Забрасывают Штаубе веточками, возвращаются на авансцену.
Диц. – Ну вот, полдела сделано. А теперь давай подумаем, что скажем Мастеру, когда на нашу просьбу выплатить восемьдесят пять гульденов он ответит отказом. Думаем! Думаем!
Пфлюгер. – Думаем!
Оба молчат. Думают.
Диц. – Ничего не придумал, Пфлюгер?
Пфлюгер. – Нет, пока ничего.
Диц. – Я тоже. Ладно, сейчас придумаем. Сейчас мы прорепетируем, сейчас мы кое-что изобразим. Представь, что я – Мастер, а ты тот, кто и есть – Пфлюгер. И вот, я приближаюсь… (Отходит в глубь сцены, оставив Пфлюгера на авансцене. Начинает приближаться. У него неплохо получается изображать Мастера. Пфлюгер теряется.)
Я чувствую, Пфлюгер, у вас накопились ко мне вопросы?
Пфлюгер. – Да, Мастер.
Диц. – Ну что ж, спрашивайте, я весь внимание, мой друг.
Пфлюгер. – Мастер, а когда… а когда… (теряется.)
Диц. – Что когда? Зачем нужно это «когда»? Мы с вами здесь и сию минуту.
Пфлюгер. – Не могу. Боюсь. Так похоже.
Диц (прекращая изображать Мастера). – Ну чего растерялся, дурак, чего раскис? Ну-ка давай еще разок (Опять отходит вглубь сцены, опять приближается, демонстрируя и взгляд, и пластику Мастера.)
Диц. – Я чувствую, Пфлюгер, что у вас накопились ко мне вопросы?
Пфлюгер. – Да, Мастер. А когда вы нам вернете восемьдесят пять гульденов?
Диц. – Восемьдесят пять? А может быть, шестьдесят пять?
Пфлюгер (опять теряется.) – Может быть, шестьдесят пять…
Диц. – Хм, шестьдесят пять… А тридцать пять? По-моему, тридцать пять тоже интересная цифра, вы не находите?
Пфлюгер. – Да, интересная.
Диц. – Новопреставленный Баумштайн весьма удивился бы, если бы знал, что мы ведем речь о каких-то цифрах. А может, он и слышит? Кто знает? До чего загадочен этот непознанный мир! (Прекращая изображать Мастера.) Ну что раскис?! Мы же договорились, что стоим на своем, дурак!
Вновь уходит вглубь сцены. Возвращается, демонстрируя походку Мастера. Опять начинает говорить с его интонациями.
Пфлюгер, я чувствую, у вас накопились ко мне вопросы?
Пфлюгер. – Да, Мастер. Я хочу спросить, когда вы нам вернете восемьдесят пять гульденов?
Диц (своим голосом). – Молодец, Пфлюгер! Бери его за горло, а то это хитрая лиса улизнет. (Голосом Мастера.) Обязательно верну, обязательно верну, Пфлюгер. Вот только выполним свои обязательства, и я все до гульдена вам верну. (Своим голосом.) Стоим, стоим на своем, Пфлюгер.
Пфлюгер (дрожа от страха). – Я… я на этот раз отказываюсь приступать к работе до тех пор, пока не получу свои предыдущие деньги!
Диц (своим голосом). – Молодец. Молодец, друг! Стоять на своем! (Голосом Мастера.) Вы поймите, Пфлюгер, сейчас отказываться ни в коем случае нельзя. Представляете, сколько приедет родственников уважаемого Баумштайна и сопричастных. У людей горе… А вы в такую минуту и вдруг о деньгах…
Пфлюгер. – В таком случае… В таком случае… Я отказываюсь копать!
Диц (своим голосом). – Молодец! Молодец, Пфлюгер. Держи и не выпускай этого хитреца. (Голосом Мастера.) Ну что ж, как скажете, Пфлюгер… Тогда я сам возьму лопату. (Берет лопату. Притворно начинает делать копательные движения. Пфлюгер тоже хочет было броситься к лопате, но Диц останавливает его.) Куда?! Куда?! Мы же договорились стоять на своем!
Пфлюгер (бросает лопату). – Я… Я отказываюсь копать!
Диц. – Молодец! (Обнимает друга.) Вот так! Только так мы заставим его раскошелиться, дружище! Все. Эта хитрая лиса ничего более изощренного не придумает.
В глубине сцены появляется Мастер. Диц и Пфлюгер, не оборачиваясь, чувствуют его появление. Замирают, пугаются. Мастер, как безумный, глядя куда-то в пространство, обнаруживает лежащего Штаубе. Убирает ветки с него. Наливает из фляги ему кружку молока. Штаубе выпивает, опять ложится. Затем Мастер приближается к Дицу и Пфлюгеру.
Мастер. – Вот мы и пришли на то самое место, в тот самый тихий райский уголок, где будет предано земле тело уважаемого Баумштайна. Вот он, его участок. Прежде чем… Прежде чем приступить к действиям, я хотел бы вот что… Я бы хотел убедиться, все ли мы здесь, все ли мы здесь, на месте… Пфлюгер!
Пфлюгер. – Я здесь, Мастер!
Пфлюгер преданно подбегает к Мастеру и прижимается к нему вплотную.
Мастер (обнимает Пфлюгера, не глядя не него). – Спасибо, Пфлюгер, спасибо, что вы здесь… А где Диц? Где старина Диц? Диц!
Диц. – Я здесь, Мастер!
Диц подбегает к Мастеру, прижимается к нему вплотную.
Мастер (обнимает и Дица, не глядя на него). – А-а… Диц… Спасибо, Диц, спасибо, что вы здесь, спасибо, друзья. Я так всегда боюсь остаться один…
Диц. – У вас же прекрасное зрение, Мастер! Зачем эта унизительная проверка?
Мастер. – Да как бы вам сказать, друзья… Зрение – это лишь только… как бы одна сторона дела… одна как бы плоскость… Но есть же и другие органы чувств…
Пфлюгер. – Простите, Мастер, а можно вопрос?
Мастер. – Спрашивайте, спрашивайте, Пфлюгер, но только прошу вас, быстрее… У нас мало времени…
Пфлюгер. – Мастер, а когда вы нам вернете… А когда вы нам вернете… (Пугается.) Когда мы начнем работать?
Мастер. – Очень хороший вопрос, Пфлюгер, очень хороший вопрос. Как бы вы ответили на вопрос, Диц?
Диц теряется.
Утвердительнее, пожалуйста, Диц, утвердительнее!
Диц. – Я думаю… Чем скорее, тем лучше.
Мастер. – Молодчина, Диц, молодчина. Встретите Пфлюгера, так и скажите ему, что я вас похвалил.
Пфлюгер (очень громко кричит). – Но я же здесь, Мастер!
Мастер. – Неужели, Пфлюгер? Неужели вы здесь? Настоящий могильщик доказывает свое присутствие не криком, а действием. Если хотите доказать мне, что вы здесь – прекратите орать! Я вас не слышу! (Отходит, картинно обхватывает голову руками.)
Диц. – Простите его, пожалуйста, Мастер!
Мастер. – Вы тоже хороши, Диц… Ваш друг валяет дурака, кричит на кладбище, а вы, вместо того чтобы одернуть его и сосредоточиться… Ну что? Что вы там сзади увидели?
Диц. – Там сзади под ветками Штаубе, Мастер.
Мастер. – А вы что скажете, Пфлюгер?
Пфлюгер. – Там действительно под ветками Штаубе, Мастер.
Мастер. – Ну да. Я давно заметил Штаубе, друзья. Что ему здесь надо?
Диц. – Давайте спросим и выясним.
Мастер. – Не надо, друзья, не надо ни о чем его спрашивать. Он и так нам все расскажет. Давайте помолчим и послушаем Штаубе. Помолчим, Диц, помолчим, Пфлюгер. Надо учиться работать во второй плоскости.
Пфлюгер. – В какой плоскости?
Мастер. – В области слуха, Пфлюгер. Вы понимаете меня? Слуха. Вы что, оглохли?
Пфлюгер. – Да нет, всё слышу!
Мастер. – Во-во! Это и есть та самая вторая плоскость, второе измерение – слух… О-о!!
Диц и Пфлюгер. – О-о!!
Мастер. – Баумштайн!
Диц и Пфлюгер. – Баумштайн!
Мастер. – Теперь, я надеюсь, вам все понятно?
Пфлюгер. – Да, Мастер. Наверное, да…
Мастер. – Ничего вам не понятно. Пфлюгер, вы беретесь за крупное дело – Баумштайн. Вам предстоит пристроить уважаемого человека! А вы не хотите сосредоточиться… Расслабились! Какой уж там Баумштайн? С таким отношением к делу вы не похороните и собаку, Пфлюгер! Так о чем говорит Штаубе? Выручайте своего друга, Диц.
Диц. – Ну, он как бы пришел и ожидает… Полагаю, наслышан о Баумштайне… И собирается помочь нам его… работать.
Мастер. – Вы говорили так, что как будто пускали мыльные пузыри, Диц. Жаль, а я уж было, подумал, что мой друг Диц перешел в третью плоскость.
Пфлюгер. – Какую еще третью плоскость?
Мастер. – Запахи, Пфлюгер, запахи. Где кончается зрение и слух, начинается третья волшебная плоскость – запахи. Когда переходишь в третью плоскость, в так называемое третье измерение, надо быть особенно внимательным. Лишь тогда работа приобретает объемное звучание. Вы улавливаете мысль?
Диц и Пфлюгер. – Да! Да.
Мастер. – Вот и отлично. Кажется, у меня появилась надежда, что мы сможем вполне прилично обслужить Баумштайна. Я предчувствую удачу, друзья. Теперь важно не расслабляться и выдержать до конца всю процедуру. Даже на следующий день после похорон у вас должно сохраняться такое чувство, что как будто все это происходит здесь и сейчас. Я знал одного могильщика. Дай бог памяти… Шидловски! Да-да! Гюнтер Шидловски! Ну так он, завершив работу, еще неделю переживал весь процесс, каждую мелочь. Это был настоящий мастер нашего дела, друзья. Быть похороненным у Шидловски считалось за честь. Самые уважаемые люди в округе записывались к Шидловски загодя. К нему тянулись из соседних земель. Приезжали из столицы. Помнится, был кто-то даже из Бельгии.
