Василий. Не она ль, не твоя ли ко мне любовь, и над любой моей надругалася? Ты то попомнил бы; дорога-де она сыну, жизни дороже. Отниму ее, жизнь у него отниму. К чему ж ты ругался еще над ней, сыновнюю душу в грязь зачем топтал?
Парфен. Аль она тебе отца дороже?
Василий. Дороже, нет ли, что тебе в том? И мне теперь что? Полно, я тебе дорог ли? Не душа моя дорога тебе, то дорого, чтоб в чести да в славе на Москве я был, а тебе мной хвалиться да хвастать!
Парфен. Василий! Ты помнишь ли, что с отцом говоришь?
Василий. Уж помню ли я? Где помните Одно помню: отнял ты ее у меня, еще помню: над душой моей надругался. Что ж, еще до сыти ругайся! Жив еще перед тобой стою. Убей меня, убей, и над мертвым, что похочешь, твори! Что мне жить? Нет ее у меня! Любы моей нету! Отнял у меня. Еще отцом называется. Зачем мне жить? Для кого? Тебе на потеху? И над мертвым натешиться успеешь!
Парфен (грозно). Аль ты забыл: отец я тебе еще. Коль отца на девчонку променял, то вспомни: проклясть тебя могу!
Василий. Что ж? Кляни. Кляни. Заодно уж!
Оба некоторое время вызывающим образом друг на друга смотрят.
Парфен (первый понурил голову, негромко). Что ж? еще на отца покричи. Вдосталь накричись.
Василий (точно сам с собой). Что ж теперь? На нее каждый день глядеть, да мучиться? С отцом каждый час ссориться? Нет; все с глаз долой! (Помолчав, отцу.) Прости, батюшка! На Москву еду. Прощенья у тебя просить надо бы, не могу теперь. После, авось умолю. (Быстро уходит.)
ЯВЛЕНИЕ IX
Парфен (один). Василий! Аль вовсе уехал? Аль сына я потерял? Господи! Господи! (По молчании.) Нет, нет, Парфен, добр ведь у тебя сын: так не уедет, проститься придет. А ты его не ворочай. Вернешь, простить надо. Простить -- женить. Женить -- погубить. Как горе ни тяжко, Парфен, пусть к земле пригнет, все крепись, старик, не губи сына. Не то любовь, коль послушного сына любишь, а то любовь, коль непокорного не клянешь: о том только, как спасти его, думаешь. В гроб тебя горе вгонять станет, и тут крепись. Не скоро, как умрешь, тогда, а все ж сын спасибо тебе скажет. А горько, не в силу горько тебе, поплачь, старик. Ох и тяжко ж мне, тяжко! Слезы мои, горючие слезы, что ж непрошенные с глаз бежали, теперь вас нету! Лейтесь, горючие, жгите лицо старое; только горе мое выжгите, сердце разбитое облегчите!..
Поле близ дороги. Пред рассветом.
ЯВЛЕНИЕ X
Марьица и Глаша, под соснами, на песчаном бугре сидят.
Глаша. Марьица, дрожишь вся, аль зазябла?
Марьица. Знобко мне. Давно ждем. А на дворе, Глаша, тепло ведь?
Глаша. Тепло, роса студена только. Ты на колени ко мне прилегла бы, я прикрою тебя: погрейся.
Марьица (прижалась к ней плечом к плечу). Я вот так-то к тебе прижмусь. (Помолчав.) Глаша, а ведь рассвет скоро; звезды мигают; холодком, чу, потянуло.
Глаша. Сейчас и рассветет. Звезды -- ангельские очи ведь за ночь-то устали, оттого и мигают.
Марьица. Глаша, а ведь он не придет?
Глаша. Как не прийти? Сам сказывал.
Марьица. Ты его ль видела? Его самого?
Глаша. Кого ж еще?
Марьица. Глашенька, расскажи ж ты мне, еще раз повтори, что он тебе сказывал. Неверье одолевает меня, боюсь: уж придет ли?
Глаша. Придет. Слушай, как было. Смеркалось уж, на крыльцо я вышла, работницу кликнуть. Вижу: мимо дома ходит, на меня глянул. "Марьица", потихоньку этак окликнул. Сейчас я голос его признала, сбежала к нему. Я говорю, это Глаша; что, Василий Парфеныч, скажешь? -- "Так, говорит, и так: молил отца, слушать не хочет. Опять: пока старики в ссоре, о свадьбе думать нечего. И мне, говорит, жить тут, терзаться только. Нынче ж уеду. Вышел, говорит, Марьицу, думал, не повижу ли, проститься бы с ней. Да ты, говорит, вышла, оно и лучше, скажешь ей"... Чем же, говорю, лучше-то? тут перебила я его. "Каково нам с ней прощаться горько, о том подумай. А ты, говорит, все ей от меня скажешь. Скажи: на Москву-де твой Василий поехал, поклон тебе прислал. Одно только слово молвить велел: не кручинься, не забудет он тебя; подожди его только". Ладно, говорю. Только ей, не простившись с тобой, каково жить будет, подумай. И тут велела ему, сюда чтоб приходил.
Марьица. И "приду" сказал?
Глаша. Придет, уж верно.
Марьица. Глаша, что попрошу тебя: встань, погляди, не идет ли? Светать стало: видно теперь.
Глаша (вставая). И вот помяни мое слово: близко он. (Отходит направо и смотрит.)
Марьица (сама с собой). Говорят: ухом к земле прилечь, далече слышно. Послушаю-ка... (Наклоняется к бугру.) Нет, не услыхать. Не придет он, не придет. Нарочно себе твердить стану, что не придет. Коль и вправду не придет, не таково горько будет. (Приподымаясь.) Что, Глаша, ничего не видно?
Глаша. Нету. Погоди ты; потерпи.
Марьица Я терплю. (Шепотком.) Не придет, не придет, не придет.
ЯВЛЕНИЕ XI
Марьица, Глаша, Василий.
Василий (слева входит). Марьица, ты?
Глаша. Вон она сидит. Ну, я пойду. (Уходит направо.)
ЯВЛЕНИЕ XII
Василий, Марьица.
Марьица (вскочила и бросилась ему навстречу).
Василий! Васенька! Голубчик мой!
Желанный мой! Пришел? Не обманул?
А я думала, ждала тебя, боялась...
Все думала: обманет!
Василий. Грех тебе.
Коль обещал,-- к тебе ли не приду?
Тебя обманывать! мою-то любу?!..
Марьица. Что ж, едешь? Нынче же? Сейчас?
Василий. Сейчас,
И кони на дороге ждут. С отцом
Простился, и с тобой пришел...
Марьица. Со мною.
Пришел проститься? Ведь не долго, Вася,
Тебя мне видеть, ох! всего минуту!
Одну
