Доримена.
Как бы там ни было, я возвращаюсь к тому же. Я ввожу вас в расходы, и это меня беспокоит: во-первых, они обязывают меня больше, чем я бы хотела, а во-вторых, простите за откровенность, я уверена, что они не могут вас не обременять, а мне это неприятно.
Дорант.
Ах, маркиза, это сущие пустяки, и вас это не должно...
Доримена.
Я знаю, что говорю. Между прочим, брильянт, который вы заставили меня принять,– такая дорогая вещь...
Дорант.
Маркиза, умоляю, не переоценивайте вещицы, которую моя любовь считает недостойною вас, и позвольте... Но вот и хозяин дома.
Г-н Журден, Доримена, Дорант.
Г-н Журден (сделав два поклона, оказывается на слишком близком расстоянии от Доримены).
Чуть-чуть назад, сударыня.
Доримена.
Что?
Г-н Журден.
Если можно, на один шаг.
Доримена.
Что такое?
Г-н Журден.
Отступите немного, а то я не могу сделать третий поклон.
Дорант.
Господин Журден любит изысканное обхождение.
Г-н Журден.
Сударыня, это величайшая для меня радость, что я оказался таким баловнем судьбы и таким, можно сказать, счастливцем, что имею такое счастье и вы были так добры, что сделали мне милость и пожелали почтить меня почетом благосклонного своего присутствия, и если б только я был достоин удостоиться таких достоинств, каковы ваши... и небо... завидующее моему блаженству... предоставило мне... преимущество заслужить... заслужить...
Дорант.
Довольно, господин Журден! Маркиза не любит длинных комплиментов. Она и так уже наслышана о необычайной остроте вашего ума. (Тихо Доримене). Как видите, у этого славного мещанина манеры довольно забавные.
Доримена (тихо Доранту).
Это нетрудно заметить.
Дорант.
Позвольте вам представить, маркиза, лучшего моего друга...
Г-н Журден.
Это для меня слишком много чести.
Дорант.
...человека вполне светского.
Доримена.
Я испытываю к нему глубокое уважение.
Г-н Журден.
Я еще ничего не сделал, сударыня, чтобы заслужить такую милость.
Дорант (тихо г-ну Журдену).
Смотрите не проговоритесь о брильянте, который вы ей подарили.
Г-н Журден (тихо Доранту).
Можно только спросить, как он ей понравился?
Дорант (тихо г-ну Журдену).
Что вы! Боже вас сохрани! Это было бы с вашей стороны неучтиво. Если желаете походить на вполне светского человека, то, наоборот, сделайте вид, будто это не вы ей подарили. (Громко Доримене.) Господин Журден говорит, что он вам несказанно рад.
Доримена.
Я очень тронута.
Г-н Журден (тихо Доранту).
Как я вам признателен, что вы замолвили за меня словечко перед маркизой!
Дорант (тихо г-ну Журдену).
Я еле уговорил ее поехать к вам.
Г-н Журден (тихо Доранту).
Не знаю, чем мне вас отблагодарить.
Дорант.
Он говорит, маркиза, что вы первая в мире красавица.
Доримена.
Мне это очень лестно.
Г-н Журден.
Это мне, сударыня, лестно, что вы...
Дорант.
А не пора ли обедать?
Г-н Журден, Доримена. Дорант, лакей.
Лакей (г-ну Журдену).
Все готово, сударь.
Дорант.
В таком случае пойдемте к столу, и пусть позовут певцов.
Балет.
Шесть поваров, приготовивших парадный обед, танцуют вместе, что и составляет третью интермедию; затем они вносят уставленный блюдами стол.
Действие четвертое
Явление первое
Доримена, г-н Журден, Дорант, трое певцов, лакеи.
Доримена.
Дорант, что я вижу? Да это же роскошный пир!
Г-н Журден.
Полноте, сударыня, я бы хотел предложить вашему вниманию что-нибудь более великолепное.
Доримена, г-н Журден, Дорант и трое певцов садятся за стол.
Дорант.
Господин Журден совершенно прав, маркиза, и я ему весьма признателен за то, что он вам оказывает столь радушный прием. Я с ним согласен, что обед недостаточно для вас великолепен. Я его заказывал сам, но в этой области я не такой тонкий знаток, как некоторые наши друзья, а потому и трапеза получилась не очень изысканная, так что вы найдете здесь прямые нарушения правил поваренного искусства и отклонения от строгого вкуса. Вот если б это взял на себя Дамис, тогда уж ни к чему нельзя было бы придраться: во всем были бы видны изящество и знание дела, он сам расхваливал бы каждое кушанье ив конце концов вынудил бы вас признать его незаурядные способности к науке чревоугодия. Он рассказал бы вам о поджаренных хлебцах со сплошной золотистой корочкой, нежно похрустывающей на зубах, о бархатистом, в меру терпком вине, о бараньей лопатке, нашпигованной петрушкой, о затылке нормандского теленка, вот этаком длинном, белом, нежном, который так и тает во рту, о дивно пахнущих куропатках и, как о венце творенья, о бульоне с блестками жира, за которым следует молоденькая упитанная индейка, обложенная голубями и украшенная белыми луковками вперемешку с цикорием. А что касается меня, то я принужден сознаться в собственном невежестве и, пользуясь удачным выражением господина Журдена, хотел бы предложить вашему вниманию что-нибудь более великолепное.
Доримена.
Я ем с большим аппетитом – вот как я отвечаю на ваш комплимент.
Г-н Журден.
Ах, какие прелестные ручки!
Доримена.
Руки обыкновенные, господин Журден, но вы, вероятно, имеете в виду брильянт, – вот он действительно очень хорош.
Г-н Журден.
Что вы, сударыня, боже меня сохрани, это было бы недостойно светского человека, да к тому же сам брильянт – сущая безделица.
Доримена.
Вы слишком требовательны.
Г-н Журден.
А вы чересчур снисходительны.
Дорант (сделав знак г-ну Журдену).
Налейте вина господину Журдену и вот этим господам, которые будут так любезны, что споют нам застольную песню.
Доримена.
Музыка – чудесная приправа к хорошему обеду. Должна заметить, что угощают меня здесь на славу.
Г-н Журден.
Сударыня, не мне...
Дорант.
Господин Журден, послушаем наших певцов: то, что они нам скажут, куда лучше всего того, что можем сказать мы.
Первый и второй певцы (поют с бокалами в руках).
Филида, сделай знак мне пальчиком своим, –
Вино в твоих руках так искристо сверкает!
Твоя краса меня одушевляет,
И страстию двойной я ныне одержим.
Вино, и ты, и я – отныне быть должны мы
Навек неразделимы.
Вино в твоих устах горит живым огнем,
Твои уста вину окраску сообщают.
О как они друг друга дополняют!
Я опьянен вдвойне – тобою и вином.
Вино, и ты, и я – отныне быть должны мы
Навек неразделимы!
Второй и третий певцы
Будем, будем пить вино, –
Время слишком быстролетно:
Надо, надо беззаботно
Брать, что в жизни суждено!
Темны реки забвенья волны:
Там нет ни страсти. ни вина.
А здесь бокалы полны,–
Так пей, так пей до дна!
Пусть разумники порой
Речи мудрые заводят,
Наша мудрость к нам приходит
Лишь с бутылкой и едой.
Богатство, знание и слава
Не избавляют от забот.
Кто пьян – имеет право
Сказать, что он живет!
Все трое вместе
Лей, мальчик, лей, полнее наливай,
Пока не перельется через край!
Доримена.
Лучше спеть невозможно. Просто прекрасно!
Г-н Журден.
А я вижу перед собой, сударыня, нечто более прекрасное.
Доримена.
Что я слышу? Я и не думала, что господин Журден может быть так любезен.
Дорант.
Помилуйте, маркиза! За кого же вы принимаете господина Журдена?
Г-н Журден.
Я хочу, чтоб она принимала меня за чистую монету.
Доримена.
Опять?
Дорант.
Вы его еще не знаете.
Г-н Журден.
Она меня узнает, как только пожелает.
Доримена.
Да он неистощим!
Дорант.
Господин Журден за словом в карман не лезет. Но вы даже не замечаете, маркиза, что он доедает все кусочки, до которых вы дотрагиваетесь.
Доримена.
Господин Журден приводит меня в восхищение.
Г-н Журден.
Вот если б я мог надеяться на похищение вашего сердца, я был бы...
Г-жа Журден, г-н Журден, Доримена, Дорант, певцы, лакеи.
Г-жа Журден.
Ба! Ба! Да здесь приятная компания, и, как видно, меня не ждали! Так вот почему тебе не терпелось, любезный мой супруг, спровадить меня на обед к моей сестре? Сначала представление, а потом и пир горой! Нечего сказать, нашел куда девать денежки: потчуешь в мое отсутствие дам, нанимаешь для них певцов и комедиантов, а меня – со двора долой.
Дорант.
Что вы говорите, госпожа Журден? Что это у вас за фантазия? Откуда вы взяли, что ваш муж тратит деньги и что это он дает в честь дамы обед? Да будет вам известно, что обед устраиваю я, а он только предоставил для этого свой дом, – советую вам прежде подумать хорошенько, а потом уже говорить.
