Иван Лажечников - Опричник

Что, матушка моя, что, золотая,
Какие вести?

      Я ли, мой родной,
Не порадею для тебя!.. И дух
Захватывает, будто вихорь встречный,
Деревья и земля вертятся, словно,
Прости Господь! какое наважденье
Лукавый напустил на нас... Ох, ох!
Того гляди, боярин нас подметит
И разом голову мою снесет!..
Да за тебя, мой птенчик дорогой,
Мое ты наливное яблочко,
Охотно в полымя пойду...

            Спасибо,
Захарьевна, спасибо, золотая;
Твое добро век помнить буду!.. Что ж
Наталия Ивановна?..

          Ведь я
Тебя, голубчика, еще допреж Наташи
Вынянчила; от самой колыбельки
Ты рос и вырос на руках моих.
Зато сам взыскивал меня добром:
То черевичками дарил, то _челкой_,
А ласки? а любовь? глаза песком
Засыплют, разве их тогда забуду.
И твой родитель, царствие ему
Небесное! хоть волоском бы тронул
Меня, пока жила у вас. Бывало,
Все жаловал с боярского стола...
Не то, что нынче!

        Службу нам твою
Грешно забыть. Да ты не говорила
Мне ничего, о чем просил тебя.

Сказать велела «будет», мой родной!
Сначала где! руками и ногами!..
Лишь молвила ей, так и затряслася
Сердечная, как будто молонья
Березу молодую охватила:
Белее стала моего убруса.
Девице ведь куда зазорно с парнем
До честного венца тайком видаться!
Девица славою своей красна:
Уронит, будто в воду золотое
Кольцо, уж не поймает никогда.
«Мне мил он, нечего греха таить»,
Вздыхаючи, так молвила она,
«Когда б на миг мне волю развязали.
Без крылышек к нему бы полетела,
С ним перемолвилась бы тайным словом,
Не ведали б того словечка люди;
Его б и буйный ветр не перенял:
Лишь ведали бы Бог да душки наши».

И будто бы так молвила она?

Как свят Господь, словечка не прибавлю!
Разумница она у нас такая:
Иной раз говорит, читает будто
По книге дьяк ученый.

           Этих слов
Мне не забыть до гробовой доски!

«А как теперь пойду к нему?.. И люди,
И Бог, и стыд девичий не велят.
Ну, как увидит батюшка родимый,
Да как подстерегут соседи злые,
Да как свои дворчане подглядят,
Умру на месте от стыда!» Я ну
Ее умаливать и увещать
И тем и сем, и поклялась божбою,
Что не увидит и собачий глаз,
Не только что людской. Сдалась голубка!
Да вот она сама... У бедной ножки
Как будто спутаны травой густою,
Смотри, родной, побереги ты нас.
А я пойду, да стану на стороже.

Постой!.. не выходи ты, ради Бога!.. Слышишь?
Калиткой кто-то стукнул...

             Ничего!
Так тихо, будто в келье... Только слышно,
Как вешний ветерок листы тревожит,
Как стонет над цветком пчела... Тебе
Почудилось (выходит из-за куста), бесценная моя!
Жемчужина моя ты дорогая!

Нет жалости в тебе, неугомонный!
Когда б ты знал да ведал, сколько страху
Я приняла, как по пятам моим
Бежал нечистый дух, как подо мной
Горела мурава, ты б не помыслил
Со мною видеться. Вот и теперь
Как будто сердце хочет выскочить.

Прости ты мне, душа моя, Наталья
Ивановна, прости моей любви!
Невмочь мне более была разлука.
Ты вспомни, целый год мы не видались.
Чего я в этот год не натерпелся!
Крыжатника широкий меч едва
Меня не перебросил в мир другой,
Едва я кровию не изошел;
Но и тогда, как от очей бежала
Прекрасная Господняя земля,
Не с Божьей красною землей, не с жизнью
Расстаться было жаль, с тобой одной!
А ты... ты вспомнила ли меня?

Зачем и спрашивать?.. Кабы забыла,
Пришла б ли я сюда? И день и ночь
Лампаду жгла перед святой иконой,
Чтоб Божьи ангелы тебя хранили
От вражьего меча; и в ночь вставала,
Чтоб помолиться о тебе тайком.
Забуду разве я тебя, Андрюша...
Ах! что со мной? что вымолвила я?..
Какая глупая! все забываю,
Что мы не дети более, не вместе
Живем как брат с сестрой... уж не деремся
Из-за бабочки...

         И не дитей, бывало...
А как давно? не более двух лет...
Не только ссорилась с своим Андрюшей,
Из-за чего, не помню хорошенько,
Но берегла ему и поцелуй на мир.

Пора тебе забыть, Андрей Петрович!

Когда б твое мне милое словечко
Предвестьем было сладких слов других!
Когда б пророчило, что боле нам
Уж врознь не жить, что скоро в Божьем храме
Мы обручимся!..

         О! для этих дней
Я берегу на дне своей души
Такие имена, каких уста
Мои не говорили никогда
И никому, кроме тебя, не скажут!

И поклянешься ты?

         Без клятвы мог бы
Поверить мне! Но я клянуся страшным
Господним ликом, Матерью Его Пречистой,
Что никому тех задушевных слов,
Кроме тебя, я не скажу.

             Но вместе
Ты поклянешься ль мне, что под венец
Ни с кем ты не пойдешь?

            Не поклянусь;
Отец велит — пойду.

          Любовь твоя
Что ж после этого?

          Сама не знаю.
Не преступлю вовек отцовской воли:
Велит, и за немилого пойду;
А там... (плачет) недолго мне пожить придется;
Венец другой наденут на меня.

Нет, радость ты моя! нет, дорогая!
Клянусь я также страшным Божьим ликом,
Иконой Матери Его Пречистой,
Что никому тебя я не отдам.
Недаром обручили нас отцы,
Когда мы и любви не понимали:
Росла она недаром вместе с нами;
Не понапрасну ж завещал отец
Мой, умирая, чтоб ни за кого,
Кроме меня, тебя не отдавать.
И твой отец, во имя давней дружбы,
Во имя Господа то обещал,
И страшный крест на том поцеловал.
Ужли на ветер были те слова,
То обещание перед открытым гробом,
В присутствии Спасителя Христа?..
Не может быть!.. Нет, нет, не верю слухам...