Дать ему алебардина
И отправить Палестина
На галера бригантина
И со всеми сарацина
Воевать христианина.
Магомета господина!
Я просить за Джиурдина.
(Туркам.) Карош турка Джиурдина?
ТУРКИ. Эй валла! Эй валла!
МУФТИЙ (поет и пляшет). Ха-ла-ба, ба-ла-шу, ба-ла-ба, ба-ла-да.
ТУРКИ. Ха-ла-ба, ба-ла-шу, ба-ла-ба, ба-ла-да.
Муфтий и дервиши уходят.
Турки поющие и танцующие.
Те же, муфтий, дервиши и г-н Журден.
ВТОРОЙ БАЛЕТНЫЙ ВЫХОДВпереди идет муфтий; на голове у муфтия – невероятной величины парадный тюрбан, к которому в несколько рядов прикреплены зажженные свечи; за ним двое дервишей в остроконечных шапках, на которых тоже красуются зажженные свечи, несут Коран. Двое других дервишей вводят г-на Журдена и ставят его на колени так, чтобы руки касались земли, а спина служила подставкой для Корана; муфтий кладет ему на спину Коран и снова начинает, паясничая, призывать Магомета: сдвигает брови, время от времени ударяет рукой по Корану и быстро-быстро его перелистывает, затем воздевает руки к небу и восклицает: «Гу!» Во время этой второй церемонии турки, составляющие его свиту, то наклоняются, то выпрямляются и тоже восклицают «Гу-гу-гy!».
Г-н ЖУРДЕН (после того как у него со спины сняли Коран). Ух!
МУФТИЙ (г-ну Журдену). Твой не обманос?
ТУРКИ. Нет, нет, нет.
МУФТИЙ. Не шарлатанос?
ТУРКИ. Нет, нет, нет.
МУФТИЙ (туркам). Дать ему тюрбанос!
ТУРКИ
Твой не обманос?
Нет, нет, нет.
Не шарлатанос?
Нет, нет, нет.
Дать ему тюрбанос!
ТРЕТИЙ БАЛЕТНЫЙ ВЫХОДТанцующие турки под музыку надевают на г-на Журдена тюрбан.
МУФТИЙ
(подавая г-ну Журдену саблю)
Твой – дворян. Не вру ни капля.
Вот тебе сабля.
ТУРКИ
(обнажая сабли)
Твой – дворян. Не вру ни капля.
Вот тебе сабля.
ЧЕТВЕРТЫЙ БАЛЕТНЫЙ ВЫХОДТанцующие турки в такт музыке наносят г-ну Журдену удары саблями плашмя.
МУФТИЙ
Палка, палка,
Бей – не жалка.
ТУРКИ
Палка, палка, Бей – не жалка.
ПЯТЫЙ БАЛЕТНЫЙ ВЫХОДТанцующие турки в такт музыке бьют г-на Журдена палками.
МУФТИЙ
Не бояться,
Не стыдиться,
Если хочешь
Посвятиться!
ТУРКИ
Не бояться,
Не стыдиться,
Если хочешь
Посвятиться!
Муфтий в третий раз начинает призывать Магомета. Дервиши почтительно поддерживают его под руки; затем турки, и поющие и танцующие, начинают прыгать вокруг муфтия и наконец удаляются вместе с ним и уводят с собой г-на Журдена.
Г-жа Журден, г-н Журден.
Г-жа ЖУРДЕН. Господи помилуй! Это еще что такое? На кого ты похож? Что это ты на себя напялил? Рядиться вздумал? Да говори же наконец, что все это значит? Кто это тебя таким шутом гороховым вырядил?
Г-н ЖУРДЕН. Вот дура! Так разговаривать с мамамуши!
Г-жа ЖУРДЕН. Что такое?
Г-н ЖУРДЕН. Да-да, теперь все должны быть со мною почтительны. Меня только что произвели в мамамуши.
Г-жа ЖУРДЕН. Как это понять – мамамуши?
Г-н ЖУРДЕН. Говорят тебе, мамамуши. Я теперь мамамуши.
Г-жа ЖУРДЕН. Это еще что за зверь?
Г-н Журден. Мамамуши по-нашему – паладин.
Г-жа ЖУРДЕН. Балдин? Балда ты и есть. Вздумал на старости лет в пляс пускаться.
Г-н ЖУРДЕН. Вот темнота! Это такой сан, в который меня сейчас посвятили.
Г-жа ЖУРДЕН. Как так – посвятили?
Г-н ЖУРДЕН. Магомета господина! Я молить за Джиурдина.
Г-жа ЖУРДЕН. Что это значит?
Г-н ЖУРДЕН. Джиурдина – значит Жур-ден.
Г-жа ЖУРДЕН. Ну Журден, а дальше?
Г-н ЖУРДЕН. Его сделать паладина.
Г-жа ЖУРДЕН. Как?
Г-н ЖУРДЕН. И отправить в Палестина на галера бригантина.
Г-жа ЖУРДЕН. Это зачем же?
Г-н ЖУРДЕН. И со всеми сарацина воевать христианина.
Г-жа ЖУРДЕН. Да что ты несешь?
Г-н Журден. Палка, палка, бей – не жалка.
Г-жа ЖУРДЕН. Что за тарабарщина!
Г-н ЖУРДЕН. Не бояться, не стыдиться, если хочешь посвятиться.
Г-жа ЖУРДЕН. Да что же это такое?
Г-н ЖУРДЕН (приплясывает и поет). У-ла-ба, ба-ла-шу, ба-ла-ба, ба-ла-да. (Падает.)
Г-жа ЖУРДЕН. Боже милосердный! Мой муж совсем с ума сошел!
Г-н ЖУРДЕН (встает и направляется к выходу). Перестань, грубиянка! Относись с уважением к господину мамамуши. (Уходит.)
Г-жа ЖУРДЕН (одна). Когда же это он успел рехнуться? Скорей за ним, а то еще убежит из дому! (Увидев Доримену и Доранта). А-а, вас здесь только не хватало! Час от часу не легче. (Уходит.)
Дорант, Доримена.
ДОРАНТ. Да, маркиза, вас ожидает презабавное зрелище. Могу ручаться, что такого сумасброда, каков наш Журден, вы нигде не найдете. Затем наш долг – принять участие в сердечных делах Клеонта и поддержать его затею с маскарадом. Он премилый человек, ему стоит помочь.
ДОРИМЕНА. Я о нем очень высокого мнения. Он вполне достоин счастья.
ДОРАНТ. Помимо всего этого, нам не следует пропускать балет, который, собственно говоря, для нас же и устраивается. Посмотрим, насколько удачен мой замысел.
ДОРИМЕНА. Я заметила здесь грандиозные приготовления. Вот что, Дорант: больше я этого не потерплю. Да-да, я хочу положить конец вашей расточительности: чтобы вы больше на меня не тратились, я решила выйти за вас замуж не откладывая. Это единственное средство: со свадьбой все эти безумства обычно кончаются.
ДОРАНТ. Неужели вы и правда намерены принять столь отрадное для меня решение?
ДОРИМЕНА. Это только для того, чтобы вы не разорились, иначе, я убеждена, недалек тот час, когда вы останетесь без гроша.
ДОРАНТ. О, как я признателен вам за ваши заботы о моем состоянии! Оно всецело принадлежит вам, так же точно, как и мое сердце; распоряжайтесь ими по своему благоусмотрению.
ДОРИМЕНА. Я сумею распорядиться и тем и другим. Но вот и наш чудак. Вид у него обворожительный!
Те же и г-н Журден.
ДОРАНТ. Милостивый государь! Мы с маркизой явились поздравить вас с новым званием и разделить вашу радость по поводу предстоящего бракосочетания вашей дочери с сыном турецкого султана.
Г-н ЖУРДЕН (кланяется им по-турецки). Желаю вам, ваше сиятельство, силы змеи и мудрости льва.
ДОРИМЕНА. Я имею счастье одною из первых приветствовать вас по случаю того, что вы взошли на высшую ступень славы.
Г-н ЖУРДЕН. Желаю вам, сударыня, чтоб ваш розовый куст цвел круглый год. Я вам бесконечно благодарен за то, что вы пришли меня чествовать, и весьма рад, что вы снова здесь и что я могу принести вам искренние извинения за дикую выходку моей жены.
ДОРИМЕНА. Пустое! Я охотно прощаю ей этот невольный порыв. Вы ей, разумеется, дороги, и нет ничего удивительного, что, обладая таким сокровищем, она испытывает некоторые опасения.
Г-н ЖУРДЕН. Все права на обладание моим сердцем принадлежат вам.
ДОРАНТ. Вы видите, маркиза, что господин Журден не из тех людей, которых ослепляет благополучие: он и в счастье не забывает своих друзей.
ДОРИМЕНА. Это признак души истинно благородной.
ДОРАНТ. А где же его турецкое высочество? Мы хотели бы в качестве ваших друзей засвидетельствовать ему свое почтение.
Г-н ЖУРДЕН. Вот он идет. Я уж послал за дочерью, чтоб она отдала ему руку и сердце.
Те же и Клеонт, одетый турком.
ДОРАНТ (Клеонту). Ваше высочество! В качестве друзей вашего почтенного тестя мы явились засвидетельствовать вам глубочайшее наше уважение и всепокорнейше принести уверения в совершенной нашей преданности.
Г-н ЖУРДЕН. Где же это толмач? Он бы вас ему представил и растолковал, что вы хотите сказать. Вот увидите, он вам непременно ответит: он прекрасно говорит по-турецки. Эй! Эй! Куда же это его унесло? (Клеонту.) Струф, стриф, строф, страф. Этот каспатин балшой велмош, балшой велмош, а эта каспаша – ух, какой снатна тама, ух, какой снатна тама! (Видя, что тот ничего не понимает.) Aгa! (Указывает на Доранта.) Он – французский мамамуши, она – французская мамамушиня. Яснее выразиться не могу. Вот, слава богу, и переводчик.
Те же и переодетый Ковьель.
Г-н ЖУРДЕН. Где же вы? Мы без вас как без рук. (Указывая на Клеонта.) Скажите ему, пожалуйста, что этот господин и эта дама – особы из высшего общества и что они в качестве моих друзей явились засвидетельствовать ему свое почтение и принести уверения в преданности. (Доримене и Доранту.) Послушайте, что он ответит.
