за ваш саботаж?
Шпеер. Своей жизнью. Я знал это, когда поступал так.
Гитлер (долго смотрит на него). Вначале Геринг, потом вы. Вот уж чего я от вас не ожидал… Предательства.
Шпеер. Народ я не предавал.
Гитлер. Народ! Какое мне дело до народа! Это измена мне. От вас я этого никогда не ожидал. Я хотел восстанавливать Берлин вместе с вами, хотел сделать вас своим архитектором…
Шпеер молчит.
Гитлер. Вы не выполнили моих приказов об увеличении производства вдвое.
Шпеер. Их невозможно было выполнить. Мы не можем производить больше, чем сейчас.
Гитлер (после паузы). Ну, теперь уже не важно… Теперь все неважно…
Шпеер. Если все не важно, мой фюрер, почему вы не прекращаете войну?
Гитлер (смотрит на него, потом). Идите, Шпеер. Я больше не хочу вас видеть. Я многого от вас ждал. Я вас очень ценил. Уезжайте из города. Уходите быстрей, пока я не изменил своего решения.
Шпеер уходит.
Гитлер (по телефону). Есть известия от Венка?
Это с легким налетом гомосексуальности Гитлера. Потом снова быстрая смена сцен.
IV
Узел связи.
РУССКАЯ ПЕХОТА В ЛЕСУ ПОД ДЁБЕРИТЦЕМ. РУССКИЕ И АМЕРИКАНСКИЕ ВОЙСКА СТОЛКНУЛИСЬ ПОД ТОРГАУ.
Эта телеграмма остается на экране дольше остальных.
Веннер. Мышеловка захлопнулась. Торгау! Теперь снова начнут искать виноватого!
Солдатская столовая. «Торгау! Мышеловка! Крысоловка! Выпивку неси!»
Жуткий шум, все под сильным впечатлением от последних известий.
Повариха Манциали [73] на кухне:
«Что? Торгау? Такое тяжелое поражение? Тогда я лучше приготовлю ему лапшевник с яблоками и абрикосовый торт со взбитыми сливками – он их любит».
Совещание у фюрера. Генералы и прочие без Гитлера.
Вюст тоже здесь. Генералы озабочены:
– Господи, что же будет?
– Германию поделят на две части.
– Мы окончательно пропали.
– Он знает?
– Да, знает!
– Ну, кого теперь объявят виноватым – армию, люфтваффе, СС или еще кого-то?
Адъютант. Может, для разнообразия морской флот.
Бургдорф. Перестаньте шутить! Положение достаточно серьезное! Надеюсь, он не решит снова стреляться!
Все напряженно ждут. Входят Гитлер с Борманом, бодрые, почти сияющие, в прекрасном настроении, очень возбужденные. Все с недоумением смотрят на Гитлера.
Гитлер. Итак, господа, Торгау был поворотным пунктом для Фридриха Великого. И он станет моментом великого перелома нашей войны!
Генералы смотрят во все глаза: «С ума он сошел?»
Гитлер. Начнется спор за добычу. Американцы и русские отличаются друг от друга, как китайцы от швейцарцев. Они втянутся в спор. Они начнут воевать друг с другом! Теперь-то все и начнется! И тогда, господа, наступит решающий момент! Мы определим исход боя! Мы срочно понадобимся союзникам! Они станут навязывать нам мир! Им понадобятся наш опыт, наши офицеры, наши войска, наша продуманная стратегия. Мы поведем их против России, и азиаты познают самое кровавое поражение в своей истории, вы понимаете?
Кейтель [74]. Просто гениальный план, мой фюрер! Присяга Колумба! Так и будет!
Генералы медленно переглядываются. Кивают. Гитлер снова обворожил их.
– Вполне возможно!
– Новый президент Америки, без сомнения…
– Фюрер снова справился…
На заднем плане Лоренц драматическим тоном: «Мне обязательно надо поговорить с фюрером!»
Бургдорф. Что? Вы что, не видите, что идет совещание?
Лоренц. Именно поэтому!
За ним идет Геббельс. Лоренц пробивается первым.
Геббельс (кричит через его голову. Он всегда хочет быть первым, когда есть хорошие новости). Мой фюрер, Бранденбургское чудо произошло во второй раз!
Все встают полукругом.
Геббельс (Лоренцу). Докладывайте!
Лоренц. Мой фюрер, наше радио поймало сообщение радиостанции N [75], что под Торгау возникли разногласия между американцами и русскими по вопросу об оккупации.
Сильное общее волнение.
Гитлер (приосанивается. Делает глубокий вдох. С торжеством). Ну, господа, что я вам говорил?
Возбужденный разговор генералов:
– Как раз вовремя!
– Возможно!
– В последнюю минуту!
Геббельс. Второе Бранденбургское чудо! Фюрер пророчески предсказывал это!
В этот шум врывается невероятный грохот разрывов. Попадание в бункер. Бункер сотрясается. Свет мигает. В помещения проникает серный дым. Крики: «Что случилось?» и т. п. Кашель. Легкая паника. Через дым и неверный свет смутно видны фигуры. Крики. Дымка.
– Отключите вентиляторы!
– Мы задохнемся!
Внезапная тишина. Вентиляторы отключены. Камера сквозь дым приближается к Гитлеру. Крупный план, испуганное лицо, в глазах слезы, он судорожно кашляет. С трудом произносит: «Что? Что… это… было?»
Кребс (он тоже кашляет). Несколько близких попаданий… Серный дым от снарядов проник в вентиляционную систему бункера…
Борман. Бункер не пострадал, мой фюрер! Нет таких мин и бомб, которые могут его разрушить…
Гитлер (жадно пьет воду). Где Венк?
Кребс. Венк начал наступление! Мы получили сообщение!
Гитлер (поднимается). Он освободит Берлин! Немедленно передислоцировать гитлерюгенд с Гавеля под Берлин! Всех! Они должны… защитить… защитить город… Фольксштурм… Впереди гитлерюгенд (кашляет), только у них еще осталось мужество… всех в бой… на помощь Венку…
Дым в коридоре. По коридору идет Рихард. Наталкивается на Хельгу. В дыму они налетают друг на друга.
Хельга. Рихард?
Рихард. Хельга, это ты?
Внезапно становится очень тихо. Прекратился шум вентиляторов. Налет тоже.
Хельга. Как вдруг стало тихо! Раньше, когда вентиляторы работали, все время казалось, будто ты под водой, так шумело в ушах.
Рихард кивает.
Хельга. А теперь тихо – как в могиле. (Крупным планом ее глаза, странные при слабом свете.) Ты веришь, что мы когда-нибудь выберемся отсюда?
Рихард. Наверняка. Фюрер ведь пока тоже здесь.
Хельга. Иногда я думаю, что он спустился сюда только потому, что не хочет больше наверх, как животное, которое прячется…
Рихард. С чего это?
Хельга (шепотом). Он больше не знает, куда ему деться… Может быть… Ведь и животные забиваются в угол или в норы, когда больше не видят выхода…
Рихард отрицательно мотает головой.
Хельга. Так много думаешь, когда не спишь ночью, а везде темно, и знаешь, что ты глубоко под землей, словно уже умерла. А ты не просыпаешься по ночам?
Рихард. Просыпаюсь.
Хельга. И о чем ты тогда думаешь?
Рихард. О своем отце и брате, о… (запинается), о многом, например о товарищах.
Хельга (кивает, потом тихо продолжает). Ах, Рихард, мне бы так хотелось еще раз оказаться наверху. В Шваненвердере у нас был сад, он доходил до самого озера. Вечерами мимо проплывали люди на лодках с фонарями, они пели и смеялись… Странно, правда? А здесь…
Ева Браун, Фрау Юнге.
Ева (в дыму, уже не таком сильном). Все прекрасные платья… Шкаф был
