Уильям Шекспир - Два веронца

Я спокоен буду,

Как пленник, ждущий казни поутру.

(Уходит.)

Сильвия скрывается в окне.

Хозяин, пойдем, что ли?

Клянусь всеми святыми, я хорошо всхрапнул.

Скажи, где живет синьор Протей?

В моей гостинице. Вы поглядите, скоро уже светать начнет.

А ночь из всех ночей моих бессонных

Была и самой длинной и тяжелой.

Уходят.

Там же.

Входит Эгламур.

Меня синьора Сильвия просила

Зайти к ней нынче. Этот час настал.

Я для каких-то важных дел ей нужен.

Синьора Сильвия!

В окне появляется Сильвия.

Кто звал меня?

Слуга и друг ваш.

Это Эгламур?

Синьор, примите тысячу приветствий.

И столько же приветствий вам, синьора.

Я к вам пришел так рано, чтоб узнать,

Какой могу быть службой вам полезен.

Ты — рыцарь, мой достойный Эгламур.

Клянусь тебе, в моих словах нет лести.

Ты просвещенный, мудрый и отважный,

Ты справедлив и прям. Тебе известно,

Что всей душой люблю я Валентина,

Но мой отец меня желает выдать

За Турио, ничтожного глупца.

Ты сам любил. Ты мне сказал когда-то,

Что, безутешной горестью теснимый,

Печалясь о возлюбленной своей,

Ты над ее безвременной могилой

Поклялся верным быть ей даже мертвой.

О Эгламур, я в Мантую решила

Уехать, — там живет мой Валентин.

По на дорогах, говорят, опасно;

Прошу тебя, будь спутником моим.

Подумай, как разгневан мой родитель,

Подумай, как в разлуке я страдаю,

И скажешь сам, что вправе я бежать,

Чтобы спастись от мерзкого союза,

Который проклят небом и судьбой!

Мой добрый друг, молю тебя всем сердцем,

А в нем страданий — как песчинок в море, —

Будь провожатым Сильвии несчастной!

Но если ты не можешь, обещай мне

Молчать о том, что я тебе открыла,

И я тогда решусь бежать одна.

Всем сердцем вам сочувствую, синьора.

И, зная ваших горестей причину,

Охотно буду вас сопровождать.

И о своей судьбе я не забочусь,

Я лишь для вас прошу у неба счастья.

Когда же в путь?

Сегодня ввечеру.

Где встретимся?

У брата Пьетро в келье.

Пред ним я исповедаться хочу.

Я встречу вас у врат монастыря.

До вечера, прекрасная синьора!

Мой добрый друг, мой Эгламур, прощайте.

(Скрывается в окне.)

Эгламур уходит.

Входит Ланс со своей собакой.

Когда слуга ведет себя, как неблагодарный пес, то господин обижается. Но ведь его-то я воспитывал с детства. Я спас этого щенка, когда его хотели утопить вместе с тремя или четырьмя слепыми братцами и сестрицами. Я учил его, как настоящего пса. Меня послали поднести его синьоре Сильвии в подарок от моего хозяина. Не успели мы войти в столовую, как он уже подобрался к тарелке синьоры и стащил. Противно смотреть, когда собака не умеет вести себя в обществе. Мне хотелось, чтобы он показал себя образованным псом, как говорится — псом на все руки. Если б у меня не хватило ума взять на себя его грех, его бы за такую проделку повесили. Ей-богу, он был бы за это сурово наказан. Посудите сами. Он без всяких церемоний врывается в общество двух или трех знатных собак, которые сидели под столом герцога, и, не пробыл он там, — ну просто диву даешься! — не пробыл он там даже столько времени, сколько нужно, чтобы помочиться, как уже все в комнате почувствовали запах. «Гоните вон эту собаку!» — кричит один. «Это еще что за пес!» — кричит другой. «Хорошенько его хлыстом!» — кричит третий. «Повесить его!» — говорит герцог. Так как мне этот запах хорошо знаком, я сразу понял, что это Креб. И вот подхожу я к малому, который собирается бить его хлыстом. «Друг, — говорю я, — вы собираетесь бить эту собаку?» — «Да, черт возьми, собираюсь», — говорит он. «Вы его напрасно обижаете, — говорю я, — это я наделал в комнате». Он без дальних слов давай меня хлестать и выставил вон. Много ли хозяев сделали бы это ради слуг? Готов поклясться, я сиживал в колодках за те колбасы, которые он крал. Я стоял у позорного столба за тех гусей, которых он задушил, иначе он пострадал бы за это. — А ты и думать об этом забыл. Но я-то не забыл, что ты наделал, когда я уходил от госпожи Сильвии. Разве я не просил тебя не спускать с меня глаз и повторять то, что буду делать я? Видел ли ты когда-нибудь, чтобы я вдруг поднял ногу и помочился на юбку знатной дамы? Видел ты когда-нибудь, чтобы я творил такое безобразие?

Входят Протей и Джулия, одетая мальчиком.

Тебя зовут Себастьян? Ты мне сразу

Понравился. Окажешь мне услугу?

Все что угодно! Все, что буду в силах!

Благодарю. —

(Лансу.)

Так вот ты где, мерзавец!

Скажи, где прошатался ты два дня?

Синьор, я по вашему приказу водил собаку к госпоже Сильвии.

Ну, и что же она сказала, получив эту прелестную собачку?

Черт возьми, синьор, она говорит, что собака, которую вы ей прислали в подарок, — дворняжка и достойна лишь собачьей благодарности.

Но ведь она приняла собачку в подарок?

Нет, синьор, не приняла. Вот я и веду ее назад.

Как, ты этого пса хотел ей подарить?

Да, синьор. А ту другую, маленькую собачку, похожую на белку, у меня вчера на рынке подручные палача украли из кармана. Вот я вместо нее и поднес госпоже Сильвии своего собственного пса. Он в десять раз больше той вашей собачки, а значит — в десять раз лучше как подарок.

Ступай к чертям! Иль разыщи собачку,

Иль на глаза не смей мне попадаться!

Чего стоишь? Взбесить меня решил?

Из-за слуги всегда краснеть я должен!

Ланс уходит.

Себастьян, будь моим слугою ты.

Мне нужен юноша, который может

Исполнить мой приказ умно и тонко,

Не так, как этот пентюх толстокожий.

А ты лицом приятен и воспитан

И, если я в тебе не ошибаюсь, —

Удачу можешь принести и счастье.

За это я и взял тебя. Так вот что:

Ступай к синьоре Сильвии тотчас же

И ей отдай кольцо мое в подарок.

Его владелица меня любила.

Но вы ее, должно быть, не любили,

Когда с ее подарком расстаетесь.

Или она скончалась?

Нет, жива.

О горе мне!

Тебе? При чем же ты здесь?

Я не могу не пожалеть ее.

Ты? Почему ты Джулию жалеешь?

Она не меньше, видно, вас любила,

Чем вы синьору Сильвию? И что же,

Ей дорог тот, кто позабыл ее,

А вы влюбились в ту, кто вас не любит.

Всегда с любовью жизнь в противоречье,

Вот почему вскричал я: горе мне!

Ну, не печалься. Отнеси кольцо,

А с ним письмо. Вот комната синьоры.

Скажи, что за обещанным портретом

Явился ты, и, получив портрет,

Лети ко мне тоску мою развеять.

(Уходит.)

Ах, многие ли женщины могли бы

Такое поручение исполнить!

Протей, бедняга! Ты лису приставил

Твоих ягнят пасти. А я-то дура!

Мне жаль того, кто надо мной смеется!

Едва ее увидел, он с презреньем

Отверг меня, а я люблю его

И оттого жалею. В час разлуки

Ему кольцо дала я, чтобы вечно

Меня он помнил, а теперь должна я —

Посол несчастный! — Сильвию просить

О том, что запретить бы ей хотела,

Отдать ей то, что отобрать хочу,

Хвалить того, кого браню всем сердцем.

Не я ли с ним сама обручена!

Чтоб стать Протею преданным слугою,

Должна предать я самое себя.

И, сватая любимому невесту, —

О господи! — я жажду лишь отказа.

Входит Сильвия со свитой.