Татьяна Уфимцева - Научи меня бояться

Ганс

Мать

Дьячок

Дьячиха

Король

Королевна

Кошка

Полчеловека

Старик

Давным-давно в одной маленькой немецкой деревне жил парень по имени Ганс. Жил он с Матерью небогато, но не так, чтобы хуже людей.

Мать. Что ты, сынок, все без дела-то сидишь?

Ганс. Как без дела? Я мух ловлю.

Мать. Разве это дело? Сходил бы хоть в хлев, корове сена дал.

Ганс. А ты на что?

Мать. Не видишь, ужин готовлю, на стол собираю.

Ганс. Многовато еды-то. Нам столько не съесть.

Мать. Так гостей жду. Дьячок с женой зайти обещали.

Ганс. А-а-а-а… Дьячок… Опять начнет про покойников всяких языком молоть.

Мать. Да уж, лучше нашего Дьячка никто не может страху нагнать. Как примется говорить, так страшно станет, аж мороз по коже пробегает.

Ганс. И ни капельки не страшно.

Мать. Да как же не страшно, если кругом нас вампиры да оборотни рыщут.

Ганс. Да где?

Мать. Да везде! Куда не плюнь, везде нечистая сила живет. Тьфу, тьфу, тьфу. Вон, я вчера по воду пошла, так два раза на ровном месте споткнулась.

Ганс. Надо было под ноги смотреть.

Мать. Э, нет. Дьячок сказал, что это бес меня толкнул.

Ганс. Слушай его больше!

Мать. А я его и слушаю. Ох, и мастер он говорить! Мне потом всю ночь кошмары снятся! По три раза за ночь просыпаюсь.

Ганс. Ерунда все это.

Мать. Да как же ерунда, если просыпаюсь!

Ганс. А ты снова засни.

Мать. Да как же «засни», если страшно?!

Ганс. Вот заладила – страшно, да страшно. А мне вот почему-то совсем не страшно. Ну, не умею я бояться, да и все тут!

Мать. Ох, сынок…

Ганс. Чего?

Мать. Да страшно мне.

Ганс. Ну, вот опять!

Мать. За тебя страшно.

Ганс. А за меня-то чего?

Мать. Ты вон уже какой большой вырос, и силы набрался, а ничего делать не умеешь, только мух ловить. Как ты жить-то будешь? Хоть бы ты ремеслу какому обучился, так ведь ты и учиться не хочешь.

Ганс. Я хочу.

Мать. Учиться? Чему?

Ганс. Я хочу научиться страху.

Мать. Чему?!

Ганс. Страху. Вот бы меня кто-нибудь бояться научил!

Мать. Ох, сынок…

Ганс. Чего опять?

Мать. Этим себе на хлеб не заработаешь… Ладно, иди, корове сена дай.

Как стемнело, пришли гости, Дьячок с женой. Поужинали и сели у огня страшные истории рассказывать.

Дьячиха. Спасибо за ужин, хозяюшка.

Мать. На здоровье, гости дорогие.

Дьячок. На сытый-то желудок и говорить легче, и слушать страшней.

Мать. Ой, мне уже страшно!

Дьячок. Мне тоже. Ну, слушайте…

Дьячиха. Погоди, муженек, дай я расскажу, а то забуду.

Дьячок. Ну, что ж, говори.

Дьячиха. Значит так. Как сейчас помню, случилось это летом. Мне тогда лет десять было. Пошла я к подружке в соседнюю деревню. Заигрались мы с ней, и про время забыли. Я глядь в окно, уж ночь на дворе, а мать-то подружкина, сказывали, ведьмой была.

Мать. Как ведьмой?!

Дьячиха. Так, ведьмой! Сказывали, могла она зверем обернуться и ребенка украсть. В наших местах часто дети пропадали. Так вот. Стала я, значит, домой собираться, и вдруг замечаю, что мать ее на меня как-то странно смотрит.

Дьячок. Как странно?

Дьячиха. Косо.

Мать. Ох!

Ганс. Она косая была?

Мать. Не мешай, сынок.

Дьячиха. Вышла я, значит, за околицу, иду по дороге, темно, лес кругом. И вдруг слышу: «У-у-у-у-у!»

Мать. Ах!

Дьячиха. Будто собака воет. Оглянулась, и точно! Бежит за мной большая черная собака и как-то странно смотрит.

Дьячок. Как?

Дьячиха. Косо.

Ганс. Говорю же, косая была!

Мать. Говорю же, не мешай!

Дьячиха. Пригляделась я, а у собаки той лап-то вовсе нет!

Ганс. А как же она за вами бежала, на хвосте, что ли?

Дьячиха. А и не бежала она вовсе, а будто летела.

Ганс. Так, может, то ворона была?

Дьячиха. Может, и ворона. Но голова у нее была собачья, точно помню.

Мать. Дальше-то что было?

Дьячиха. Испугалась я, кинулась бежать со всех ног, она за мной и все воет, воет: «Уу-у-у-у!»

Мать. Ой, страшно!

Дьячиха. Догоняет она меня, чувствую, вот-вот схватит. Так я со страху на дерево залезла, там дуб молодой рос. Забралась я на самый верх, сижу, дрожу, за ветку держусь. И тут кто-то меня за шею хвать!!!

Мать. А-а-а-а!

Дьячок. Свят-свят-свят!

Дьячиха. И тут я с дуба рухнула!

Мать. И что?

Дьячиха. И все. Больше ничего не помню. Очнулась я под дубом, а уже солнышко светит, птички поют, так хорошо. Только голова побаливает. Вот, посмотрите, до сих пор вмятина осталась.

Мать. Страх-то какой!

Дьячок. Это еще что… Вот со мной случай был… Неделю назад пошел я на колокольню полночь отзвонить. А дорога туда прямиком через кладбище лежит. Можно, конечно, и в обход, но долго. Иду это я себе, молитву читаю, вдруг вижу, прямо предо мной крест каменный на могиле зашатался.

Дьячиха. Ой!

Дьячок. Крест шатается, а ветра, вроде, нет. Я встал, как вкопанный, ни рукой, ни ногой двинуть не могу, только молюсь погромче. А тут крест каменный от земли оторвался и полетел! А за ним плита могильная в воздух поднялась и тоже полетела. Стали они у меня вдвоем над головой кружить.

Мать. Ой, страсти-то какие!

Дьячок. И прямо из могилы, стуча костями, выползает скелет! Подползает ко мне и говорит: «Отдай деньги!» Я говорю: «Какие деньги?» «А те, что ты из церковной казны жене на шубу взял!» «Я не брал», – говорю. А он мне пальцем своим костлявым перед носом трясет и говорит: «Не ври, – говорит, – прыщ китайский, деньги давай!» «Да не брал я, – говорю, – вот те истинный крест, не брал!» Тут этот истинный крест, что надо мной летал, как даст мне по темечку!!!

Дьячиха. Ой!

Дьячок. Я и упал замертво. Вот, посмотрите, до сих пор шишка осталась.

Ганс. Скучно тут у вас. Я спать пойду.

И ушел.

Дьячиха. Какой-то он у тебя…

Мать. И не говори. Беда с ним. Никакому ремеслу учиться не хочет.

Дьячок. Никакому?

Мать. Никакому. Говорит, только страху научиться хочу, хоть бы меня кто бояться выучил.

Дьячиха. Бояться?

Мать. Ну да.

Дьячок. Так чего же проще. Отдай нам его в работники на месяц, мы его и выучим.

Дьячиха. Нам в хозяйстве лишние руки не помешают.

Дьячок. Только денег мы ему платить не будем.

Дьячиха. У нас денег нету, что бы там скелет не говорил.

Мать. А как же тогда?

Дьячок. Я его бесплатно буду страху учить.

Мать. Ой, спасибо.

Дьячок. Завтра пусть приходит к нам с утра пораньше.

Дьячиха. Присылай работника.

И пошел Ганс к Дьячку на службу страху обучаться.

Дьячиха. Муженек! Да что же это такое?! Да когда же это кончится?!

Дьячок. Тише, жена. Я думаю.

Дьячиха. Пока ты тут думаешь, Ганс нам все хозяйство порушит! Вот опять кувшин разбил, чертов увалень!

Дьячок. Тьфу, тьфу, тьфу, черта помянула!

Дьячиха. Сил моих больше нет терпеть. Отхватили работничка! Я таких лентяев еще не видывала: за что ни возьмется, все из рук валится! Мебель сломал, посуду побил… Научи ты его скорей страху, да гони в шею!

Дьячок. Вот об этом я и думаю.

Дьячиха. И чего надумал?

Дьячок. Я его на колокольню послал. Там он встретит привидение, живо страху научится.

Дьячиха. А ежели не встретит?

Дьячок. Встретит-встретит.

Дьячиха. А если нет?

Дьячок. Молчи, жена.

Дьячиха. Вот еще, стану я молчать! Никого он не встретит. Откуда на колокольне привидение?

Дьячок. А я-то на что?

Дьячиха. Ты-то?

Дьячок. Я сам привидением стану.

Дьячиха. Ты-то?!

Дьячок. Ну да. Наряжусь во все белое, Ганс меня увидит и готово дело. Лишь бы он со страху не помер, а то как-то перед матерью его неловко будет.