Акива. Как бы ты истолковал эту притчу, Аристобул?
Аристобул. Если я правильно понял, отец — это Бог, сын — еврейский народ, дорога — страдания народа, город — приход Мессии. Ну, а кладбище — это кладбище.
Элиша. Ты — молодец, мой друг! Ты все понял верно. Жаль только, что наш мудрый Акива никак не желает понять очевидного. А ведь кладбище совсем близко!
Меир. Кладбище мы видим, а вот есть ли Мессия?
Элиша. Для меня ответ на этот вопрос ясен. Акива, сегодня последний день срока, отведенного императором для твоих раздумий. Какой ответ ты дашь цезарю?
Акива. Ты сам знаешь его, Элиша. Примирение, о котором говорит Адриан, такая же фантазия, как его план Пантеона. Евреи никогда не смирятся с религиозным гнетом, римляне никогда и никому не позволят жить свободно и не оставят евреев в покое.
Аристобул. Значит, война была неизбежна?
Акива. Да, потому она и вспыхнула.
Элиша. То, что пока происходит — это не война, это только подступы к ней.
Акива. Да? Полностью уничтоженный римский легион и масса разгормленных вспомогательных войск — это не война? Освобождение двух третей земли Израиля от римского ига — это не война?
Элиша. Победы вскружили вам головы. Да, Бар Кохба — неплохой воин. Но он совсем не политик. Он не сумеет воспользоваться плодами своих побед. Именно сейчас надо было начинать торговаться! Рим был готов к переговорам, и мир был близок. Но раз вы отвергли протянутую руку, на пороге стоит настоящая война.
Меир. Чем же она будет отличаться от нынешней?
Элиша. Рим обрушится на вас всей своей мощью. Император будет вынужден послать сюда отборные легионы с Рейна и из Британии. Командовать ими будет лучший полководец Рима Юлий Север.
Акива. Это было ожидаемо. Ну, что ж мы сразимся с ними!
Элиша. Север не только разобьет Бар Кохбу, но не оставит камня на камне во всей стране.
Акива. Как знать? У нас в деревне была поговорка: «Маленький камень переворачивает большой воз».
Аристобул. Учитель Акива, ты действительно веришь, что вы можете победить Рим?
Акива. Кто-то же его когда-нибудь победит! Отчего бы не попробовать нам? Даже если мы не победим, мы умрем как люди, с высоко поднятой головой, с молитвой на устах и с оружием в руках, а не как жалкие рабы, дрожащие под бичом надсмотрщика.
Аристобул. Разумно ли бросать вызов Риму?
Акива. А что тебя страшит в этом? Смерть? Но ведь она все рано неизбежна. Мудрец и смельчак проживают полную жизнь и умирают один раз, глупец и трус трясутся от страха и умирают каждый день. Ты знаешь, что такое лед?
Аристобул. Да, это замерзшая вода. Я видел ее на озерах в Греции.
Акива. Так вот, если ты стоишь на льду, и знаешь, что лед все равно провалится, ты можешь даже танцевать!
Элиша. Хорошая фраза! Но ведь никому не хочется уходить под лед преждевременно.
Акива. Никто не знает своих сроков. Дело не в том, когда умереть, а в том, как и за что. Иной уже давно умер, только не знает об этом. Если человеку не для чего умереть, ему незачем жить! Я выбираю для нашего народа жизнь, Элиша! Мы выбираем жизнь, а не смерть, так и передай императору! Мы выбираем жизнь, и поэтому мы будем сражаться!
Вторая встреча с ангелом смерти
Акива молится в комнате гостиницы. Внезапно появляется ангел смерти в своем обычном жутком облике.
Ангел. Акива! Поговори со мной!
Акива. Это ты, ангел смерти? Ты пришел за моей душой?
Ангел. Нет!
Акива. (С облегчением). Тогда зачем? Снова посмеяться над людьми?
Ангел. Тоже нет! Я пришел поблагодарить тебя.
Акива. За что?
Ангел. Ты называешь народ стадом, а себя — пастухом, так?
Акива. Да. Я стараюсь быть пастырем своему народу.
Ангел. У тебя отлично получается! Я очень рад твоему усердию. Благодаря тебе, у меня в этих краях обильная жатва.
Акива. Благодаря мне?
Ангел. Конечно! Я расскажу тебе, как я это вижу. Вот пасется ягненок, такой невинный агнец, в образе которого вы, евреи, всегда представляете себя. Внезапно появлется хищный волк. Это Рим, его все так называют. Сами римляне считают, что их предки были вскормлены волчицей. Волк хватает ягненка и мчится к логову, чтобы растерзать его там. Но пастух не дремлет! Он бросается вдогонку за волком, настигает его и хватает ягненка. Волк тянет в одну сторону, пастух — в другую. Один хочет сожрать, другой — спасти! Но тянут они с одинаковой силой. Раз! И они разрывают ягненка пополам! Крови-то сколько! Тут-то мне самая жатва. Ты — добрый пастырь, Акива!
Акива. Зачем ты говоришь мне все это?
Ангел. Я восхищаюсь тобой, Акива!
Исчезает.
Выдвижение Меира, часть 1. Гамалиил и Меир. Натан и Брурия
Двор дома Меира. Натан занимается с Наоми.
Натан. Ну что, Наоми, тебе понятен смысл этого отрывка?
Наоми. Ну, в основном…
Натан. Очень хорошо. Тогда ответь, пожалуйста, на эти вопросы.
Наоми. Сейчас, я выберу самый легкий и начну отвечать с него.
Натан. Мудрецы советуют поступать наоборот. Рабби Акива говорит, что мудро поступает тот крестьянин, который сначала убирает со своего поля самые большие камни, потом меньшие, и, наконец, самые маленькие. Ты поняла смысл притчи?
Наоми. Поняла, поняла… Это подходит для Брурии. А я хочу начать с маленьких камешков, с малюсеньких, совсем крошечных!
Натан. Ладно, делай, как хочешь. Какой вопрос кажется тебе самым легким?
Входит Брурия.
Брурия. Все занимаетесь? Какое похвальное трудолюбие!
Наоми. Ой, Брурия, я так тебя жду! Нам нужно скорее идти на ярмарку на площади! Сейчас караваны приходят так редко! Война идет уже три года … Из-за этой войны купцы совсем перестали к нам заезжать. А тут такая удача! Я вчера там была, все рассмотрела и приценилась. Ой, сестра, какие там индийские ткани! Какой шелк из заморских стран! Какие золотые украшения из Дамаска! Пойдем быстрее!
Брурия. Но вы еще не закончили урок?
Наоми. Учитель отпустит меня, правда, Натан?
Натан. Я не знаю… Мы, вообще-то, должны еще посидеть…
Наоми. Брурия, попроси его! Если ты попросишь, он тебе не откажет!
Брурия. Почему ты так думаешь?
Наоми. (На ходу меняя тактику.) Потому что ты — жена будущего главы Синедриона! Сегодня день назначения Меира!
Брурия. Сегодня — только день его выдвижения. Если все пройдет хорошо, он вступит в должность через месяц. Но сегодня, конечно, необычный день!
Наоми. Вот о чем я и говорю! Сегодня особый день, совсем как праздник! Вечером все придут в гости поздравлять Меира, а мы встретим их в новых нарядах. Натан, вечером ты нас не узнаешь, такие мы будем красивые! Ты ведь придешь к нам?
Натан. Если позовут — приду с удовольствием.
Наоми. Приходи, обязательно приходи! Ну что, отпускаешь меня?
Натан. Конечно, отпускаю! Идите и купите все, что вам нравится.
Наоми. Вот и здорово! Ты, Брурия, должна сегодня выглядеть особенно торжественно, ты же будешь супруга самого… Нам надо подготовить твой наряд.
Брурия. Ах, я отдала бы все свои наряды за возможность посидеть в академии и самой услышать, что будут говорить о моем Меире.
Наоми. Но женщин же туда не пускают.
Брурия. Я знаю. Натан, друг мой, есть ли хоть малейшая возможность мне туда попасть?
Натан. Ох, Брурия, если бы это зависело от меня! Ты же знаешь Гамалиила! Но давай сделаем так: я посоветуюсь с Рабби Акивой, попрошу его от нас обоих. Он что-нибудь придумает! Вы идите на ярмарку, а я побегу в Бейт Мидраш. Вы как раз вернетесь с покупками, а я прибегу назад и передам ответ Учителя.
Брурия. Спасибо тебе, Натан! В добрый час!
Натан уходит.
Кстати, сестричка, а где Меир?
Наоми. Не знаю. Я его с утра не видела. Он, наверное, очень рано ушел в академию готовить свою речь.
Брурия. Да, он наверняка там. Ну что, модница, пойдем за обновками?
Наоми. Пойдем скорее! Ты не представляешь себе, какая там красота!..
Уходят. Из дома выходит Меир. Он бос.
Меир. Брурия, куда ты задевала мои новые сандалии? Брурия, ты слышишь меня? Никого нет. Вот напасть, придется идти в старых.
