Уильям Шекспир - Трагедии. Сонеты

Значит, это правда?

Увы, вполне! Еще раз в добрый час.
Живи у нас и запасись терпеньем.

Я не спущу тебе, не сомневайся.

Чего не спустишь? Ну? Чего, чего?

Ты говоришь, что мне не место в войске,
И это стыд.

А что, не стыд, не стыд?

Египет ваш союзник. Отчего же
Не быть и мне при армии?

Я б мог
Тебе ответить. Если б в конном войске
Смешали мы кобыл и жеребцов,
Прошла бы в жеребцах нужда. Кобылы
С людьми бы на себе их унесли.

Что ты бормочешь?

При тебе Антоний
Становится рассеян. На тебя
Уходят силы, время и вниманье,
В которых он нуждается. Его
Уже и так считают вертопрахом
И безрассудным. В Риме говорят,
Что евнух Фо́тин и твои служанки
Диктуют план кампании.

Пускай
Отсохнут языки зловредных римлян.
Раз мой народ участвует в войне,
Я выступаю на правах мужчины
Как государыня. Не возражай.
Не переубедишь.

Не собираюсь.
А вот и повелитель.

Чудеса!
Не странно ли, как он успел, Канидий,
Покинувши Брундизий и Тарент,[155]
Пройти так быстро Ионийским морем
И взять Торину? Слышала, мой друг?

Поспешности дивится лишь ленивый.

Отбрито не по-женски, и упрек
Заслуженный. Канидий, мы сразимся
С ним на море.

Конечно. Где ж еще?

Как, на море?

Он шлет нам вызов с моря.

Что ж из того? Ты разве никогда
Не вызывал его?

Ну да. В Фарсалах,
На поединок. В памятной войне
Помпея с Цезарем. Но он без выгод
Не бьется. Так же поступи и ты.

Твои суда с негодною командой:
Погонщики, жнецы и всякий сброд
Зачислены в матросы. А во флоте
У Цезаря испытанный народ,
Сражавшийся с Помпеем. Их галеры
Быстрей твоих. Позора в этом нет,
Что ты ему взамен морского боя
Дашь сухопутный.

Нет, морской, морской.

На суше у тебя большая слава.
Цени ее. А посадив часть войск
На корабли, ты лишь разрознишь силы,
Уменья своего не пустишь в ход
И с верного пути к успеху вступишь
На шаткую, превратную стезю.

Я на море сражусь.

Мои галеры,
Все шестьдесят, как на подбор, сильней,
Чем Цезаревы.

Мы сожжем излишек,
Остатком же, усилив экипаж,
Отбросим их от мыса. Если в море
Не будет счастья, суша про запас.

Что ты принес?

Слух подтвердился: Цезарь
Вошел в Торину.

Сам? Не может быть!
Вступленью войск и то дивлюсь. — Канидий,
Ты отвечаешь мне на берегу
За девятнадцать легионов пеших
И за двенадцать тысяч конных. Ну,
Пора нам на корабль, моя Фетида[156].

Что, молодчага?

Славный государь,
Не бейся на море. Не доверяйся
Подгнившим доскам. Разве ты забыл
Мой меч и эти раны? Финикийцам
С египтянами лучше предоставь
Барахтаться в воде, а наше дело
Бить врукопашную, нога к ноге
На твердом месте.

Хорошо. Идемте.

Клянусь Гераклом, кажется, я прав.

Ты прав, солдат, да не своей охотой
Мудрит Антоний. Нашего вождя
На помочах чужие руки водят.
Мы все тут слуги женские.

Скажи,
Ты предводитель сухопутной силы?

Да. В море Марк Октавий, Марк Юстей,
Публикола и Целий, я ж на суше.
Но Цезаревых маршей быстрота
Непредставима!

Он до выступленья
Отрядами передвигал войска
И обманул разведку.

Кто в их войске
Главнокомандующий?

Некто Тавр.

Ах, вот кто? Знаю, знаю.

Повелитель
Зовет к себе Канидия.

Опять,
Наверно, что-то. Каждая минута
Чревата новостями.

Тавр!

Государь?

Спокойно стой на суше.
Сраженья не завязывай, пока
Мы на море не кончим. Повинуйся
Изложенному в свитке. Все, что ждет
Нас впереди, решится в этой битве.

Ставь конных за холмом, лицом к лицу
С войсками Цезаря. Оттуда видно
Эскадру. По движенью кораблей
Сообразуй усилья.

Конец, конец, конец! Нельзя смотреть!
«Антониада», флагманское судно
Египта — наутек, и вслед за ним
Все шестьдесят! Я со стыда ослепну.

О боги и богини и весь сонм
Небесных сил!