Григорий Горин - Тот самый Мюнхгаузен

Мюнхгаузен (достав из узла бочонок с порохом). Вот этот сухой, проверенный… От такого – целый полк взлетит в небо!

Судья. Ну, как знаете!.. Если вы столь безрассудны… Фельдфебель, перезарядите пушку!

Фельдфебель берет бочонок с порохом, засыпает в ствол.

Мюнхгаузен. Прощайте, господа! Сейчас я улечу, вам недолго осталось ждать. Мы вряд ли увидимся. Когда я вернусь, вас уже не будет. Дело в том, что на небе и на земле время летит не одинаково. Там – мгновенье, здесь проходят века. Все относительно. Впрочем, это долго объяснять… Прощайте! (Направляется к пушке.) Черт возьми, как надоело умирать…

Вбегает Бургомистр, в руках у него мундир Мюнхгаузена, его парик и депеша.

Бургомистр (кричит). Остановитесь, барон! (Всем.) Господа! Его величество признал в подсудимом барона Мюнхгаузена! (Сует депешу Судье.) Читайте! (Мюнхгаузену.) Карл, дайте я вас обниму! (Бросается к Мюнхгаузену с объятиями.) Судья (просматривая депешу). Действительно! «…Приказываю считать Мюнхгаузеном…» Как же мы сразу не догадались?!

Бургомистр (подавая Мюнхгаузену мундир). Одевайтесь, одевайтесь, барон! Вас ждет внизу карета. Город с восторгом встретит своего героя! (Напяливает на него парик.)

Баронесса (словно впервые увидев Мюнхгаузена). Это – он! Карл, я узнаю тебя! (Сыну.) Фео, что ты стоишь? Разве не видишь? Это твой отец!

Феофил (кричит). Па-па! (Падает перед Мюнхгаузеном на колени.) Я узнал вас. Я восхищен вами!

Бургомистр (оттаскивает Феофила). Фео! Вы честный юноша. Вы искренне любите и искренне ненавидите, но не делайте этого слишком часто!

Пастор (обращаясь к небу). Господи! Ты совершил чудо!

Рамкопф. Поздравляю вас, барон!

Мюнхгаузен. С чем?

Рамкопф. С успешным возвращением с Луны.

Мюнхгаузен. Я не был на Луне.

Рамкопф. Как это – не был, когда есть решение, что был?.. Сейчас прозвучит залп, его услышат в городе… Это значит: вы слетали и вернулись… Завтра об этом сообщат газеты. Да мы все свидетели.

Марта. Это неправда.

Баронесса. Боже, какой примитив! Нет, сударыня, на этот раз я не уступлю. Если у вас не хватает воображения, то соображать надо. Мой муж летал! Летал!

Судья. Не усложняйте, господа, не усложняйте. (Фельдфебелю.) Залп немедленно!

Фельдфебель подносит запал, пушка стреляет.

Рамкопф. Вот и все! Виват Мюнхгаузену!

Все. Виват! Виват! Виват!

Мюнхгаузен (орет). Прекратите!.. Господи, как вы мне надоели!.. Поймите же, что Мюнхгаузен славен не тем, что летал или не летал, а тем, что не врет. Я не был на Луне. Я только туда направляюсь. А раз вы помешали мне улететь, придется идти пешком. Вот по этой лунной дорожке. Это труднее! На это уйдет целая жизнь, но придется… Марта, ты готова?

Марта. Конечно, Карл.

Мюнхгаузен. Пошли. (Берет ее за руку.) А ты, Томас, ступай домой и готовь ужин. Когда мы вернемся, пусть будет шесть часов.

Томас. Шесть вечера или шесть утра, господин барон?

Мюнхгаузен. Шесть дня.

Томас. Слушаюсь.

Мюнхгаузен (оборачивается). Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьезны. Серьезное лицо – еще не признак ума, господа. Все глупости на Земле делаются именно с этим выражением. Вы улыбайтесь, господа, улыбайтесь! (Уходит с Мартой все выше и выше по лунной дорожке.)

Занавес