моя бикса! И моей останется!
— Та ты шо?! — удивился кореш, — Как наших баб топтать, первый в очереди! А как свою подставить — накося выкуси?! Не будет такого! Братва дает тебе еще месяц на личное пользование, а потом, как и всех, на круг! — и заулыбался, сверкая вставным передним зубом.
Тимур и сам не мог понять, что с ним происходит. Его словно привязала, словно прилепила к себе эта малявка.
Он начинал думать о ней, едва успевал провести девушку до общежития камвольного комбината.
Не помогало ничего! Ни алкогольные возлияния, которым он начал предаваться все чаще не смотря на мольбы бабушки, в чьем доме продолжал жить. Ни попытка утешиться в постелях «общих» девок, пышногрудых, крепкозадых и густоволосых, готовых ублажить главаря любым способом по первому требованию.
Его непреодолимо тянуло к Валюше.
И он понимал, что объяснение с дружками приближается неотвратимо. Что им не так нужна девушка (своих в достатке), как хочется показать ему, что незаменимых в банде нет! Что если он пойдет «против закона», то и «на перо могут поставить». Причем, не только его, но и девку с бабкой.
Зачем? А для устрашения тех, кому еще может взбрести в голову мысль о том, что он не такой, как все.
* * *
— Тебе нужно уехать, — Тимур старался не смотреть Вале в глаза. — Увольняйся и уезжай из города.
— Зачем? — пролепетала девушка. — Я не хочу никуда ехать.
— Так нужно! — упорствовал Тимур. — Ты ведь ничего не знаешь обо мне! И даже не представляешь, что тебя ждет!
— Я не хочу ничего знать, — замотала головой девушка. — Мне достаточно того, что ты меня любишь, а я люблю тебя! И я уверена, что ты не позволишь, чтобы с нами случилось что-то плохое!
— Ты что, совсем дура?! — Тимур крепко сжал руку девушки выше локтя. — Убирайся! Я больше не хочу тебя видеть!
— Я не могу, — на глазах Валюши выступили слёзы. — Мне некуда ехать. И потом — я беременна.
— Только этого не хватало, — пробормотал Халфин, разжимая хватку и понимая, что причиняет боль. — Хорошо. Сегодня оставайся в общаге. Мне нужно подумать, кое с кем переговорить. Собери вещи. Я приду за тобой завтра утром.
Девушка кивнула и скрылась в общежитии.
Тимур шел домой. Единственным человеком, с которым он мог посоветоваться, была его бабушка. Нужно поговорить с нею. Хотя бы поставить в известность, и только после этого начинать действовать.
* * *
Отблески пожара Тимур увидел издалека.
Он побежал к дому, где прожил всю жизнь. Хотел ворваться внутрь. Ведь там была его бабушка! Больше ей быть негде!
Но дом полыхал, как свеча, а Тимура крепко держали двое дюжих пожарных, чья машина даже не пыталась погасить огонь на его доме, а поливала землю вокруг, дабы упредить распространение пожара.
Халфин не знал, что стало причиной возгорания. Неисправная старая проводка? Уголёк, выпавший из печи, которую топила бабушка в еще теплые октябрьские ночи? Или поджог?! О последнем думать не хотелось. Но если все вот это было демонстрацией намерений банды, значит, следующая на очереди Валюша!
Поняв, что тело его бабушки погребено под догорающими бревнами, Тимур рванул обратно к общежитию, в котором оставил любимую.
Он оттолкнул в сторону старенькую вахтершу, попытавшуюся воспрепятствовать проникновению в женское общежитие во внеурочное время. Перепрыгивая через ступеньку, взлетел на второй этаж. Рванул на себя дверь комнаты, где жила девушка вместе с четырьмя такими же, как и она, прядильщицами камвольного комбината.
Валюша стояла у открытого чемодана, брошенного на кровать, и складывала в него свой небогатый гардероб.
Она не хотела слушать подружек, которые давно предупреждали, что с Тимуром лучше не связываться. Что эти отношения не доведут до добра. А вот, поди ж ты. Подруги оказались правы. Что там натворил Тимур? Отчего велел ей немедленно покинуть город? Этого девушка не знала.
В два прыжка оказавшись рядом с любимой, Халфин захлопнул крышку чемодана, одной рукой схватил его, не замечая, что из неплотно закрытого вместилища торчит край платья.
— Пошли, — исподлобья посмотрел на девушку, двинулся к выходу.
— До свиданья, девочки, — пробормотала Валюша, чуть ли не бегом последовав за Халфиным.
Они успели запрыгнуть в последний автобус, идущий в центр.
Подтолкнув девушку к окну, Тимур, на лице которого оставались следы гари, сел у прохода, словно огораживая от возможного нападения. Но к счастью, кроме них в автобусе была только одна пара, целовавшаяся на виду у всех и ни на кого не обращающая внимания, да двое мужичков, бывших явно навеселе, и что-то доказывавших друг другу.
Все произошло настолько быстро, что Халфин не имел представления о том, что будет дальше.
Нужно где-то переночевать. Отсидеться, хотя бы пару дней.
У него не было с собой ничего. Ни вещей, ни денег, ни документов. Все сгорело в огне вместе с единственным родным человеком.
Тимур напряжено думал о том, куда он может отправиться. И вспомнил о юноше, с которым служил в одной части.
Юноше из хорошей семьи, живущей в престижном районе.
Халфин так и не понял, почему, за какие грехи, родители не «отмазали» его от армии.
Еще в первые месяцы службы Тимур вступился за зеленого солдатика, не дал «дедам» всласть поизмываться над ним. Они так и держались вместе два года. Уходя на дембель, товарищ вписал в альбом адрес своего проживания. Альбом остался под развалинами, но запомнить несложный адрес не составило труда: Седьмая станция Большого Фонтана, улица Петрашевского, дом семь, квартира семь.
— Быстрее, — Тимур схватил Валюшу за руку и побежал к трамваю, стоявшему на кругу у вокзала.
Через сорок минут он нажимал кнопку квартирного звонка.
* * *
— Ну и видок у тебя, — пробормотал бывший сослуживец, рассматривая Халфина через
