Семен. Это вы, маманя, оставьте... У нас с Олей своя дорога...
Прасковья Филипповна. Вам и ходить-то легко — за плечьми ничего нет...
Семен. Это вы насчет чего?
Прасковья Филипповна. Взял в дом жену... рушника с собой не принесла, покрывальца какого...
Семен. Приданое, что ли?
Прасковья Филипповна. Приданое не приданое... имущество... Я ведь о тебе, Сеня, забочусь. Сын ты мне.
Семен. У нас с вами разные понятия о жизни, маманя. (Твердо.) Хотел я сказать вам — не забижайте Ольгу.
Прасковья Филипповна. Чем же я ее забижаю?
Семен. Деньги у нее отобрали, материал на платье взяли... Грубите ей, надсмехаетесь... Нашу жизнь разрушаете.
Прасковья Филипповна. Жаловалась на меня?
Семен. Она жена мне.
Прасковья Филипповна. А я кто?
Семен. Ну, мать... Маманя...
Прасковья Филипповна. Я над тобой ночи недосыпала, пылинки с лица сдувала... Все думала, все гадала: старой быть — с детьми жить...
Семен. Так живем мы...
Прасковья Филипповна (жалобно). Живем... Мать свою кровную с женой не почитаете.
Семен. Маманя, не об том разговор!
Прасковья Филипповна. Как о матери, так не об том.
Семен. Она сирота... Я мечтал, вы ей матерь замените...
Ольга выходит на крыльцо.
Прасковья Филипповна (не видя Ольгу). У деда своего, пьянчужки несчастного, лучше ей жилось?
Ольга (сбегая с крыльца). Вы деда не трожьте!
Прасковья Филипповна. А, и ты здесь? Заговор устроили над матерью!
Ольга. Разве вы мать Сене? Вы изверг ему!
Прасковья Филипповна (Семену.) Слышишь? Слышишь?
Семен. Ольга! Ольга!
Ольга (Семену). Так ты защитил меня?!
Прасковья Филипповна. Ишь, защитника ищешь! Сына с матерью разлучаешь!
Семен. Не разлучает она... Прошу вас, маманя...
Ольга (Семену). «Маманя, маманя»... Оставайся со своей маманей... Не жить мне больше у вас! Я человеком хочу быть, а не собакой дворовой. (Семену.) Не скажешь слово решительное?
Семен. Маманя, примиритесь!
Прасковья Филипповна. Не будет того!
Ольга. Слышишь? Нет нашей жизни с тобой! Уйду сама...
Прасковья Филипповна. Невелика царевна, другую найдем!
Ольга (направляясь к двери). И находите!
Прасковья Филипповна (оттолкнув за руку Ольгу). А ты не торопись, не торопись... Мы тебя сами проводим. (С неожиданной резвостью уходит в дом.)
Семен (подходит к Ольге). Что ты наделала, Оля?
Ольга. А я-то думала, ты и вправду уважаешь, любишь меня?!
Семен. Но дом-то родной... Родной мне дом?
Ольга (почти плача). Ах, Сеня, Сеня!
Входит Вербин. Увидев Ольгу и Семена, рядом стоящих, он радостно улыбается и идет к ним.
Вербин. Голубчики вы мои...
Прасковья Филипповна (открывая окно и выбрасывая во двор пальто, платок и маленький чемоданчик). Забирай свое приданое. Иди к своему деду, может, он и это пропьет!
Вербин. Чтой-то происходит здесь?!
Ольга (кинувшись к Вербину). Провожают меня отсюда, дедушка.
Прасковья Филипповна (увидев Вербина). А-а, и ты пожаловал?
Семен (кричит). Маманя! Маманя, запрещаю вам!
Прасковья Филипповна (выходя на крыльцо, Вербину). Забирай свою принцессу!
Вербин (Ольге). Правильно люди говорят — не пущай утку в чужую будку. (Прасковье Филипповне.) Ты не больно стращай нас! И на тебя управа найдется!
Прасковья Филипповна. А что мне твоя управа? Я на своем дворе, в своем доме нахожусь.
Вербин. Нехай он сгорит, твой дом!
Прасковья Филипповна (подходя к Вербину). Ты на наш дом, пьянчуга несчастный, не замахивайся! Не ты его строил, не ты камень таскал, не ты железом крышу покрывал!
Вербин. Железо-то ржавью покрылось!
Прасковья Филипповна. А у нас деньги на крышу имеются! Он германскую войну простоял, сохранил господь! И в гражданскую не затронуло... Когда прасолов из домов вытряхали — дом как каменный стоял, даром что из дерева... И в последней войне бог миловал...
Семен. Что вы, маманя, домом выхваляетесь?
Прасковья Филипповна. Я сколько лет живу — все в дом, все в дом несу, для семьи своей. Каждую щепочку, каждую копеечку — все для семьи... (Вербину.) А твоя где семья? Что ты за душой имеешь? (показывая на Ольгу.) Что скопил ты для нее? Что для жизни в подарок дал?
Ольга. Это я знаю!
Вербин. Погоди, Оленька... (Прасковье Филипповне.) Какая семья у меня? Что я скопил, интересуешься? Много скопил, рупь серебряный до сих пор храню, что на Графской пристани в Севастополе мне сам государь Николай пожаловал. Матросом был тогда, караул нес. Думал, на тот рупь дом купить — не хватило малость, думал, байду рыбачью купить — не меняли рупь... Зубы вставить хотел, — фельдфебель промахнулся, по уху целил, по зубам попал, — опять не хватило... Могу тебе рупь этот дать, пригодится, может, к твоим капиталам... А дом-то все-таки построил и байду купил... Не за рупь тот неразменный, а за доброе слово власти нашей. И жить бы мне с сыновьями, если б не война проклятая. Сыны мои, Николай и Миша, один батька, в Севастополе головы сложили не за рупь серебряный тот, а за землю свою за родную. И жить бы мне, да Олину мамку бомба фашистская осколком убила... Мне локти ломали — слова из меня не выжали. Мне руки выкручивали — стона не услышали от рыбака старого... А внучке своей я в подарок принес душу, корыстью не тронутую, глаза, вперед смело смотрящие, и руки работящие... А ты хочешь комсомолку ленинскую в рабыни записать?! Идем, Ольга... Нехай их дом как репей в чистом поле стоит! Идем! (Подхватив чемоданчик и пальто Ольги, обняв Ольгу, быстро уходит с ней.)
Семен бросается им вслед.
Прасковья Филипповна. Остановись, Семен!
Семен (остановившись). Что вы наделали? Что наделали?!
Прасковья Филипповна. Не пара она тебе! За душой копейки нет.
Семен. А вы за копейку душу свою продаете! Вижу я, чем живете с братом! Думаете, слепой я? В море ухожу часто — слепой?
Прасковья Филипповна. Что ты говоришь такое?
Семен. И меня на нечестный путь хотите поставить?
Прасковья Филипповна. В рыбачью семью вернуть хочу тебя.
Семен. В рыбачью? Не рыбачья это семья, которая чужое добро ворует! Маманя, скажите Василию, чтобы прекратил он браконьерство свое, вы над ним власть имеете.
Прасковья Филипповна. Имела бы власть над вами — в послушании бы ты был у матери, а то в мотористы подался, рабочим заделался.
Семен. Рабочим! Я честно хочу смотреть людям в глаза.
Прасковья Филипповна. Ты что же, матерь свою нечестностью попрекаешь? На мать руку подымаешь?
Семен. Не подымаю... Но жить с вами не хочу! Нельзя так, как хищники за облаком, прятаться! Если не переменитесь — смотрите! Худо вам будет. Прощайте! (Уходит со двора.)
Входит Шарабай, в руках у него узел. Он подходит к столу, бросает узел на стол. Прасковья Филипповна подходит к Шарабаю.
Шарабай (указывая на узел). Возьмите.
Прасковья Филипповна (крестится). Господи, господи! Что же это делается?
Шарабай. Что вы бормочете?
Прасковья Филипповна. Сеня... Сеня против нас идет. Дом покинул. Ушел из дома. (Развязывает узел, перебирая в нем фонарь, ватник, бинокль.)
Шарабай. Куда он там уйдет? Жрать захочет — прибежит. Галина не вернулась?
Прасковья Филипповна. Нет еще. Не обученная она этому... (Осторожно.) На берегу бабы говорили: охрана быстроходные катера получает...
Шарабай. Получает... Слышал... Узнаем скорость — найдем в городе другие. Чего вы напуганные такие?
Прасковья Филипповна. Обступают нас, Вася.
Шарабай. А вы думали, осетров ловить — в лаптях ходить... Еще что?
Прасковья Филипповна. Калабухов к тебе приезжал...
Шарабай. Что понадобилось?
Прасковья Филипповна. Заявление на него написали... что осетра ему дал...
Шарабай. Сказали что?
Прасковья Филипповна. Не выдам, сказала...
Шарабай. Правильно... Пригодится. Получим еще с него. На колхоз поработать придется... План перевыполнить чтобы... Сегодня добрую рыбку поймал... Хватит пока.
