публике. Когда Эндрю протянул шарфы двум женщинам, их глаза расширились от шока, прежде чем они чуть не выхватили шарфы у него из рук. Затем они оба попытались превзойти друг друга в том, чтобы задушить его поцелуями. Взгляд Хелены обещал гораздо больше, чем поцелуи, когда они вернутся в Кембридж. Как только они успокоились, Эндрю рассказал о шарфах, Пэрис и Манон.
“Итак, Манон закончила одну из этих Высших школ прошлым летом, когда я встретил ее и Ясмин в Лондоне, а затем снова в Эдинбурге. Когда мы с Педро встретились с ней в Париже в прошлом месяце, я узнала, что она работает в Hermès в их головном офисе, занимаясь каким-то дизайном. Она сказала, что на самом деле не может говорить о том, чем занималась, поскольку это все еще конфиденциально, но что она действительно сделала, так это пригласила нас на показ мод тем вечером. Теперь мы с Педро выглядели как пара студентов, а это место было забито украшенными драгоценностями и эффектными людьми. Нас незаметно спрятали в углу, не совсем вне поля зрения, но близко, и мы смогли посмотреть закрытый показ мод. После этого мы встретились с парой моделей, чтобы выпить. Если Педро не влюблен, значит, он испытывает серьезную похоть, я больше не видел его, пока ему не пришлось уехать в аэропорт. В последнее утро Манон подарила мне один из этих шарфов и любезно объяснила, как они нравятся женщинам. Это был очень продуманный жест, но я также поняла, что один шарф не принесет мне ничего, кроме огорчений, поэтому я помчалась с ней обратно в магазин, пока мне самой не пришлось ехать в аэропорт, и купила еще несколько ”.
“Вы понятия не имели, что она работала на Hermès?” Это была Хелена.
“Я даже не уверен, что у нее была эта работа, когда я впервые встретил ее здесь, в Лондоне. Даже если она и была, об этом никогда не упоминалось. Я понятия не имел, в чем заключалась ее работа, пока мы не встретились в то первое утро ”.
Навья посмотрела на него пытливым взглядом.
“Ты купил мне шарф, чтобы я не чувствовала себя обделенной, и чтобы Хелена не думала, что получила его только за то, что переспала с тобой”.
Это было утверждение, а не вопрос.
“Я купил достаточно шарфов, чтобы подарить их всем женщинам в моей жизни, которые важны для меня. Вы двое, вероятно, мои самые близкие друзья в Кембридже, и поэтому у вас обеих есть шарфы. Любые другие мотивы - это просто ваше богатое воображение. Итак, чем вы хотите заняться сегодня? ”
Навья секунду смотрела на Эндрю, но затем пожала плечами, и они пошли дальше. Они оба попросили его положить шарфы обратно в рюкзак, чтобы они не испортились из-за погоды.
“Я хотела бы иметь возможность общаться с вами двумя”. Хелена вызвалась сама. “Мне не нужно ничего видеть или делать, я просто хочу поболтать”.
“Да, я понимаю, что ты имеешь в виду. Вчера мы с Эндрю больше времени болтали в зоопарке, чем смотрели на животных. Но погода сегодня такая паршивая, что нам нужно найти какое-нибудь закрытое место”.
“Ну, в Лондоне нет недостатка в музеях или галереях, так что давайте выберем один и просто побродим по экспонатам, болтая”.
Вклад Эндрю в обсуждение.
“Конечно, почему бы и нет. Национальная галерея довольно близко, так что давайте отправимся туда. Там есть приличное кафе, так что мы тоже можем пообедать”.
Навья и Эндрю поняли, что если бы они поменяли линию, то могли бы сесть там на метро, а не идти пешком под дождем, поэтому они вернулись на другое метро и проехали две остановки до Чаринг-Кросс, затем через Трафальгарскую площадь и в Национальную галерею. Было раннее утро, основной туристический сезон закончился, поэтому место было почти пустынным. Разговор был повторением вчерашнего, но теперь Хелена поделилась своим мнением.
“Могу я задать вам обоим вопрос?”
Хелена остановилась в пустой комнате галереи и выжидающе смотрела на них. Навья мгновенно поймала ее.
“Ты только что сделал”.
“Заткнись, я хочу спросить тебя о том, что не давало мне покоя некоторое время, но даже совсем недавно”.
Навья и Эндрю посмотрели на нее с выражением ‘ладно, продолжай’.
“Изменил ли тебя Кембридж?”
Это было не совсем то, чего он ожидал, и поскольку Навья выглядела не менее растерянной, казалось, что для нее это тоже не имело смысла.
“Извините, я выражаюсь неясно. Что я обнаружил, так это то, что я ухожу от своей домашней жизни, как со своей семьей, так и с друзьями ”.
Когда Эндрю слушал рассказ Хелены, многое из того, что она говорила, задело его за живое, хотя, что интересно, это произошло не так давно, для него расставание было более постепенным в течение последних пяти лет. То, что он почувствовал этим летом, стало кульминацией многих лет его самостоятельности. Для Хелены это чувство было одновременно более сильным и более свежим.
Когда Эндрю навестил ее во время рождественских каникул и ее отец был таким грубым, это заставило Хелену начать рассматривать его по отдельности и своих родителей вместе в другом свете. И, как оказалось, в более критическом свете. Этому не помогло то, что Эндрю показал ей свою фотографию с герцогом и герцогиней в начале предыдущего семестра. Когда она вернулась к себе домой в марте, это казалось сковывающим. Конечно, то, что они втроем испытали, было почти повсеместным явлением среди студентов университетов, особенно тех, кто впервые оказался вдали от дома. Это часть взросления, бегства из гнезда, того, как ты начинаешь быть самим собой, а не той ролью, которую ты играл первые 18 лет своей жизни.
Эндрю поймал себя на том, что размышляет, уместно ли ему радоваться тому, что у него рак. За последние пять лет он переосмыслил себя в школе и в семье, и у него появился постоянно меняющийся набор целей в жизни. Таким образом, он понял, о чем она говорила, хотя его нынешний опыт отличался от ее собственного. Было интересно взглянуть на жизнь шикарной молодой женщины из высшего среднего класса родных графств, которая жила в комфорте, но все еще пыталась найти свое место в мире. Навья была дочерью иммигрантов, семьей, которая упорно трудилась ради всего, и теперь она и ее сестра учились в Кембридже, осуществляя мечты своих родителей. Но она тоже имела дело с изменениями в своей жизни и своем мировоззрении, усугубленными традициями и стереотипами пола,
