я попыталась приподнять веки, но ощущение песка скоблило и жгло мои глаза, словно предупреждая, что это не очень хорошая идея. В горле саднило, будто его натерли наждачной бумагой, и я перестала стараться и осталась неподвижной. Сознание медленно возвращалось, принимая некую форму и отягощая меня. Неподалеку слышалось эхо
