Ева: Вот видишь, ты сам всё понимаешь.
Том: Понимаю, но ты не хочешь услышать мои доводы. Это наш последний шанс показать, на что мы способны. Не забывай, что нам в этом году шестьдесят.
Ева: А ты не забывай, что мы провели в совместном браке двадцать лет. И что я не хочу оживлять давно похороненные отношения.
Том: Я и не требую от тебя этого. Я приглашаю тебя к профессиональному сотрудничеству, и больше ничего. Пока мы были женаты, ты говорила, что не хочешь, чтобы мы играли вместе, потому что все будут видеть в этом мотивы отнюдь не творческого характера. А когда мы развелись, ты не хотела играть со мной, потому что мы развелись.
Ева: Я не хотела из-за своего нового мужа. Я не хотела обижать его. И сейчас не хочу.
Перемена освещения.
Том: Хорошо, достаточно. Смотрите, вот здесь — «Я не хотела из-за своего нового мужа» — нужно выделить «мужа». Муж для неё — аргумент. Он третий в игре. Он присутствует, хотя его и нет. Не вспоминайте о нём вскользь. Он — самое большое препятствие. Из-за него герой с трудом добивается ее расположения.
Ева: Понятно.
Том: И ещё. Ваши паузы не наполнены.
Ева: Мы репетируем только три недели, а вы…
Том: Да, но эту сцену мы проходили пятьдесят раз.
Ева: Это, кстати, мне тоже кажется глупым. Сидим на одной сцене вместо того, чтобы пройтись по всей пьесе.
Том: В этой сцене ключ ко всей пьесе. Здесь должны установиться их отношения. Если мы хорошо ее сделаем, тогда все остальные сцены выстроятся сами собой, по своей внутренней логике. Если мы в ней объясним себе, кто такие наши герои, то тогда уже будет достаточно нашей физики и наших голосов. И больше ничего. Если вы будете знать, что думает и чувствует ваша актриса, то и зритель будет знать это. Если вы будете понимать вашу героиню, то и зритель правильно ее поймёт.
Ева: Это всё ясно. Только я не понимаю, что не так с моими паузами.
Том: Знаете, что для меня является настоящей игрой? Настоящая игра — это когда ты стоишь на сцене, не двигаешься, не произносишь текст, а все зрители внимательно на тебя смотрят. Но пауза должна быть подготовлена. Напряжение должно быть достигнуто посредством сосредоточенности на партнёре. Посредством полной концентрации на том, чем занят твой персонаж в данной ситуации. Пауза должна быть такой, чтобы напряжение пронизывало обоих партнёров. И средний актёр может хорошо говорить, искусно произносить реплики, которые мало что значат. Монолог Гамлета может хорошо сыграть каждый начинающий актёр, а вот паузу Гамлета может наполнить только профессионал высокого класса. Поэтому я часто люблю цитировать самую лучшую актёрскую аксиому: «Покажи мне, как ты молчишь на сцене, и я скажу тебе, какой ты актёр».
Пауза.
Ева: Чья это мысль?
Том: Моя. Впервые я высказал её в 1967 году. И чем больше времени проходит, тем больше я убеждаюсь, что был прав. А теперь давайте ещё раз пройдём эту сцену.
Ева: Откуда?
Том: С начала.
Перемена освещения.
Ева: Между нами этого было слишком много. Слишком много плохого.
Том: Но было и хорошее.
Ева: Было, но намного меньше. Прости, но я не хочу с тобой…
Том: Не хочешь?
Ева: Не могу.
Сцена 3
Том на сцене один. Он нервно ходит с одного конца сцены на другой. На мгновение останавливается возле шкафа, достаёт бутылку ракии, наливает рюмку, выпивает одним глотком. Входит Ева.
Ева: Извините, трамваи переполнены, и я…
Том: Опаздываете!
Ева: Да, мне не повезло, возле Кравтича такое столпотворение…
Том: Опаздываете!
Ева: Мне очень жаль, но…
Том: Вы опоздали на целый час…
Ева: Неужели?
Том: Да, ровно на час.
Ева: Мне очень жаль, но я случайно.
Том: Совсем не случайно.
Ева: Что вы этим хотите сказать?
Том: За этот месяц вы опоздали уже восемь раз. Это непрофессионально, некорректно и ненормально. Вы разрушаете меня. Как вы думаете, как мне играть после того, как я целый час ждал вас? Хочу обратить ваше внимание, что я ни разу не опоздал, ни разу. Я ненавижу актёров, которые опаздывают на репетиции, я презираю их. Я надеюсь, вы помните слова Станиславского об актёрах, которые опаздывают на репетиции.
Ева: Что всё это значит? Я вообще оказываю вам услугу тем, что продолжаю работать с вами, а вы позволяете себе меня обижать…
Том: Простите, но я оказываю вам большую услугу, чем вы мне.
Ева: Вы мне оказываете услугу?! Какая ерунда!
Том: Да, нет. Совсем не ерунда. Вы что думаете, что я не знаю, что уже четыре года у вас не было ни одной роли. Никакой роли. Думаете, что я не понимаю, что каждый раз когда звонит телефон, у вас появляется мысль: «может, это звонят из театра», а когда вы слышите в трубке голос соседки, то разочаровываетесь и вам становится грустно. Я оказываю вам услугу, потому что даю вам возможность заниматься делом, которое вы любите. А чем вы платите взамен? После четырех лет, в течение которых вы не выходили на сцену, вы начинаете работать и сразу же опаздываете. Все вы — профессионалы — одинаковые. Хорватские актеры думают, что театр должен служить им. И не понимают, что они должны служить театру.
Ева: Вы отвратительны и дерзки.
Том: Нет ничего безобразнее, чем опаздывающий актер.
Ева: Если вы будете продолжать вот так относиться ко мне, я уйду из спектакля. Вы забываете, что я, как никак, женщина, а вы — мужчина.
Том: Перед женщиной извиняюсь, а актрису презираю, потому что она вообще напоминает мне о том, что она женщина. Если бы вы были настоящим профессионалом, то не приводили бы сейчас женские аргументы.
Ева: Вы слишком много себе позволяете.
Том: Не больше, чем вы себе.
Ева: Я не хочу позволять какому-то там несостоявшемуся актеру, чтобы он меня упрекал. Я уверена, что вы десять раз поступали в театральную академию и десять раз проваливались, поэтому сейчас на мне вымещаете свои комплексы.
Пауза.
Том: Да. Я ходил поступать в театральную академию. Но не десять раз, а один. И не провалился, а поступил. При чем, в тот же год, что и вы.
Ева: Это невозможно.
Том: Возможно. Вспомните. В пятьдесят втором году, когда поступили вы, в академию были приняты также и Изет, Зидо, Кохница, Санда, Драх, Рогуля… Это было третье поколение в истории академии. У вас тогда были две длинные косы и голубое платье с маленькой брошкой. Пока вы ждали своей очереди, вы сидели в конце коридора и дрожали, как сухой листок осенью, который ждет, что вот-вот упадет. Вы очень хотели пройти, очень сильно.
Ева: Но откуда вы все это знаете?! Действительно: у меня было голубое платье и мамина брошка. Кто вам об этом рассказывал?
Том: Я же говорю вам, что в тот год поступил и я, но не смог учиться.
Ева: Точно. Когда мы пришли на первое занятие, педагоги вспоминали одного студента, который бросил учебу. Яков Братанич, который преподавал нам историю искусств, сказал, что тот студент будет более счастлив, чем мы. Те, которые остались. Что он сделал правильный выбор.
Том: Это относилось ко мне.
Ева: Но почему вы не стали учиться, если вы уже поступили.
Том: Это длинная история. И грустная. Не важно… Мы говорили о ваших опозданиях.
Ева: Да, мы говорили о моих опозданиях. Вы должны будете смириться с ними как можно быстрее.
Том: Но…
Ева: Всю жизнь я опаздывала на репетиции, и буду опаздывать до последнего дня. Вы должны будете к этому привыкнуть, так же, как к этому привыкли все хорватские режиссеры.
Том: Но актер, который опаздывает, для меня…
Ева: Том, «что позволено Юпитеру, не позволено быку». Мне всегда прощалось то, что не прощалось средним артистам. Не забывайте, что театр стоит на неписанной иерархии, в которой слово «одинаковый» не существует.
Сцена 4
Ева: Театр — это собрание обманчивых воспоминаний, непроверенных потерь, мелких сплетен и отчаянной погони за славой. Театр — это самое отвратительное учреждение, которое создал Бог, и в которое, без сомнения, в качестве наказания посылает тех, у кого нет своего лица, своего места под солнцем. Людей, которые хотели обмануть судьбу и законы природы, нередко очень ограниченных и очень неинтересных, а вы идеализируете такой театр и называете его храмом искусства.
