Марио Варгас Льоса - Барышня из Такны

Бабушка. Отчего тебя так удивляет то, что мальчик решил сделаться поэтом? Он пошел в твоего прадедушку — отец Педро тоже писал стихи. А Белисарио с пеленок был фантазером. Помните, что он вытворял в Боливии?

Белисарио. Это Сатана! Сатана! Клянусь тебе! Он на картинках, и в катехизисе, а брат Леонсио сказал, что он принимает обличье черного козла! Клянусь тебе всем святым, бабушка!

Бабушка. Так ведь это же не козел, а козочка.

Амелия. И козочку эту подарил тебе дедушка ко Дню Независимости. Неужто ты думаешь, что он прислал нам дьявола?

Белисарио (рыдая). Это Вельзевул! Говорю вам! Клянусь господом! Я ведь проверил! Я окропил его святой водой! Он так и взвился!

Агустин. Должно быть, вода была недостаточно святая.

Белисарио (с плачем бежит к Мамочке). Знаешь, мне до сих пор снится в кошмарах эта боливийская козочка! Такая огромная, такая страшная. Это не козочка, а козел, это воплощение Сатаны! Да-с, ничего себе любовная история…

Мамочка (так, словно успокаивает невидимого ребенка). Не смейтесь над ним. Не плачь, бедненький, не плачь. Я тебе верю, я! Иди ко мне.

Амелия. А что это ты все молчишь, папа? Тебе нехорошо? Папа! Папа!

Дедушка (держась за голову). Голова что-то кружится. Все плывет…

Бабушка, Амелия и братья в тревоге окружают его.

Сесар. Надо вызвать врача! Скорей!

Агустин. Подожди. Давай-ка перенесем его в спальню.

Дедушку уносят. Мамочка остается неподвижна.

Мамочка. Неужели это из-за индеанки? Такая кара за грех молодости?

С трудом поднимается и, держась за спинку своего стульчика, начинает медленный и тяжкий путь к креслу.

Белисарио. Ну, кажется, мне пришло время узнать эту тайну. Что же это был за грех молодости?

Мамочка (с трудом переползая в кресло). Нечто ужасное приключилось с барышней из Такны, мой мальчик. И все из-за этого письма. И из-за этой дурной женщины. (Замолкает, собираясь с силами.) Бедная барышня! Ее заставили согрешить помыслами.

Белисарио. Да какое письмо? Начни с самого начала.

Мамочка. Письмо, которое кабальеро написал своей жене. А жена была ближайшей и закадычнейшей подругой нашей барышни. Они очень любили друг друга и даже жили вместе. Они были как родные сестры, и потому, когда одна вышла замуж, другая поселилась с ней и с ее мужем.

Белисарио. В Арекипе дело было?

Мамочка (она наконец уселась). Славные тогда пришли времена. Казалось, что урожай хлопка будет обильным, что кабальеро выручит много денег и купит собственное имение, ибо пока он всего лишь управлял чужим.

Белисарио. Знаю, знаю, супругов Сайд, в Камане. Я все это давно знаю. Ты мне про письмо расскажи, про индеанку.

В глубине сцены показывается дедушка. Он садится. Показывается сеньора Карлота с метелочкой из перьев. Она одета так же, как и в первом акте, но сейчас исполняет роль горничной. Она вытирает пыль, с вызывающим видом вертясь на глазах у дедушки, и тот против воли начинает следить за ней взглядом.

Мамочка. Камана — это было где-то у черта на рогах. Крошечный поселок, там даже церкви не было. Грязь, бездорожье. Ну вот наш кабальеро и не хотел, чтобы его жена заживо похоронила себя в такой глуши. Он ее вместе с барышней и оставил в Арекипе, где было какое-никакое общество. А сам целые месяцы проводил в разлуке. Он был добрый человек и со всеми пеонами и слугами обходился очень мягко. До тех пор, пока…

Дедушка. "Милая моя жена, любовь моя! Пишу тебе, терзаясь угрызениями совести. В нашу первую ночь, ты помнишь, мы поклялись друг другу хранить любовь и верность до гробовой доски. И ничего не таить друг от друга. За пять лет нашего брака я неукоснительно выполнял эти обеты, как и ты, моя жена, затмевающая своей чистотой святых…"

Сеньора Карлота, расхрабрившись, сбрасывает с себя, точно мучаясь от жары, блузку.

Белисарио. Это барышне из Такны написал наш кабальеро такое письмо?

Мамочка. Нет, своей жене. Письмо пришло в Арекипу и, прочитавши его, супруга сделалась бледна как полотно. Барышне пришлось дать ей валерьянки, потереть спиртом виски. Супруга кабальеро ушла к себе в комнату, заперлась там, и барышня услышала душераздирающие рыдания. Не зная покоя от юбопытства, она в тот же вечер перерыла весь дом. И знаешь, где обнаружилось письмо? В шляпе. Они обе очень любили шляпы. И вот в злую для себя минуту барышня письмо прочитала.

Дедушка притягивает к себе Карлоту, которая с деланным изумлением и негодованием сопротивляется, но после недолгой борьбы уступает. Дедушка сажает ее к себе на колени и, лаская ее, продолжает вслух читать свое письмо.

Дедушка. "Мне легче причинить тебе страдание, чем солгать, моя дорогая. Я не нашел бы себе места, зная, что обманул тебя. Вчера, впервые за эти пять лет, я был тебе неверен. На коленях умоляю тебя о прощении. Это оказалось сильнее меня. Это было как ураган, с корнем вырывающий деревья, — так вожделение смело мои принципы, мои клятвы. Я решился рассказать тебе обо всем, хотя, может статься, ты проклянешь меня. Виновата наша долгая разлука. Жить без тебя, мечтать о тебе в Камане было сущей пыткой. Было и есть. От этих мыслей кровь закипала у меня в жилах. Мне хотелось все бросить и сломя голову примчаться в Арекипу, ворваться к тебе, схватить тебя в объятия…" (Голос его затихает.)

Мамочка. Все завертелось тогда перед глазами у нашей сеньориты: ванная комната, где она читала письмо, закружилась как волчок, а квартира, Арекипа, весь мир колесом покатились в бездну, увлекая ее за собой. Сердце ее готово было разорваться. Стыд жег ей щеки.

Белисарио (очень серьезно). Отчего же ей было так стыдно? Оттого, что она узнала о том, как кабальеро спознался с горничной?

Дедушка и Карлота соскальзывают на пол.

Мамочка (трепеща). Да, оттого. Она не могла постичь, как может кабальеро хотя бы прикоснуться к чужой женщине, да еще к распутной индеанке.

Белисарио. Что же, ей никогда не приходилось читать о том, как мужчина прикасается к женщине?

Мамочка. Наша барышня была особой строгих правил и подобных книг не читала. И потом, одно дело — прочесть такое в книжке, и совсем другое — в письме, автора которого она знала. И вот она читала это письмо, читала и перечитывала и все никак не могла поверить, что кабальеро мог совершить подобный поступок.

Дедушка. "Имя этой женщины не имеет значения. Это одна из тех, кто прибирал в гостинице, несчастное, убогое существо, скорей животное, чем человек. Не она прельстила меня — обнимая ее, я вспоминал тебя, и, думая о тебе, тоскуя по тебе, я поддался безумному порыву и овладел ею. Это было похоже на случку диких зверей. Ты должна знать все…"

Белисарио (теперь он тоже дрожит и выговаривает слова так, словно они жгут его). И всего-навсего из-за этого сделалась его супруга бела как полотно? И из-за такой малости барышне показалось, что мир летит в пропасть? Ты ничего не скрываешь от меня? Может быть, потом наш кабальеро придушил индеанку?

Мамочка. И внезапно барышня ощутила кое-что похуже головокружения. Ее затрясло так, что пришлось присесть на край ванны. Письмо было так недвусмысленно и откровенно, что ей показалось, будто все это происходило не с индеанкой, а с нею самой.

Дедушка. "И в моих объятиях это существо стонало от наслаждения. Но я любил не ее, а тебя. Глаза мои были закрыты, и я видел тебя, и вдыхал аромат твоей кожи — это он пьянил меня…"

Белисарио. Но каким же образом заставило это письмо нашу барышню согрешить в помыслах?

Мамочка. Ей представилось, что кабальеро овладел не индеанкой, а ею.

Дедушка. "И каким же кошмаром было, открыв глаза, обнаружить это чужое плоское лицо… Прости, прости меня. Я проявил слабость, но думал только о тебе и желал одну тебя. Мне так тебя не хватало…"

Белисарио. В чем же тут грех-то, не понимаю! Это не грех, а глупость, блажь. И потом, о какой это сеньоре Карлоте ты толкуешь? Это не та ли распутница из Такны?

Мамочка. Разумеется, грех. Разве не грех — причинить ближнему ущерб? И если уж барышне взбрело в голову, что кабальеро с нею так обошелся, не заставила ли она тем самым согрешить и его? Как же ты не понимаешь?

Дедушка жестом, в котором сквозит отвращение, велит Карлоте уйти и она выходит, послав Мамочке насмешливый взгляд.

Дедушка. "Я приеду в Арекипу и у твоих ног вымолю себе прощение. Ты вольна назначить мне самое тяжкое наказание, и я приму его с радостью. Будь великодушна и пойми меня, любовь моя. Целую, люблю тебя больше чем когда-либо. Твой Педро…"