поживают? И легкие частицы… И тяжёлые… Какой нынче новый элемент на подходе?
Пауза.
НЕМОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ. Не может быть… Ты? Как тебя звали-то?..
ХАЛТИЯ. По-прежнему. Можешь звать меня Иваном.
НЕМОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ. Ну да, конечно… Послушай, Ваня, ты хорошо сохранился. Обо мне этого не скажешь… Как тебе это удалось?
ХАЛТИЯ. Не знаю… Наверное, генетика хорошая.
НЕМОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ. Да, всем бы такую генетику… Ну и как ты? Чем занимаешься?
ХАЛТИЯ. Всё по-прежнему.
НЕМОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ. Погоди, ты же в Кимрах жил? Или на тридцатке? На пенсию ещё не отправили?
ХАЛТИЯ. Таких, как я, на пенсию не отправляют.
НЕМОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ. Ну да, это я понимаю… Есть люди, которые… Хотя… Некоторые говорят, что незаменимых нет.
ХАЛТИЯ. Некоторые говорили: нет человека, нет и проблемы… Помнишь?
НЕМОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ. Ещё бы… А ты, Ваня, гляжу, совсем не изменился… Люблю таких людей.
ХАЛТИЯ. Ты и сам такой.
НЕМОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ. А ты откуда знаешь?
ХАЛТИЯ. Да уж знаю.
Пауза.
НЕМОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ. Генерала помнишь?
ХАЛТИЯ. Помню. Крутой был человек.
НЕМОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ. Да, крутой. Вот для него как раз люди были заменяемы… Контингент, одним словом. Главное, чтоб достаточно было. Сколько надо, столько и пригнать…
ХАЛТИЯ. Говорят, хотели улицу его именем назвать?
НЕМОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ. Хотели…
ХАЛТИЯ. Ты был против?
НЕМОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ. Ну, это не я решал… Назвали улица Строителей… И это правильно.
Пауза.
ХАЛТИЯ. Ну что, как там ваш ускоритель? Работает?
НЕМОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ. Ускоритель? А, ты имеешь в виду циклотрон? Работает… Ну, он теперь отстал… После него чего только не настроили… И у нас синхрофазотрон, и в Серпухове, и за границей… А у циклотрона теперь свои задачи, поскромнее.
ХАЛТИЯ. Поскромнее? А ты – тоже стал скромнее? Я помню, ты был уверен, что скоро откроешь все тайны материи…
НЕМОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ. Я был уверен?.. Ты это помнишь?.. Надо же… Не знаю… Столько лет прошло…
ХАЛТИЯ. Был уверен. Не лицемерь перед самим собой.
НЕМОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ. Ты всё тот же, Иван… Рубишь правду-матку.
ХАЛТИЯ. Кто-то же должен.
НЕМОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ. Ты прав… Конечно, энтузиазм – был. Казалось, ещё немного – и у нас в руках – инструмент, идеальная отмычка… чтобы открыть все запертые природой двери.
ХАЛТИЯ. И что пошло не так?
НЕМОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ. Всё шло так, как надо. Но с каждым шагом становилось всё яснее, что штурма не получается.
ХАЛТИЯ. Скорее – долгая осада…
НЕМОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ. Скорее – осада. Атом и в самом деле, прямо по Ленину, оказался неисчерпаем…
ХАЛТИЯ. Почему я слышу иронию в твоих словах?
НЕМОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ. Это ирония не над Лениным. Как философ, он был прав.
ХАЛТИЯ. А в чём он был не прав?
НЕМОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ. Всё оказалось сложнее.
ХАЛТИЯ. Всё?
НЕМОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ. Всё. И в науке, и в жизни.
ХАЛТИЯ. Это хорошо или плохо?
НЕМОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ. Это и не хорошо, и не плохо. Это – другое. Ты погружаешься в науку, пытаешься понять секреты материи и, странное дело, одновременно пытаешься понять самого себя, человека… У нас был спор с генералом…
ХАЛТИЯ. О чем?
НЕМОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ. Не то чтобы спор – а так, разногласие… Не то чтобы разногласие, а мы оба чувствовали, что не сходимся в чём-то главном…
ХАЛТИЯ. В чём вы не сходились?
НЕМОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ. Люди. Человек…
ХАЛТИЯ. Человек?
НЕМОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ. Да. Что есть человек – цель или средство? Для генерала люди были средством…
Пауза.
ХАЛТИЯ. А для тебя? Разве твои подчинённые не были для тебя средством достижения научных и карьерных успехов?
Пауза.
НЕМОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ. Ты прав, Иван… Перед тобой, как перед совестью – не соврешь… Да, и для меня они были средством…
ХАЛТИЯ. Просто твои не умирали на объектах сотнями и тысячами, поэтому твоя совесть была спокойна.
НЕМОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ. Да, это так. Но иногда она просыпалась.
ХАЛТИЯ. И что ты с ней делал?
НЕМОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ. Разговаривал.
ХАЛТИЯ. Разговаривал… Это хорошо. Многие шарахаются от неё, как черт от ладана.
НЕМОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ. Жизнь длинная. Грехов набирается немало… Так что есть о чём поговорить. (Пауза.) Грустная штука – наша жизнь. Только начнёшь понимать что-то серьёзное – а уже надо прощаться…
ХАЛТИЯ. Да, такая судьба: орать землю до глины, а есть – мякину…
НЕМОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ. Где же ты был, Иван? Почему мы с тобой не разговаривали столько лет?
ХАЛТИЯ. Кто знает… А может, мы с тобой разговаривали, да ты просто не понял…
Длинная пауза. Халтия и Немолодой учёный смотрят в зал.
ГОЛОС ХАЛТИИ. Почему же осада затянулась?
ГОЛОС НЕМОЛОДОГО УЧЕНОГО. Да, штурма не получилось. Идёт рутинный научный поиск, потихоньку, по сантиметру и миллиметру, по микрону… Исследовательская техника всё мощнее, но каждый шаг даётся всё труднее. На одной конференции я разговорился с философом. Он послушал мой рассказ о наших исследованиях, о том, что представления о материи всё углубляются, усложняются… Мы видим истинное чудо, которое разворачивается у нас на глазах. И тут она спрашивает меня: А вы никогда не задумывались над тем, каким чудом является сам человек?.. И как биологический объект огромной сложности. И как мыслящая материя, которая пытается осознать самоё себя и мир вокруг… Тысячи лет прошли с тех пор, как древние греки задумались о феномене человека, о его душе, о сознании – а далеко ли мы продвинулись на этом пути, пути познания самого человека?..
ГОЛОС ХАЛТИИ. Может быть, человек замахнулся не по чину? Может быть, он не способен познать все тайны материи и мироздания? Может быть, ему сначала надо понять – кто такой он сам? Субъект ли он своей судьбы или объект в руках сил, которых он не способен познать? Может ли объект познать субъекта?
ГОЛОС НЕМОЛОДОГО УЧЕНОГО. Мы люди науки, уверены, что мир познаваем… Другое дело, что это познание оказывается гораздо более трудным и длительным процессом… А как всё было хорошо и в общем-то просто тридцать, сорок лет назад… Атом, электрон, ядро… Ускорим пучок, ударим по мишени, и осколки всё нам укажут… А там и до термояда рукой подать… Неисчерпаемый источник энергии… А потом пошло, вглубь и вширь, мюоны, мезоны, кварки, бозоны…
ГОЛОС ХАЛТИИ. А там и бозон Хигса…
ГОЛОС НЕМОЛОДОГО УЧЕНОГО. Что? Какой бозон Хигса? Хигс?.. Была какая-то работа у него, но не помню…
ГОЛОС ХАЛТИИ. Не обращай внимания, я сболтнул лишнего… (Отступает, исчезает.)
ГОЛОС НЕМОЛОДОГО УЧЕНОГО. Ты, как всегда, прав, Иван. И тот философ, возможно, прав. Не хочется верить, что мир непознаваем для нас… Или это – просто барьер? Не сможешь понять того, что вне тебя, если не познаешь себя самого?..
Оглядывается. Никого. Качает головой. Садится, смотрит на воду.
Конец
