Маруся. Товарищ заведующий, позвольте вас спросить, чего они меня мучают?
Заведующий. Мучают?
Маруся. Да… Вчера мне казалось, что все очень хорошо, чудесно, а сегодня…
Заведующий. Довольно, я понял. Все будет улажено.
Сверху опускается Упырева.
Упырева. Товарищ заведующий…
Заведующий. Мне уже все рассказали.
Сверху опускаются Кофейкина, Бойбабченко, Гогенштауфен, Брючкина.
Кофейкина. Товарищ заведующий…
Заведующий. Не извиняйтесь… Вопрос серьезный, это неважно, что я в отпуску. Сейчас устроим маленькое совещание, а потом я решу, как хочу. Товарищ Гогенштауфен, поздравляю – ваш проект утвержден… С блеском! Начнем. (Садится за стол, прикрыв лицо рукой.)
Гогенштауфен. Мой проект утвержден? Но ведь он не окончен!
Кофейкина. Я кончила!
Гогенштауфен. Да ведь он не послан.
Кофейкина. Я послала. Мелким чудом.
Гогенштауфен. Когда же его успели рассмотреть?
Кофейкина. Я устроила, тем же манером…
Заведующий. Может быть, мы прекратим частные разговоры и начнем? Товарищи, каждому я дам полминуты. Мне все ясно – это склока. Поэтому говорите без подробностей и пояснений. Не старайтесь убеждать меня, я не буду слушать. Склока – такая вещь, где разобраться можно только чутьем. Логикой не разберешься. Слово Упыревой.
Упырева. Безо всяких оснований эта девушка (показывает на Кофейкину) начала травить меня и лучших наших работников… Вкусовщина, психоложество…
Заведующий. Достаточно. Вы старались поссорить Гогенштауфена с Марусей Покровской?
Упырева. Нет! А кроме того, какое это имеет отношение?..
Заведующий. Большое… Зачем вы грызете карандаш?
Упырева. Я злюсь, как зарезанная!
Заведующий. Вот это совершенно правильно. Как зарезанная. Пройдите в ту дверь – там мой кабинет. Сядьте за стол. Дайте письменное объяснение своим поступкам. Я им не поверю – пишите короче. Вот эта дверь. Ступайте.
Упырева уходит, стукнув дверью.
Бойбабченко. Она сбежит!
Заведующий. Нет! Дверь одна. Окно – над пропастью. Товарищ Кофейкина, ваше слово!
Кофейкина. Сотрудники, товарищ заведующий, бывают двух родов – одни работают со страстью, другие с отвращением…
Заведующий. Совершенно правильно! Вокруг нее сгруппировались люди, работающие с отвращением. Мертвый класс, пленный класс, класс на цепи, злобный, как цепная собака. Они работают против воли, работают не всегда плохо, боятся, но кусаются всегда и всегда отравляют все вокруг. При мне штрафовали управделами, который из ненависти собирал всюду паутину, пыль, пауков, блох, мух, моль, мокриц и распределял собранное по всем комнатам своего учреждения. Он же добыл где-то старую ванну, положил ее в коридоре и написал на ней мелом нехорошее слово. Ванна наводила на посетителей сильное уныние. Он же забил все двери и пускал посетителей через подвал. Но он тих и скромен рядом с нашей Упыревой. Она совершенно мертва, она обеими ногами стоит в гробу, и через нее из гроба, как по проводу, идет смерть. Я, отдыхая, наводил справки и все выяснил. Год назад она работала в центральном узле. Там застрелился из‑за девочки прекрасный человек, талантливый работник товарищ Лысенький. Это она подстроила. Там сошло с ума пять рабочих-изобретателей: Иванов, Мамочко, Пежиков, Суриков и Эдиссон Томас Альва. Это все она. Там заведующий побил бухгалтера из ревности, и на две недели остановилась работа – шел показательный суд. Она даже в свидетельницы не попала, а все это было делом ее рук. Она умеет вовремя сказать злобное слово, поссорить, пустить сплетню, обидеть, сбить с толку, оскорбить тех, кто потише, и скрыться за личиной усерднейшего, даже самоотверженного, непреклонного работника. Она портит жизнь. Здесь трудней всего поймать. Как вам удалось?..
Кофейкина. Я боюсь объяснить, товарищ заведующий… Она, видите ли, упырь!
Заведующий. Как вам не стыдно так упрощать этот сложный вопрос! Упырь – исключительное явление, а исключительное явление каждому бросается в глаза. Она гораздо незаметней, мельче…
Кофейкина. Это другие незаметней, мельче, а она – упырь!
Заведующий. Это что же, аллегория?
Кофейкина. Нет, в данном случае – факт.
Заведующий. Не хочу разбираться, чтобы не запутаться в подробностях, но чувствую, что вы все в чем-то правы. Она из тех, кто притворяется живой, передразнивает живых и ест живых. А вы? В таком случае вы – волшебница?
Кофейкина. Да.
Заведующий. Не хочу слишком уточнять, чтобы не сбиться с толку. Но чутьем понимаю, что в данном частном случае вы правы. Вы победили. Вы полны величайшей творческой энергии, которая иной раз производит впечатление чуда. В данном частном случае я не возражаю. Вы действовали с пользой в интересах дела, но это не метод! Есть другие способы проявлять творческую энергию. Путь индивидуальных чудес должен быть изжит. Волшебных чудес. Понимаете?
Кофейкина. Я больше не буду.
Заведующий. Да, довольно. Это тем более легко, что волшебниц вообще не бывает. Ну, у нас в учреждении один раз случилось – и довольно. (Брючкиной.) Что у вас за прическа?
Брючкина. Ах, товарищ заведующий, это – любовь! Гогенштауфен…
Заведующий. Он не для вас… Прекратите это безобразие с прической, товарищ Кофейкина.
Кофейкина свистит. Брючкина принимает свой первоначальный вид.
Спасибо. А вам, товарищ Брючкина, я предлагаю оставить Гогенштауфена в покое…
Брючкина. Товарищ заведующий, вы сами знаете – мужчины лезут ко мне как звери. Я даже не понимаю, зачем это им нужно. Гогенштауфен писал мне такие письма, жадно на меня глядел…
Заведующий. Это ошибка. (Дамкину.) Почему вы держите все время нос к северу? Товарищ Дамкин, чего вы молчите?
Бойбабченко. А он в компас превратился. Мы ему зубы намагнитили.
Заведующий. Понимаю… Зубы прилипли к зубам… Прекратите это!
Кофейкина свистит. Дамкин хохочет.
Дамкин. Спасибо, товарищ. Вот разыграли, прямо на большой палец. Очень потешно. Знаете потрясающую новость, товарищи? Мне ужасно есть хочется. Со вчерашнего дня не жрал. У меня есть такое свойство: если я с вечера не поужинаю – ужасно утром есть хочу. Товарищ заведующий, вам огромное спасибо. У меня есть такое свойство: если мне объяснят – я сразу осознаю свои ошибки. Эта Упырева – просто вредительница. Простите, я по-прямому. У меня есть такое свойство. Я не хитрый.
Заведующий. Ну, довольно! Я дал вам поговорить, потому что вы несколько часов молчали. Товарищ Дамкин, предлагаю вам оставить Марусю в покое.
Дамкин. Но, товарищ заведующий. Маруся сама в меня влюбилась. Вечером вчера так она раскокетничалась – бегала, плакала, молоденькая, страстная такая…
Заведующий. Это ошибка.
Дамкин. Ну, какая там ошибка. Что вы! Все женщины – донжуаны и циники! (Показывает на Бойбабченко.) Вот она. Старушка. Сухарик. А тоже… Вчера из ревности намагнитила меня, обиделась, что я бегаю за Марусей.
Заведующий. Довольно! Все кончается хорошо, поэтому я вместо выговора в приказе сделаю вот что, – смотрите… (Показывает на Брючкину.)
Дамкин. Что?
Заведующий. Смотрите…
Дамкин. А ведь действительно…
Заведующий. Смотрите…
Дамкин. Ах ты, черт… Фигура, руки, ноги… Товарищи, потрясающая новость! Я влюбился! Честное слово! В Брючкину. Надо брать от жизни все, что она дает.
Брючкина. Ха-ха-ха! Зачем вам это надо?
Заведующий. Ладно. Договорились. (Топает ногой.) Но смотрите!
Дамкин. Осознал, осознал.
Брючкина. Понимаем, понимаем.
Заведующий. Так. С ними покончено. Они виноваты и награждены. Будут работать на совесть.
Брючкина. Для меня работа прежде всего.
Заведующий. Но смотрите! Если будут рецидивы и вспышки (к Брючкиной) – к вам вернется ваша прежняя прическа. (Дамкину.) А вас превратят навеки в компас, и я сдам вас в географический институт.
Дамкин. Товарищ заведующий, у меня есть такое свойство: я работаю как бешеный!
Заведующий. Договорились. Теперь отдохнем на хороших людях. Маруся Покровская!
Маруся. Что?
Заведующий. Успокойтесь. Жизнь такова, какой она вам казалась до склоки. Больше вас никто не будет мучить. Все прекрасно. Товарищ Гогенштауфен, вас премировали квартирой, отпуском и трехмесячным окладом. Марусю я тоже отпускаю на месяц. Вы поселитесь вместе. Кричите ура! Вот… (Кофейкиной.) Вас я назначил бы управделами, но ваша склонность творить чудеса…
