его секреты? ”
Вау. Это было грубо и скорее пощечиной. Но, похоже, это произвело желаемый эффект, поскольку все трое выглядели ошеломленными, и дальнейших вопросов не последовало. Джим и Фрейя плавно поддерживали беседу, и как только они допили напитки, они отправились на Хеймаркет в хороший ресторан, который знал Джим. Они разбились на пары на улице: Джим теперь болтал с Навьей, Фрейя - с Рупаши, Хелена осталась гулять с Эндрю. Она посмотрела на него, когда они пересекали Трафальгарскую площадь.
“Что ж, это было неожиданное завершение дня”.
Хелена казалась задумчивой.
“Ты в порядке?”
“О, я в порядке. Я просто немного ошеломлена тем, как мало я тебя знаю. Комментарий Фрейи был резким и по существу ”.
Эндрю ничего не сказал.
“Я вас на самом деле не знаю, не так ли?”
“Да и нет. Ты знаешь, что я за человек? Да, ты это знаешь. Ты знаешь всю мою личную историю? Конечно, нет. Никто из нас этого не знает. Это часть замечательной особенности университета: ты можешь определить себя с чистого листа. Никакого багажа от неудачно проведенной юности на суровых окраинах Суррея. ”
Хелена наконец улыбнулась.
“Пожалуйста, в Хэмпшир”.
Эндрю взял ее за руку, и они шли позади остальных, пока не добрались до ресторана. Как только они сели за столик, Хелена снова заговорила:
“Это была ваша новогодняя вечеринка, на которой Эндрю познакомился с герцогом и герцогиней Роксбургскими?”
Фрейя улыбнулась.
“Да, я не уверен, что он еще не простил нас за это. Да, это был Новый год”.
“Могу я спросить, зачем вы его пригласили?”
“Это начинает заходить на территорию, на которой Эндрю должен объясниться сам. Он был очарователен, хотя и несколько взволнован. Он понятия не имел, как обращаться к герцогине, поэтому спросил. Она сказала ему называть ее Джейн.”
Джим плавно сменил тему и сосредоточил обсуждение на сестрах Рай на большей части оставшегося ужина. Хелена и Фрейя вместе отправились в дамскую комнату и отсутствовали подозрительно долго. Когда они вернулись, Фрейя выглядела слишком довольной собой, хотя ничего не сказала. Как только ужин закончился, и Джим решительно расплатился, они с Фрейей пожелали им спокойной ночи и сказали, что направляются домой, чтобы побыть вдвоем вчетвером. Объятие, которое Рупаши подарил Джиму, было всем, что им нужно было, чтобы узнать, как прошел день. Попрощавшись окончательно, они ушли. Эндрю пора повернуться лицом к музыке. Чего он не ожидал, так это того, что Рупаши начнет плакать. Теперь все мужчины знают, что нет ничего более сбивающего с толку, чем плачущая женщина. К сожалению, Эндрю ничем не отличался и понятия не имел, что сказать или сделать. Направляя свою внутреннюю Пару, он молчал, пока Хелена и Навья сидели по обе стороны от Рупаши и разговаривали с ней. Наконец она успокоилась, и Эндрю подумал, что сейчас получит пощечину за то, как она надвигалась на него. Не то чтобы он этого не заслуживал. Опять же, ясновидение никогда не могло стать карьерой. Она бросилась к нему и очень крепко поцеловала. Очень звучно. Как только их маленькая трехактная игра с языками закончилась, она повернулась лицом к остальным, все это время сидя у него на коленях. Извиваясь.
“На что вы можете поспорить, что он совершенно сбит с толку и понятия не имеет, что происходит?”
“К его мозгу не приливает кровь Ru, конечно, он понятия не имеет”.
Комментарий Навьи вызвал взрыв смеха у них троих, и как только они, наконец, успокоились, Рупаши улыбнулся Эндрю и объяснил.
“Слезы были выражением облегчения от того, что мне удалось не испортить этот день Эндрю. Мне удалось провести день с тремя лордами Закона, а остаток вечера - с одним из них. Эндрю, я дочь индийского иммигранта, и я только что произвела впечатление на трех самых высокопоставленных судей в стране. Ты не понимаешь, что произошло сегодня?”
Ее тон был жалостливым, граничащим с покровительственным. Хотя обращение "э-э" оправдывало использование.
“Слышать, что у тебя блестящее будущее в профессии, от трех мужчин, находящихся на вершине этой профессии, замечательно. Здесь нет лордов закона о меньшинствах или лордов закона о женщинах, Эндрю. Совершенно несправедливо я предположил, что в нем полно предубежденных белых стариков ”.
Она остановилась и хихикнула.
“На самом деле трое из четырех попали в точку, но лорд Барнс был в восторге, как и двое его коллег. Это был вдохновляющий день и чудесный вечер ”.
Ладно, теперь это приобрело больше смысла. Фрейя была права, оставалось еще много мест, пока недоступных женщинам. Эндрю улыбнулся Рупаши, практически подпрыгивающему у него на коленях.
“Вероятно, к лучшему, что вы поступаете так со мной, а не с лордом Барнсом”.
Он многозначительно ухмыльнулся.
“Ты задница”.
Ударил и поцеловал одновременно. По крайней мере, четвертый раз в жизни, подумал он. Она посмотрела ему в глаза.
“Спасибо тебе, Эндрю”.
Прежде чем он успел заявить о своей невиновности во всем этом деле, Рупаши, наконец, оттолкнулась от его колен и вернулась на свое место. Теперь пришло время допроса.
“История лорда Барнса вызвала, я не знаю, около миллиона вопросов. Но сначала следует ответить на резкое замечание Фрейи ”.
Хелена наклонилась вперед, когда говорила.
“Мы не очень хорошо научились хранить секреты. Две очевидные вещи - это фотография с герцогом, о которой я кричала с крыши за ужином менее часа спустя, и тот факт, что мы все трое знаем, насколько ты хороша в постели, несмотря на то, что я единственная, кто занимался с тобой сексом. ”
Как, черт возьми, Эндрю вообще должен был отвечать на это. К счастью, ему не пришлось.
“Фрейя была добра ко мне, пока мы были в туалете, но и не приукрашивала это. Мне нужно повзрослеть и начать меньше походить на школьницу с пикантными сплетнями ”.
Рупаши, за исключением того, что он был получателем некоторых сплетен, на самом деле не был здесь виноват, но Навья тоже выглядела встревоженной.
“Итак, прежде всего, извините”.
Навья кивнула.
“Я тоже”.
Однако Хелена была в ударе.
“Знаете, что больше всего расстраивает во всем этом?”
Ее лукавая улыбка вернулась.
“Фрейя сказала, что я буду поражен, подмигнула мне и ушла”.
Эндрю громко рассмеялся.
“Джим довольно точно рассказал историю моего обучения его дочери. Я помог ученице сдать экзамен по математике. Да, она была первоклассной в самоуничижении, но это не было удивительно ”.
Он так легко не отделался.
“Четыре предыдущие группы родителей допрашивали тебя?”
“Историю, которую до сих пор рассказывают на званых обедах в Эдинбурге?”
