Алекса {меланхолично). Да и кто может ею похвастаться, роме тебя?
Ролло. И она отпустила его от себя на целых шесть недель!
Да я бы даже Эдит не рискнул отпустить одну на шесть
недель!
Алекса. У нее была шпионка в этой компании – Констанс.
Ролло. Констанс Ардуэн?
Алекса. Да.
Ролло (от души). Вот уж красотка, так красотка.
Алекса. Ноэлю пришлось переспать с ней, чтобы она не проговорилась.
Ролло. Проклятый извращенец!
Алекса. О, он с ней потом тут же порвал.
Ролло. Еще того лучше!
Алекса. Зато она была у него в руках.
Эдит. И Вероника ничего не заподозрила?
Алекса. Ничего. Впрочем, потом, и в Париже и в Сен-Тро он лгал ей так ловко, так изобретательно, так смешно…
Ролло. Тебя еще впечатляют лгуны?
Алекса. Но что самое любопытное – это до какой степени он боится ее.
Ролло. Тебя еще впечатляют трусы?
Алекса. На это могу лишь повторить тебе, что я не родная дочь Эдит.
Ролло. Еще бы! Добродетель – и ты!
Эдит (раздраженно). Ох, до чего же вы оба осточертели не с моей добродетелью! Разглагольствуете о ней так, будто на нее никто никогда и не покушался!
Ролло (удивленный ее выпадом). Не понял?
Эдит. Конечно, я ничего лишнего себе и не позволила бы. Но е думайте, что меня не пытались соблазнить. Карадин, например, пытался.
Ролло. Как, и тебя тоже?
Эдит. Да, представь себе!
Ролло. Мало ему было дочери, ему еще и мать понадобилась!
Эдит. О нет, это давняя история, Алексе было тогда семь лет.
Ролло. Господи, да таких типов надо в клетку сажать!
Эдит. Должна признаться, он тогда пустил в ход все свое обаяние. Но я дала ему самый решительный отпор. Потому что, к счастью, любила другого.
Ролло. Кого?
Эдит. Дурачок! Тебя!
Ролло. Нет, у меня сейчас голова лопнет!
Эдит. За мной он ухаживал далеко не так настойчиво, как за Алексой. Его терпения едва хватило на две недели. (Дочери, с нежной улыбкой.) Я ему нравилась меньше, чем ты.
Ролло. Давай-давай, сыпь мне соль на рану!
Эдит. Я тебе и не заикнулась об этой истории, потому что ты уже тогда его терпеть не мог.
Ролло (взрываясь). И этот негодяй требовал, чтобы я явился к нему ровно в девять! И он еще позволил себе заставить меня ждать!
Эдит. И меня тоже.
Ролло. И тебя тоже! И он осмелился дать мне денег!
Алекса. Ты же у него просил.
Ролло. Да, просил! Под честное изобретение! А ведь он изобразил дело так, будто вручает мне комиссионные, как какому-нибудь агентишке. Бакшиш!
Эдит. Ты преувеличиваешь!
Ролло. Он просто решил заплатить мне за невинность моей дочурки! Одним махом опозорить всю мою семью!
Алекса (также вне себя). Перестань разыгрывать мелодраму!
Ролло. Да я швырну ему в морду эти несчастные деньги!
Эдит. Вот это правильно!
Ролл о (запнувшись на полуслове). Ох! Я же… (Плаксиво.) Ах ты черт! Ай-ай-ай! Это ужасно!
Эдит. Что ужасно?
Ролло. Я же заплатил за костюм. Теперь я смогу швырнуть ему в морду только четыреста тридцать пять тысяч!
Алекса. Ну так оставь все, как есть.
Ролло. Кой черт меня дернул платить за костюм?!
Алекса. Ты ничем не обязан Ноэлю, ты же продал ему изобретение за эти деньги.
Эдит. Но ведь он мог его и не покупать.
Ролло. Ты думаешь?
Эдит. Я уверена в этом.
Ролло. Но ты вспомни о Симоне Суши!
Алекса (с ледяной иронией). Да, ты, пожалуйста, вспомни хоть о ней!
Ролло. Ну конечно, я не имею права лишать ее этих денег.
Алекса. Весьма справедливо!
Ролло. Ладно, решено, этой проблемой я больше не занимаюсь.
Алекса. Дела есть дела!
Ролл о (с радостным облегчением). Уж теперь держись, мсье Карадин!
Алекса (внезапно обеспокоенная). Что ты собираешься делать?
Ролло. О, сущие пустяки. Всего-навсего отомстить за себя. А заодно и за тебя тоже, слышишь?
Алекса. За меня? С какой стати? Я вовсе не нуждаюсь в отмщении.
Ролло. Я заставлю этого субчика вернуть деньги, которые он у меня украл!
Эдит. Ну что ты говоришь?!
Ролло. И теперь, чтобы набить ему морду, мне не понадобится никакой Бурдиль! Эти письма (потрясает письмами) – настоящий динамит! На них-то мсье Карадин и подорвется!
Эдит. Леон!
Ролло (с блуждающим безумным взглядом). Трах-тарарах! Хоп-ля! Летите в рай, мсье Карадин! (Хватается за горло, будто его душат.)
Эдит (в ужасе). Что с тобой? Тебе плохо?
Ролло. О радость!
Алекса. Какой ужас!
Ролло (охваченный лихорадочным возбуждением). Долгонько я ждал этой минутки!
Эдит. Скорей, расстегни воротничок!
Ролл о (в экстазе). Зачем?! Это мне тогда было плохо! Очень плохо! А теперь я ожил, я возродился!
Алекса (с плохо скрытым отвращением). Ты возродился?!
Ролло. Ух, как я его раздавлю, этого Карадина! Раздавлю, в порошок сотру и еще плюну сверху! Вот так! (Хватает вазу и швыряет об пол. Ваза разлетается на куски.)
Эдит (в отчаянии). Ой, это же была единственная память о твоей матери!
Ролло (глядя в потолок). Прости меня, мама, я слишком счастлив!
Эдит (опустившись на колени, собирает осколки). Слава богу, она разбилась на крупные куски, может, еще удастся склеить.
Ролло. Зато уж мсье Карадина никому склеить не удастся!
Эдит (поднимаясь). Ты меня пугаешь. Ты будто с ума сошел!
Ролло. Да, я сошел с ума – от счастья!
Алекса. Но что же ты все-таки собираешься делать?
Ролло. Я? Ничего! Это Ноэлю придется слегка потрудиться. Из-за своих писем, своих чудненьких писем!
Алекса (возмущенно). Ты намерен воспользоваться его письмами?
Ролло. Когда Вероника узнает, что ее муженек встречается с девушкой, которой он «открыл ее тело» и которая «доказывает свою правоту, поднимая юбки», тогда, о, вот тогда-то и начнется свистопляска!
Алекса. Ты покажешь эти письма Веронике?!
Ролло. Боюсь, что придется.
Алекса (кричит, не помня себя). Ты не имеешь права! Это мои письма!
Эдит. Она верно говорит, ты действительно не имеешь права. И потом, Вероника просто умрет от этого.
Ролло. Ничего с ней не будет, она уже переболела менингитом. И вообще, она слишком долго была счастлива, пора и честь знать. Пусть-ка хлебнет горя вместе с нами. Сама виновата: держала бы своего Казанову возле своей юбки, чтобы меньше пакостил!
Эдит. Леон, дорогой мой, вспомни, ведь она любила тебя!
Ролло. Что ж, мне очень жаль огорчать ее. Но Карадин у меня в руках, и я не намерен щадить его.
Алекса. Ты просто отвратителен!
Ролло. Вот уж я полюбуюсь, как он станет ползать передо мной на коленях, этот мсье Карадин! Теперь его заставят ждать, как нищего, в передней! Теперь ему объявят, что о нем позабыли напрочь! Теперь я лягу в ванну, чтобы унизить его! А потом завалюсь в постель! А потом пошлю к нему лакея, чтобы тот наплевал ему в морду! (Срывает с себя воротничок.)
Эдит. Осторожно, ты сейчас упадешь!
Ролло. Нет, только не сейчас! После всего этого – пожалуйста, хоть сдохну! Но сперва он поваляется у меня в ногах, а я полюбуюсь, как он распластывается передо мной как последняя тварь!
Алекса. Ничего этого не будет.
Ролло. Ошибаешься, дочка, будет! Хватит с нас прозябать в тени, пришел и на нашу улицу праздник! (Смеется странным сумасшедшим смехом.)
Эдит (в панике). Успокойся, успокойся, это все скоро пройдет, мой дорогой!
Ролло. Что ты меня успокаиваешь, будто я псих?! Говорю тебе, я счастлив! Понимаешь? Счастлив!
Эдит. Пойду принесу тебе чего-нибудь попить.
Ролло. Вот это дело! Неси, надо спрыснуть мою победу. Теперь он у нас будет ходить в рохлях.
Эдит выходит, предварительно сделав знак Алексе.
Алекса. Посмотрел бы ты сейчас сам на себя!
Ролло. Он проклянет тот день, когда встретил тебя!
Алекса. Ты думаешь, мне приятно все это слушать?
Ролло. А мне безразлично, приятно тебе или нет.
Алекса (нежно). И я тоже тебе безразлична?
Ролло. Извини, но мне сейчас не до тебя.
Алекса. А ты подумал, что будет со мной после твоего разгрома?
Ролло. Ну, не вечно же мне тебя ублажать.
Алекса. Предположим, ты показываешь письма Веронике, она его выгоняет, он вновь становится бедным как церковная мышь, ты обретешь счастье. Ну, а я?
Ролло. Ты? Если ты его любишь – выйдешь за него. Если нет, и это была ошибка молодости – оставишь его подыхать на улице.
Алекса. Это не ошибка молодости.
Ролло. Значит, просто ошибка.
Алекса. Ты не хочешь дать мне хоть немного пожить счастливо?
Ролло. Жить счастливо можно и без денег.
Алекса. Да, но не с той, из-за которой ты их лишился.
Ролло. Не жалей о нем. Все равно никто и никогда не смог бы жить счастливо с этим подлецом.
Алекса. Лео, милый Лео!
Ролло. Ну-ну, умерь свои чары, напрасно стараешься! И не рассчитывай на мою доброту или глупость! (Кричит.) Хватит, конец моей доброте! И конец моей глупости! Отныне ничто не спасет Карадина!
