Жан Жироду - Ундина

Ундина

Евгения

Берта

Королева Изольда

Саламбо

Грета

Венера

Судомойка

Виоланта

Русалки

Придворные дамы

Рыцарь

Камергер

Август

Водяной царь

Король

Первый судья

Второй судья

Мато

Главный смотритель королевских театров

Ульрих

Бертран

Дрессировщик тюленей

Свинопас

Рыцари

Рыбацкая хижина. За стенами буря. Старый Август. Старая Евгения.

Август (у окна.) Что она там делает в такую тьму?

Евгения. Незачем беспокоиться. Она видит в темноте.

Август. В такое ненастье!

Евгения. Будто ты не знаешь, что дождь ее не мочит!

Август. Ну, вот, теперь она запела! Как ты думаешь, это она поет? Что-то я не узнаю ее голоса.

Евгения. А кто же еще? Кругом на двадцать миль ни одного жилья.

Август. Голос доносится то с середины озера, то с вершины водопада.

Евгения. Потому что она то на середине озера, то на вершине водопада.

Август. Смейся, смейся… Ты-то в ее возрасте небось не прыгала по ручьям забавы ради, в самый разлив!..

Евгения. Однажды я попробовала. Меня выудили за ноги. Разок попробовала сделать то, что она делает по сто раз на день — прыгает в пучину, ловит в чашу водопады… Да что там, помню, я была вроде нее, когда пыталась ходить по воде!

Август. Мы дали ей слишком много воли, Евгения. Девчонке в пятнадцать лет не пристало бегать по лесам в такой час. Я с ней серьезно потолкую. Она желает штопать свое белье не иначе как на верхушке скалы, читать молитвы, окунувшись головою в воду… Если бы тебя так воспитали, что бы с нами было сегодня?

Евгения. Разве она не подсобляет мне по хозяйству?

Август. Ну, тут много можно бы сказать…

Евгения. Чего тебе еще надо? Не моет ли она, что ли посуду? Не чистит башмаки?

Август. Вот, вот! Как раз про это я ничего не знаю.

Евгения. Разве эта тарелка не чистая?

Август. Не в том дело. Я говорю тебе, что никогда не видел ее ни за мытьем, ни за чисткой… И ты тоже…

Евгения. Ей больше нравится работать на вольном воздухе.

Август. Да, да! По ей требуется равное время, чтобы вымыть одну тарелку или дюжину, вычистить один башмак или три пары башмаков. Минуты не пройдет, а уж она возвращается. Тряпки в руки не брала, к щетке не притрагивалась, а все чисто, все блестит… Выяснила ты ту историю с золотыми тарелками? И никогда у нее не бывает грязных рук… А сегодня, знаешь что она натворила?

Евгения. Был ли за пятнадцать лет хоть день, когда бы она не выкинула чего нибудь такого, что и а голову не придет?

Август. Она подняла решетку в запруде, И вся форель, что я запускал туда с самой весны, улизнула. Я успел перехватить только одну рыбину, ту, что у нас нынче на обед (внезапно отворяется окно.)… Это еще что такое!

Евгения. Ты же видишь. Это ветер.

Август. А я тебе говорю, что это она!.. Лишь бы опять не устроила представление с головами, как в те непогожие вечера… Только вспомню того белого старика, у меня прямо мурашки по спине бегают.

Евгения. А мне больше нравится голова той женщины в жемчугах… Во всяком случае, если ты боишься, затвори окно!

При вспышке молнии в оконном проеме показывается голова старика в короне; по бороде струится вода.

Голова. Поздно, Август!..

Август. Увидишь, поздно или нет, Ундина!

Он затворяет окно. Оно снова распахивается. Возникает освещенная молнией прелестная головка наяды.

Голова наяды. Добрый вечер, милая Евгения! (Исчезает.)

Евгения. Ундина, отец недоволен! Иди домой!

Август. Идешь ты домой, Ундина? Считаю до трех. Если не послушаешься до третьего счета, я задвину засов… Будешь ночевать на дворе.

Удар грома.

Евгения. Ты шутишь!

Август. Увидишь, шучу или нет! Ундина, раз…

Удар грома.

Евгения. Это невыносимо, после каждой твоей фразы гремит!

Август. Разве я виноват?

Евгения. Поторопись, а не то снова ударят. Всем известно, что ты умеешь считать до трех!

Август. Ундина, два!

Удар грома.

Евгения. Ты просто невозможен!

Август. Ундина, три!

Гром не гремит.

Евгения (в ожидании удара грома). Будет тебе, кончай, мой бедный Август!

Август. Я-то кончил! (Задвигает засов.) Вот так!.. Теперь мы спокойно поужинаем.

Дверь распахивается настежь. Август и Евгения в испуге оглядываются. На пороге стоит рыцарь в латах.

Август. Евгения. Рыцарь.

Рыцарь (щелкая каблуками). Рыцарь Ганс фон Виттенштейн цу Витгенштейн.

Август. А меня зовут Августом.

Рыцарь. Я позволил себе поставить моего коня к вам на гумно. Конь, как известно каждому, составляет важнейшую часть всадника.

Август. Я оботру его, сеньер.

Рыцарь. Благодарствую. Уже сделано. Я сам обтираю его по-арденнски. Здесь вы обтираете их по-швабски. Трете против шерсти. От этого она теряет блеск. Особенно у руанских скакунов. Можно мне присесть?

Август. Будьте как дома, сеньер.

Рыцарь. Какая непогода! У меня с самого утра вода течет за шиворот. Она вытекает по ложбинкам для стока крови. Но все равно, я весь вымок… Вот чего мы, рыцари, больше всего боимся, когда на пас латы… Дождя и блохи.

Август. Может быть вы снимете латы, сеньер, раз вы здесь ночуете.

Рыцарь. Ты когда-нибудь видел, любезный мой Август, как рак меняет свой панцирь? Это так же сложно! Сперва я отдохну… Ты сказал, что тебя зовут Августом, верно?

Август. А мою жену Евгенией.

Евгения. Не обессудьте нас. Такие имена непривычны для. странствующих рыцарей.

Рыцарь. Ты и представить себе не можешь, добрая женщина, какая радость для странствующего рыцаря, целый месяц понапрасну блуждавшего по Фарамондскому и Осмондскому лесам[1], набрести на Августа и Евгению в самый час ужина.

Евгения. Верно, сеньер! Хоть и не тоже задавать вопросы гостю, может быть, вы простите мне такой вопрос: не голодны ли вы?

Рыцарь. Голоден. Очень голоден. Я охотно разделю с вами вашу трапезу.

Евгения. Мы-то ужинать не станем, сеньер. Но у меня есть одна форель. Может быть вы ее съедите?

Рыцарь. Обожаю форель.

Евгения. Желаете зажаренную на сковороде или на решетке?

Рыцарь. Я? Я желаю заварную.

Август и Евгения испуганы.

Евгения. Заварную? Эдак у меня лучше получаются головни со сливочным маслом…

Рыцарь. Вы спрашиваете моего мнения. Я люблю только заварную форель.

Август. Евгения так зажаривает ее в сухарях, что просто чудо.

Рыцарь. Постойте-ка! Ведь заварная рыба — это когда ее живьем бросают в кипяток?

Август. Вот именно, сеньер.

Рыцарь. И она сохраняет свой вкус, свою нежность, потому что кипящая вода застает ее врасплох?

Август. Врасплох, очень точно сказано, сеньер.

Рыцарь. Тогда никаких сомнений. Я желаю заварную форель.

Август. Иди, Евгения, приготовь заварную…

Евгения (в дверях). Фаршированная без жира — тоже очень вкусно…

Август. Иди…

Евгения идет на кухню. Рыцарь удобно располагается на своем сидении.

Рыцарь. Я вижу, что в этих краях любят странствующих рыцарей.

Август. Рыцарей мы любим больше, чем армии. Странствующий рыцарь признак того, что война окончилась.

Рыцарь. Что до меня, то я больше люблю войну. Я не злой человек. Я никому не желаю ничего дурного. Но я люблю войну.

Август. У каждого свой вкус, сеньер.

Рыцарь. Я люблю поговорить. От природы я разговорчив. На войне всегда найдется кто-нибудь, с кем можно завязать беседу. Если свои в дурном настроении, заговариваешь с пленными, с войсковыми священниками, — эти самые болтливые. Подбираешь раненого противника, он тебе рассказывает разные истории. А в качестве странствующего рыцаря мне не с кем было и словом перемолвиться, — если не считать эха, — за весь тот месяц, что я так бешено скакал через этот лес… Ни души… А видит бог, мне есть что сказать!