Филиппо. Уверяю вас, что это…
Пандольфо (к Филиппо). Уверяю вас, что это очень хорошо, что так мне угодно и что ничьих советов я не желаю. (К рассыльному.) Скажите вашему хозяину, что я доволен и с ним рассчитаюсь.
Рассыльный. Прикажете еще что-нибудь?
Пандольфо. Больше ничего.
Рассыльный. Пожалуете что-нибудь на выпивку?
Пандольфо. Что вы? Стыдитесь! Просить на выпивку! Какое неприличие!
Рассыльный. Если не на выпивку, так на закуску.
Пандольфо. Нате! (Дает ему два су.)
Рассыльный (в сторону). Два су! (К Пандольфо.) Ваша милость прибыли из
Лондона?
Пандольфо. Да, я прибыл из Лондона.
Рассыльный. там научились платить за труды два су?
Пандольфо. А вы где научились назначать цену подаркам?
Рассыльный. Этому, сударь, не учатся, и этого нигде не делают, но давать два су за труды унизительно для дающего и оскорбительно для получающего.
(Бросает деньги на пол и уходит.)
Пандольфо и Филиппо
Пандольфо. Вот нахал!
Филиппо. Синьор, молодежь в этой стране горячая и самолюбивая.
Пандольфо. Тем лучше для нее, а мне на это наплевать. Пойду прочту дочери газетное объявление и велю ей приготовиться.
Филиппо. Вы нанесете ей величайшее оскорбление.
Пандольфо. Какое там оскорбление! Да она ничего лучшего желать не может, чем оказаться в состоянии выбирать из сотни конкурентов, которые к ней сбегутся. Она спасибо скажет своему отцу, который заботится о ней, заботится об ее благополучии, об ее счастье. Я знаю, что делаю, знаю, что думаю. Я изъездил много стран, у меня есть и способности, и достаточно знаний, а вы только и умеете, что готовить скверное рагу на сале да подмешивать всякую дрянь в вино.
(Уходит в комнату.)
Филиппо, потом слуга.
Филиппо. Это действительно мужлан! Он со мной так невежлив, что я не решаюсь просить у него руки Лизетты. Я уверен, что он мне откажет и может вынудить меня быть резким. И все-таки я не оставляю этой мысли. Я попрошу кого-нибудь поговорить с ним. Может быть, удастся его образумить.
Слуга. Сударь, прибыло двое иностранцев, пожилой мужчина и молодая женщина, и спрашивают две смежные комнаты.
Филиппо. Хорошо, предложим им вот это помещение. (Указывает.) Попросите их.
Слуга уходит.
Если он станет сопротивляться, то все равно Лизетта меня любит, и отец не сможет принудить ее выйти замуж против воли.
Ансельмо и Дораличе, в дорожном платье, слуга при гостинице, носильщик с вещами и Филиппо. Слуга и носильщик с вещами проходят прямо в указанную им дверь.
Филиппо. Покорнейший слуга ваших милостей. Будьте любезны, соблаговолите взглянуть, подходит ли и нравится ли вам это помещение.
Ансельмо. Вы хозяин гостиницы?
Филиппо. К вашим услугам.
Ансельмо. Эта молодая особа — моя дочь. Поэтому мне хочется получить две комнаты, которые сообщались бы одна с другой.
Филиппо. Эти комнаты как раз таковы. Потрудитесь взглянуть.
Ансельмо. Войдем, дочка, я хочу, чтобы и ты была довольна.
Дораличе. Если это отдельное помещение, то ничего лучшего мне не надо.
Ансельмо и Дораличе уходят в комнату.
Филиппо, потом слуга и носильщик.
Филиппо. Правда, во Франции дочь не может выйти замуж без согласия отца, и если мы поженимся самовольно, то брак будет недействителен. Но и отец не обладает такой властью, чтобы выдать дочь замуж насильно.
Слуга и носильщик выходят из комнаты. Носильщик удаляется.
Слуга (к Филиппо). Комнаты им как будто понравились.
Филиппо. Тем лучше. А сказали они, какие им требуются услуги?
Слуга. Они об этом поговорят с вами.
Филиппо. Отлично. Да вот и отец.
Слуга уходит.
Филиппо и Ансельмо.
Филиппо. Ну что же, сударь, вы довольны?
Ансельмо. Вполне доволен. Сколько мне придется платить за это помещение?
Филиппо. Вы рассчитываете долго пробыть у нас?
Ансельмо. Я сам еще не знаю точно. Мне надо устроить целый ряд дел. Может оказаться, что я пробуду недолго, а может оказаться, что и долго.
Филиппо. Пусть это вас не беспокоит. Вы имеете дело с порядочным человеком. Я честный итальянец. Мне кажется по вашему произношению, что и ваша милость той же национальности.
Ансельмо. Совершенно верно. Я тоже итальянец.
Филиппо. И вы прямо из Италии?
Ансельмо. Нет, я приехал из Испании. Мне бы хотелось точнее знать, сколько я должен буду платить за комнаты.
Филиппо. Если считать помесячно, то эти две комнаты я не могу уступить дешевле, чем за четыре луидора в месяц.
Ансельмо. А это на наши деньги приблизительно восемь цехинов.
Филиппо. Совершенно точно. Благословенны наши цехины! Правда, это меньше половины луидора, но здесь вы тратите луидор, как у нас вы тратите цехин.
Ансельмо. Охотно верю, но все-таки четыре луидора в месяц, мне кажется, слишком дорого.
Филиппо. Синьор, в гостиницах дешевле не берут. Если вы наймете комнату в частном доме, вы заплатите вдвое меньше. Но это будет без услуг. Вам придется столоваться на стороне или готовить самому, да кроме того вам потребуется слуга, а слуги в Париже стоят дорого и ничего не делают. Я же вам предоставлю и помещение, и стол, и услуги за весьма сходную цену.
Ансельмо. А за какую цену у вас можно столоваться?
Филиппо. Вам угодно обед и ужин?
Ансельмо. Нет, нет, только обед.
Филиппо. Из скольких блюд?
Ансельмо. Одно, но существенное.
Филиппо. Хороший суп…
Ансельмо. Суп, суп, вечно суп! Нельзя ли вместо этого немножко риса по-венециански?
Филиппо. Если угодно, могу подавать вам рис, хотя здесь его кушают редко, а когда готовят, то варят вместе с говядиной. Но я знаю итальянский способ, и вы останетесь довольны. Затем будет подаваться вареное мясо, антремэ, жаркое.
Ансельмо. Что значит антремэ?
Филиппо. Промежуточное блюдо. К столу у вас будут фрукты и сыр, хлеб и вино, а стоить это вам будет за двоих всего только шесть лир в день.
Ансельмо. Шесть французских лир, то есть двенадцать венецианских.
Филиппо. Да, синьор, дешевле никак нельзя.
Ансельмо (в сторону). Дело ясное, я здесь останусь недолго. В моем несчастном положении я не могу позволить себе таких расходов.
Филиппо. Вы не возражаете, синьор?
Ансельмо. Хорошо, хорошо, об этом мы еще поговорим. Сейчас мне нужно побывать в разных местах города, разыскать кое-каких моих друзей и корреспондентов.
Филиппо. Простите, ваша милость — негоциант?
Ансельмо. Да, негоциант. (В сторону.) Но злополучный. (К Филиппо.) Мне бы нужно кого-нибудь, кто мог бы мне указывать дорогу.
Филиппо. Париж велик, и если вам надо побывать в разных частях города, то я вам советую взять карету.
Ансельмо. А сколько платят за карету?
Филиппо. Если вам нужна так называемая карета напрокат, то ее нанимают поденно, и стоит она двенадцать франков в день.
Ансельмо. Двадцать четыре венецианских лиры!
Филиппо. Если вам нужен фиакр, то есть карета попроще, но которой всякий приличный человек спокойно может пользоваться, то за него платят по часам. За первый час — двадцать четыре французских су, а за каждый следующий — по двадцать су.
Ансельмо. Благословенна венецианская гондола! За сорок французских су она служит мне с утра до вечера. Будьте добры, достаньте мне фиакр.
Филиппо. Отправлюсь сию же минуту. Ах, синьор, кто говорит дурно про нашу Италию, тот не достоин жить на свете. (Уходит.)
Ансельмо, потом Пандольфо.
Ансельмо. О Италия, Италия! Скоро ли мне посчастливится увидеть тебя?
Пандольфо (выходит из своей комнаты и говорит, оборачиваясь к двери). Дура! Тупица бестолковая! Ты не заслуживаешь отцовского внимания, отцовской доброты! Но я сделаю по-своему.
