– Я не уверен, что смогу давать связные ответы на твои вопросы, – сказал он.
– Тебе и не нужно, просто выслушай. Готов?
– Да.
Сейчас он сказал бы все что угодно.
– Ты провел перед зеркалом всего десять минут. Тебе ведь понравилось, верно? К тому же, ты несколько изменился. Как ты, наверное, успел заметить, женщины проводят у зеркала чуть больше времени. Я подумала о том, что в твоей студии должно быть что-то особенное, что отличало бы ее от других. Что если бы у тебя работал парикмахер? Женщина вроде Марты, которая могла бы делать прически клиенткам прямо на месте? Для этого нужно совсем немного – ширма и зеркало. При необходимости, я могу отдать это зеркало, поскольку почти год прекрасно обходилась и без него.
– А еще нужна теплая вода, – добавил Артур, который не разделял такого оптимизма.
– С этим можно что-то придумать. К примеру, провести воду и поставить маленький котел.
– Это не так просто, как кажется.
– Зато это может помочь тебе найти клиентов.
– А что если не будет никаких клиентов? Разве станет парикмахер сидеть целыми днями в студии, ожидая, пока кто-то войдет в дверь?
– Если ты пообещаешь оплату по графику, вне зависимости от выполненной работы, то, я думаю, найдется кто-нибудь.
Он отвернулся, снова глядя в зеркало. Теперь здесь стало пусто – за его спиной больше не было красивой темноволосой женщины, и пространство глушило все формы. Артур сам себе показался маленьким и жалким.
– Какую сорочку наденешь сегодня? – не желая больше смотреть на себя, спросил он.
– Какие непристойные вопросы, – усмехнулась Рита, явно поддразнивая его. – Надену ту, что висит возле сундука. Видишь вешалку?
– Светло-зеленая? – уточнил он, разглядывая слишком уж широкую рубашку, подол которой свисал чуть ли не до самого пола.
– Да.
– Можно мне посмотреть? – спросил он, переводя взгляд на Риту и зная заранее, что сейчас она откажет ему.
– Подойди, посмотри. Хотя, вряд ли ты захочешь ее надеть, – беззаботно пожала плечами она.
– Ты знаешь, о чем я говорю. – Ему не хотелось сейчас играть и шутить.
– Артур, смотреть не на что, и кроме того, тебе лучше спать в зале.
– Без тебя на том диване будет холодно.
– Можешь дождаться меня там, я справлюсь очень быстро.
Он покачал головой. И почему она так упряма? Иногда ее неуверенность выводила его из себя. Порой Артур даже уставал повторять ей, что считает ее красивой и гордится ее внешностью, ведь сколько бы он ни старался, она неизменно возвращалась к тихой ненависти к своему телу. Наверное, она заметила, что ему не нравится, когда она отзывается о себе не слишком лестно, и Рита перестала говорить открыто, но в ее поведении и небольших поступках явственно прослеживалась неприязнь к собственному внешнему виду.
– Я буду подсматривать в замочную скважину, – поднимаясь со стула, предупредил он.
– Я погашу свет перед тем, как раздеться, – в тон ему ответила она.
– Лучше просто не выгоняй меня. Кроме того, твоя идея кажется не столь удачной… я говорю о студии и парикмахере… потому что на меня твои руки произвели совершенно определённый эффект, но клиентки вряд ли станут получать такое же удовольствие когда с ними будет работать другая женщина. Кроме того, мне хотелось бы, чтобы они приходили не за прическами, а за снимками.
Рита подняла подбородок и посмотрела на него свысока, словно он был маленьким мальчиком и говорил глупости. Она редко так делала, но каждый раз от такого взгляда он чувствовал досаду и даже злость.
– Мне тоже нравилось, когда Марта возилась с моими волосами, – сказала она. – В любом случае, когда тебе уделяют внимание, это всегда приятно. Кроме того, все прически будут делаться именно для снимков, понимаешь? Великосветские дамы и без того нанимают парикмахеров перед тем, как их супруг пригласит фотографа в дом. Твоя студия могла бы стать особенной, если бы клиентам не нужно было ни о чем беспокоиться, когда они приходили бы к тебе. Только представь – обычные люди могли бы зайти в твою студию с прогулки, а на снимках выглядели бы так, словно долго готовились к съемкам.
– Я сейчас не могу об этом думать, – устав слушать ее рабочие идеи, прямо сказал он. – Мне хочется прикоснуться к тебе, а еще лучше снова ощутить твои руки, потому что с тех пор как ты меня оставила, я начал мерзнуть.
– Главное не простудись, – отшутилась Рита, поднимаясь с кровати и подходя к нему. Она положила руки на его плечи и слегка сжала пальцы. – Просто подумай об этом, Артур, я ведь ни к чему тебя не принуждаю.
– Ты никогда не заставляешь меня, но я отчего-то всегда поступаю именно так, как ты хочешь. А что, если на этот раз я откажусь? Ты не позволишь спать рядом с тобой сегодня ночью?
Она покачала головой, и в ее глазах снова прятались смешинки.
– Это твоя работа и твой выбор, как я могу давить на тебя и уж тем более, наказывать за то, что у тебя есть собственное мнение? Я обязательно приду к тебе, обещаю.
– Сегодня… ты должна знать, я пришел, надеясь, что мы сможем разрушить еще одну границу. Ты ведь понимаешь, о чем я?
– Да. Артур, ты ведь тоже должен был давно понять, что меня это не пугает. Кроме того, ты уже несколько раз называл тот диван супружеским ложем, хотя, по сути, мы всего лишь лежали рядом. Соседи и без того начали судачить о нас, так что терять нам нечего.
Ни капли жеманства или притворства. Ее прямота радовала и опьяняла, и Артур был готов поклясться, что каждый раз, видя в ней эту честность, чувствовал непреодолимое желание возвращаться к ней вновь и вновь.
– Судачат? Как это прекрасно, Рита. Значит, скоро разговоры дойдут до твоего прекрасного бывшего супруга, и он перестанет искать встреч с тобой.
Он прекрасно знал, что ей не нравится такая ревность. Опять же, она никогда не говорила этого напрямую, но Артур был уверен в том, что ее расстраивают его разговоры об Антоне. Просто эмоции и опасения рвались наружу, и он ничего не мог с собой поделать. Присутствие бывшего супруга Риты все еще ощущалось время от времени, и такие моменты были весьма неприятными.
– Он больше не ищет со мной встреч, но у нас есть Робби, и он не может отказаться от собственного сына.
– Я должен это понимать, но почему-то мой разум отказывается вмещать все эти простые доводы. После всего, что я узнал, мне кажется, что я мог бы даже убить его.
– Нет, милый, ты должен благодарить его. Ведь если бы он не обошелся со мной таким образом, мы бы никогда не встретились. Подумай, что было бы с нами?
Он взял ее ладони в свои руки.
– Сегодня я не хочу тратить на это время. Где находится застежка твоего платья?
Вопрос был неожиданным – ее глаза расширились, а губы приоткрылись от удивления.
– Я сама сниму его.
– Застежка ведь на спине? – упорствовал он. – Платья застегиваются сзади, я знаю. Ты носишь корсет?
– Нет, не ношу. В этом нет нужды, все равно теперь я не надеваю дорогие платья.
– У тебя обязательно будут дорогие наряды, но я бы не хотел, чтобы ты носила корсет.
Крохотный крючок прятался между швами платья точно посередине спинки, и Артур расстегнул его, распуская тесную форму.
– Я же сказала, что сама, – нахмурилась Рита.
– Тебе не хватит духу, я точно знаю, – приближаясь к ее лицу и почти касаясь ее губ, выдохнул он.
Глава 41 Рита. Пятый портрет
Ее разбудил щелчок. Открывать глаза не хотелось, но ошибки быть не могло – такой звук всегда раздавался только от фотоаппарата.
Рита прижала простыню к груди и приподнялась, нехотя открывая глаза.
– Откуда у тебя камера? – протирая глаза свободной рукой, спросила она.
Сероватый дым поднимался к потолку ее спальни, а перед ней стоял Артур – уже почти одетый и совершенно проснувшийся.
– Я принес ее вчера с собой, – сказал он.
– Вчера? Почему я ее не увидела?
– Потому что ты была очень сильно увлечена своей идеей о студии.
Она кивнула, одновременно пытаясь найти удобное для себя положение и при этом не открыть больше положенного.
– Зачем ты фотографируешь? Я же не одета, – посетовала она, глядя на его довольное лицо. – Лучше бы чаю заварил.
Артур только рассмеялся, опускаясь рядом с ней на кровать.
– Я ненавижу портрет, который сделал Готлиб, – сказал он после того как веселье прошло. – И знаешь, отчего?
– Не знаю, но догадываюсь.
– Потому что он сделал это намного лучше, чем я. Иногда смотрю на эту фотографию и начинаю даже себя ненавидеть. Почему я не могу так же? Он увидел тебя впервые, там был такой убогий свет, а он просто взял и сделал твой портрет, причем так красиво, как у меня никогда не выйдет.
