ваннах в постели, и это поднимет мне настроение”.
Эндрю притянул ее к себе для еще одного объятия.
“Я не думала, что мне стоит поднимать этот вопрос сегодня, но я согласна со всем, что вы сказали. Спасибо, что облекли некоторые из моих чувств в слова. Я не уверена, что смогла бы сказать вам, что люблю вас как сестру. Да, но я не уверен, что мог бы вам сказать. Я также выполню свои обещания, данные Фейт. Мы будем поддерживать друг друга в ближайшие месяцы. Я не могу представить, как справляюсь с остальной частью средней школы без ваших мудрых и добрых слов”.
Как только их взаимная любовь была признана, они продолжили прогулку. Разговор был менее эмоциональным, и они даже смогли раз или два рассмеяться, вспоминая время, проведенное вместе. Лесли высадила его у Городской библиотеки и сказала, что позвонит и сообщит о приготовлениях к похоронам.
Вернувшись домой, Эндрю приготовил ланч и подумал об утре. Он был благодарен Лесли за то, что она пришла и рассказала ему все лично. Он подумал, что прогулка и разговор помогли им обоим. Это определенно помогло ему. Фейт умерла, но то, что она олицетворяла, будет жить. Эндрю громко рассмеялся, когда после всех этих недель понял, что Фейт верила в него. Ее искра что-то зажгла в нем, и теперь, хотя ее искра вспыхнула и погасла, он должен был чего-то добиться сам, сделать что-то в своей жизни.
Он остепенился и начал изучать химию в школе. Он записал различные практические тесты, которые обычно составляли часть учебной программы по химии. Читая дальше, казалось, что в каждом семестре будет по четыре эксперимента, итого восемь. Выполнив все домашние задания, какие только мог, он написал записку учителю с просьбой, чтобы кто-нибудь присмотрел за ним в одну из суббот ближе к концу семестра, чтобы позволить ему самостоятельно провести практические эксперименты. На каждый эксперимент уйдет менее 45 минут, итого около шести часов плюс немного времени на обед. Он надеялся, что сочувствие пережившему рак позволит ему прийти в себя до начала следующего семестра.
В тот вечер Эндрю составил учебный план. Оставалось восемь недель семестра плюс две недели каникул. Пасха в том году была поздней, и поэтому весенний семестр начался только во вторник, 17 го апреля. Зимний семестр был длиннее обычного. Его новое внимание к учебе в школе означало, что он наверстает все пропущенные занятия до конца семестра, в то же время оставаясь в курсе новых курсовых работ. Он сел и показал план своим родителям. Они согласились, что он будет готов к экзаменам в конце семестра и должен быть полностью в курсе событий, когда вернется в школу. Затем они заметили, что он стал заниматься плаванием каждый будний день. Эндрю объяснил, что там был охранник, который помогал другим выжившим после рака восстанавливать силы, и что ему нравились упражнения. Упражнения на свежем воздухе в Шотландии в феврале - это отвратительно, и Эндрю хотел избежать их, за исключением утренней прогулки. Он хотел плавать рано каждое утро с 8.00 до 9.00, быть в библиотеке, когда она откроется в 9.30, и быть дома к 12.00. Это позволяло бы ему каждое утро по два часа просматривать материалы по информатике, будь то книги или журналы. К концу этого семестра он должен был решить, как он собирается развивать свой интерес к компьютерам. Ему нужно было найти курс, посмотреть, сможет ли он зарегистрироваться, плюс как он собирался позволить себе компьютер.
Во вторник Лесли позвонила и подтвердила, что кремация Фейт состоится в пятницу. Эндрю поблагодарил ее за сообщение и сказал, что он будет там с одним из своих родителей. Они мало общались, так как она была занята, помогая своей маме все организовать. Остаток недели пролетел незаметно. После кремации в пятницу Эндрю вместо этого зашел к Тони в четверг. Две фотографии, которые он уже напечатал для Эндрю, показали, насколько он был истощен. Он не знал, почему смотреть на фотографию было иначе, чем стоять перед зеркалом, но это было так. Возвращение к нормальному подростковому телу обещало быть долгим.
На следующий день Эндрю и его мама отправились в крематорий Мортонхолла на службу в 10.00. Это было в меньшей из двух часовен, и они тихо сидели на скамье в конце зала. Вскоре после 10.00 гробовщик попросил всех встать, и гроб Фейт вкатили на колесиках. Семья последовала за гробом, и он от всего сердца сочувствовал им. Все трое выглядели разбитыми. Собравшиеся скорбящие стояли, склонив головы, когда они проходили мимо, а затем началась короткая служба. Эндрю пропустил мимо ушей благонамеренные, но пустые слова священника. Его друг умер в 16 лет, замученный раком. Слова, которые для его ушей звучали банально, вырвались у него перед лицом суровой реальности жизни и смерти. Очень скоро гроб опустили в отдельную зону для топки, подальше от часовни, и семья отправилась вперед, чтобы дождаться праха. Тетя Фейт, Лоррейн, одна из трех диких мальчиков, объявила, что семья пригласила всех присоединиться к ним в местном отеле, чтобы отпраздновать день рождения Фейт. Эндрю и его мама посмотрели друг на друга, он не умел вести светскую беседу и не был уверен, что Кэмпбеллы захотят увидеть его там или поговорить с ним. Они выходили из часовни, когда Лоррейн Портер окликнула его по имени.
“Эндрю!”
Он обернулся, чтобы посмотреть, кто звонит.
“Лесли попросила меня убедиться, что вы приедете в отель. Она хотела бы поговорить с вами”.
Эндрю кивнул и сказал, что они пробудут там недолго. В этот день он ни в чем не мог отказать Лесли. Его мама поняла, поэтому 15 минут спустя они стояли в маленькой приемной и вели светскую беседу с некоторыми родственниками Кэмпбеллов и коллегами мистера Кэмпбелла. Внезапно чья-то рука обвилась вокруг его талии, и он повернулся, чтобы увидеть Лесли. Они обнялись.
“Могу я предложить тебе что-нибудь, Лесли? Хочешь чаю? Я думаю, бар открыт, не хочешь чего-нибудь покрепче?”
“Нет, Эндрю, я принесу что-нибудь через минуту. Я просто хотел с тобой поговорить. Я знал, что ты будешь прятаться в углу, подальше от моих родителей, и если бы тетя Лоррейн не поговорила с тобой, я подозреваю, что тебя бы здесь даже не было. Тебе нужно изменить свое мышление. Я знаю, что с мамой и папой будет нелегко, но ты мне нужен. Так что не убегай. Хорошо?”
Он не знал, что на это сказать, поэтому просто кивнул.
“Здравствуйте, миссис Маклеод,
