сестра тоже бросалась под машину? — упиваясь каждым словом, спросила мать Артёма.
— Да, — подтвердила она, глотая комок в горле и чувствуя, что с каждым словом теряет его…
— Вы бросались под машины из-за денег? — не унималась женщина.
— Да, но…
Он пошёл в сторону дома, не желая больше это слушать.
— Артём, подожди! Давай я тебе всё объясню. Подожди…
Ксюша побежала за ним, схватила его за руку, чтобы остановить, но он расцепил её пальцы и, не смотря на неё, произнёс:
— Не трогай меня!
— Артём, просто выслушай меня! — умоляла она.
— Я уже выслушал тебя сейчас и больше не хочу ничего слушать… — отрезал он.
Ксюша остановилась, смотря, как он поднялся на крыльцо и исчез в проёме двери. Она уже даже не вытирала слёзы, которые рекой текли по её щекам. Она не видела ни довольного взгляда женщины, приехавшей сюда разлучить их, ни нагло рассматривающего её Никиты. Она стояла в оцепенении и не знала, что теперь ей делать. Сердце бешено стучало в груди: «это конец».
Артём быстро вышел из дома с сумкой и, не посмотрев в её сторону, направился к своей машине.
— Ник, ты со мной? — на ходу спросил он у молодого человека.
Тот кивнул и быстро пошёл следом.
— Мама, пусть она соберётся и отвези её до метро, — подойдя к машине, обратился он к матери.
Женщина кивнула. Артём сел в машину и, даже не прогрев её, понёсся прочь, словно желая поскорее уехать из места, где был так невероятно счастлив и где его счастье разлетелось как карточный домик от лжи, вечно преследовавшей его.
Ксюша в отчаянье побежала вслед за машиной.
— Артём!
Споткнувшись, она упала на колени и так и застыла в этой неподвижной позе. Очнулась она, только когда услышала за спиной голос его матери:
— Видишь, как ты прогадала?! Я давала тебе пятьсот тысяч, но ты, видно, рассчитывала получить Джекпот, а в итоге осталась у разбитого корыта! На будущее не жадничай! Синица в руке лучше журавля в небе! — поучительно произнесла ей она.
Ксюша ничего не ответила и даже не посмотрела в её сторону, а женщина продолжила:
— Кстати, не думай, что я тебя куда-то повезу! Тут ходят электрички, так что сама доберёшься! Соберёшь вещи, закроешь дверь, а ключ положишь на крыльце в сапог. Всё поняла?!
Она пренебрежительно посмотрела на девушку и ушла, оставив Ксюшу наедине с её горем.
— Бро, ты прости, что назвал матери этот адрес! Просто она сказала, что у неё есть неоспоримые доказательства, что Ксюша аферистка! — начал оправдываться Никита, как только они тронулись.
— Слушай, давай не будем развивать эту тему. Проехали, — процедил молодой человек.
— Не сердишься?!
— Нет.
— А с Ксюшей что?
— Ничего. Забуду! — Артём со всей силы до боли сжал руль.
— То есть всё?! Точно разбежались?! — не унимался Никита.
— Ник! — молодой человек сердито посмотрел на друга. Большего всего сейчас он хотел не думать о ней, выкинуть из головы всё то, что с ним произошло в последние три недели.
— Ладно, не трогаю тебя больше! Кстати, ты видел, сколько у тебя на спидометре?
— Не бойся, не убью тебя!
Ксюша вошла в дом и грустно посмотрела вокруг. Всё словно поблёкло, и только воспоминания преследовали её, куда бы она ни посмотрела. Она пошла в спальню за своей сумкой и увидела на трюмо одиноко лежавшее проволочное колечко Артёма. Дрожащими пальцами она взяла его и сжала в ладони. По щекам снова потоком побежали реки её боли.
Девушка пошла на кухню и села у окна. Сил собирать вещи не было совсем. Она разжала кулак и снова посмотрела на колечко.
«Я сохраню твоё проволочное колечко на всю жизнь», — откуда-то издалека услышала она свой голос.
«...а я сохраню твоё», — так же явственно прозвучал голос Артёма.
Она глянула во двор. На глаза попались качели, и снова память вернула её в прошлое. В тот вечер, пронизанный любовью и счастьем. Она почти ощущала его объятия, его долгий глубокий взгляд, который и без слов говорил ей о его чувствах, и фразу, которую она будет помнить всю свою жизнь: «Я не вижу своей жизни без тебя. Я хочу, чтоб ты стала моей женой, родила мне детей».
Она тяжело вздохнула и, положив руки на стол, легла на них.
«Если бы ты не была такой трусихой, если бы ты призналась во всём и объяснила ему всё сама, то, возможно, не страдала бы сейчас и не лила слёзы», — корило её внутреннее «я».
Девушка с грустью подумала о том, что эта история началась с обмана и разоблачением этого обмана закончилась. Всё было логично и закономерно. От этих мыслей слёзы снова начали душить её.
«Нужно постараться ни о чём не думать! — твердила она, набирая воздух в лёгкие, чтобы успокоиться. — Надо прийти в себя, отдохнуть, чтобы были силы собраться и уйти из этого незабываемого дома».
Когда Ксюша открыла глаза, то не поверила им. Было уже почти восемь. Она почувствовала, как всё её тело ныло от неудобной позы, но после трёхчасового сна появилось хоть немного сил. Она встала и пошла в комнату собирать вещи, стараясь не думать ни о чём и ничего не вспоминать, поскольку душа по-прежнему кровоточила от малейшей дорогой её сердцу мелочи или дорогого воспоминания, которыми был напичкан каждый уголок этого дома.
Когда вещи были сложены, она устало села на кровать. Взгляд упал на его подушку, и она снова не удержалась от слёз. Девушка обхватила её руками, прижала к себе, как самое дорогое, и прошептала:
— Тёма…
глубоко в подсознание закрался предательский страх, что он никогда не простит ей, что она скрыла от
