(Входит с галстуком в руке). Вот он! (Начинает завязывать ему галстук.) Знаешь, я избегаю принимать случайных гостей, не люблю, когда мелькает множество новых лиц. Моя мечта — завести трех-четырех постоянных друзей пожилого возраста. И чтобы у них вошло в привычку навещать меня. Один, скажем, приходил бы во вторник, другой — по четвергам, третий — с субботы на воскресенье. Разумеется, такая привычка не из дешевых, что и говорить. Ты хоть и молод, но вид у тебя солидный. Стало быть, когда почувствуешь искушение... ладно, ладно, молчу. Сам решай. Ты прекрасен, как солнце. Поцелуй меня, красавчик, поцелуй за труды. Не хочешь меня поцеловать?
Фред (резко и грубо целует ее и тут же отталкивает). Ты — дьявол.
Лиззи. Что?
Фред. Дьявол.
Лиззи. Снова Библия? Что это с тобой?
Фред. Ничего. Забавляюсь — и все.
Лиззи. Странная манера забавляться. (Пауза.) Ты доволен?
Фред. Чем доволен?
Лиззи (улыбаясь, подражает ему). «Чем доволен?» До чего же ты еще у меня глупенький!
Фред. А, да, да, понимаю... Очень доволен. Очень. Сколько я тебе должен?
Лиззи. Кто говорит об этом? Я тебя спросила — доволен ли ты. Мог бы ответить полюбезнее. Да что с тобой? В самом деле, ты недоволен? Ну, ты и впрямь меня удивил, просто удивил.
Фред. Замолчи.
Лиззи. Так крепко меня обнимал всю ночь. Так крепко. А потом совсем тихо сказал, что любишь меня.
Фред. Ты была просто пьяна.
Лиззи. Нет, я не была пьяна.
Фред. Абсолютно пьяна.
Лиззи. Совсем нет.
Фред. Значит, я был пьян. Я ничего не помню.
Лиззи. Обидно. Я разделась в ванной, и, когда вышла, ты остолбенел. Не помнишь? А я тебе даже сказала: «Это мой прием». Ты забыл, что захотел потушить свет и любил меня в темноте? Я нашла, что это очень мило с твоей стороны. Не помнишь?
Фред. Нет.
Лиззи. А потом мы играли в двух новорожденных, как они лежат в одной колыбели. Хоть это ты не забыл?
Фред. Я тебе говорю — придержи язык. То, что делают ночью, принадлежит ночи. Днем об этом не говорят.
Лиззи (с вызовом). А если мне приятно говорить об этом? Я, знаешь, здорово смеялась.
Фред. А, ты смеялась! (Подходит к ней, ласково гладит ее плечи, потом внезапно хватает за шею.) Вы всегда смеетесь, когда думаете, что вам удалось опутать мужчину. (Пауза.) Я ее позабыл, твою ночь. Начисто позабыл. Я помню только дансинг — и все. Все остальное помнишь только ты, ты одна. (Сдавливает ей шею.)
Лиззи. Что ты делаешь?
Фред. Хочу тебя задушить.
Лиззи. Мне больно.
Фред. Придави я чуть-чуть сильнее, и больше некому будет вспоминать, что было этой ночью. (Отпускает ее.) Сколько ты хочешь?
Лиззи. Если ты обо всем позабыл, значит, я плохо работала. Зачем платить за плохую работу?
Фред. Без глупостей. Сколько?
Лиззи. Послушай, я приехала сюда позавчера. Ты мой первый гость. Первому я отдаюсь без денег; это принесет мне счастье.
Фред. Мне не нужны твой подарки. (Кладет десятидолларовую бумажку на стол.)
Лиззи. И мне не надо твоих бумажек. Все-таки любопытно, во сколько ты меня оценил. Постой, я угадаю! (Берет бумажку, закрывает глаза.) Сорок долларов? Нет, это слишком много, и потом было бы две бумажки. Двадцать долларов? Тоже нет. Значит, больше сорока долларов? Пятьдесят? Сто?
Все это время Фред смотрит на нее, тихонько посмеиваясь.
Ну, ладно, открою глаза. (Разглядывая бумажку.) Ты не ошибся?
Фред. Не думаю.
Лиззи. Ты знаешь, сколько ты дал?
Фред. Знаю.
Лиззи. Возьми ее себе. Бери!
Фред протестует.
Десять долларов! Десять! Да таким девушкам, как я, плевать на твои десять долларов! Ты видел мои ноги? (Показывает ноги.) А мою грудь ты видел? Где ты видел такую грудь за десять долларов? Забирай свою бумажку и катись отсюда, пока я окончательно не взбесилась. Десять долларов! «Господин без имени» меня всю зацеловал. Господину все было мало. Господин просил, чтобы я ему рассказала про свое детство. А утром «господин без имени», видите ли, проснулся в дурном настроении. Еще дерзит мне, словно заплатил за месяц вперед. А все это за сколько? Не за сорок, не за тридцать, не за двадцать долларов! А за десять!
Фред. Еще много за такое свинство.
Лиззи. Сам ты свинья! Откуда ты явился, мужлан? Твоя мамаша наверняка была изрядной шлепохвосткой, если не научила тебя уважать женщин.
Фред. Ты замолчишь?
Лиззи. Отъявленной шлепохвосткой!
Фред (сквозь зубы). Вот тебе совет, крошка: в нашем краю не говорят с парнем об его матери, если не хотят, чтобы их придушили.
Лиззи (наступая на него). А ну попробуй, задуши меня! Попробуй!
Фред (отступая). Успокойся!
Лиззи хватает со стола вазу, явно намереваясь запустить ею во Фреда.
Вот тебе еще десять долларов, и заткнись. Не то окажешься за решеткой.
Лиззи. Уж не ты ли посадишь меня за решетку?
Фред. Я.
Лиззи. Ты?
Фред. Именно я.
Лиззи. Любопытно.
Фред. Я — сын Кларка.
Лиззи. Какого такого Кларка?
Фред. Сенатора.
Лиззи. Правда? А я — дочь президента.
Фред. Ты видела портрет Кларка в газетах?
Лиззи. Видела... Ну и что?
Фред. Вот он. (Показывает фотографию.) Я — рядом с ним, он положил мне руку на плечо.
Лиззи (внезапно успокаиваясь). Подумать только! Какой же у тебя красивый отец! Дай-ка еще погляжу!
Фред (вырывает из ее рук фотографию). Хватит с тебя.
Лиззи. До чего ж хорош! И лицо какое благородное, строгое! А речи его, говорят, как мед. Это правда?
Фред не отвечает.
А это ваш сад?
Фред. Да.
Лиззи. Огромный! А девочки в креслах — твои сестры?
Он не отвечает.
Твой дом стоит на холме?
Фред. Да.
Лиззи. Значит, по утрам, когда вам подают завтрак, тебе из окна виден весь город?
Фред. Да.
Лиззи. И звонят в колокол, когда зовут к завтраку или к обеду? Да? Ты мог бы мне ответить.
Фрeд. Бьют в гонг.
Лиззи (восхищенно). В гонг! Не понимаю я тебя. Будь у меня такая семья, такой дом — стала бы я ночевать где попало. Ни за что, хоть бы меня озолотили. (После паузы.) А за мамашу прошу прощенья. Погорячилась. Она тоже на фотографии?
Фред. Я тебе запретил говорить о ней.
Лиззи. Хорошо, хорошо! (Пауза.) Можно задать тебе вопрос?
Фред молчит.
(Вздыхает.) Ну что ж, раз я приехала сюда, придется привыкать к вашим манерам.
Пауза.
Фред (причесывается перед зеркалом). Ты жила на Севере?
Лиззи. Да.
Фред. В Нью-Йорке?
Лиззи. Тебя это не касается.
Фред. Ты только что говорила о Нью-Йорке.
Лиззи. Каждый может говорить о Нью-Йорке. Это ничего не доказывает.
Фред. Почему ты уехала оттуда?
Лиззи. Надоел он мне до черта.
Фред. Неприятности?
Лиззи. Разумеется. Они ко мне так и прилипают. Бывают такие натуры. Видишь эту змею? (Указывает на браслет.) Змея приносит несчастье.
Фред. Зачем же ты ее нацепила?
Лиззи. Теперь, когда она уже у меня, приходится носить. Говорят, что змеи ужасно мстительны.
Фред. Это тебя хотел изнасиловать негр?
Лиззи. Что?
Фред. Ты приехала позавчера курьерским, шестичасовым?
Лиззи. Да.
Фред. Значит, это была ты.
Лиззи. Никто не собирался меня насиловать. (Смеется с оттенком горечи.) Ты соображаешь, что говоришь? Меня насиловать?
Фред. Именно тебя. Вебстер рассказал мне вчера в дансинге всю историю.
Лиззи. Вебстер? (Пауза.) Теперь понятно...
Фред. Что понятно?
Лиззи. Почему у тебя блестели глаза. Разохотился после его рассказа, да? Ну и дрянь же ты... Такой порядочный отец, а ты...
Фред. Дура! (Пауза.) Если бы я думал, что ты спала с черномазым...
Лиззи. Что бы было?
Фред. У меня пятеро слуг, все черные. Когда меня просят к телефону и один из них снимает трубку, он вытирает ее, прежде чем осмеливается передать ее мне.
Лиззи (свистит). Понимаю.
Фред (вкрадчиво). У нас здесь не очень-то любят негров, а также белых женщин, которые с ними путаются.
Лиззи. Ну хватит. Я не против негров, но у меня нет охоты водиться с ними.
Фред. Кто тебя знает. Ты — дьявол. И негр тоже дьявол. (Грубо.) Ну говори: он хотел тебя изнасиловать?
Лиззи. Да тебе-то что?
Фред. Они оба вошли в твое купе и набросились на тебя. Ты стала звать на помощь. Прибежали белые. Один из негров выхватил бритву. Тогда белый ухлопал его одним выстрелом. Второй негр сбежал!
