Василиса Марковна. Что вы! да как же это? не сказав, не приготовясь, не получа нашего благословения…
Петигорошкин. До того ли ему, когда малый-то врезался по уши! да вы же сами не велели ему женироваться, вот он и уговорил: ну давай жениться, коли не велят женироваться.
Василиса Марковна. Всё так, да вы хотя бы мне-то сказали, я бы урезонила сестру, она бы не стала мешать…
Петигорошкин. Эх, кумушка, не до того было! да мало ли чего не случается в житейском мире. Видно, уж такая судьба вашей Катеньки. Впрочем, реноме ваше тут не обижено.
Василиса Марковна. Скажите, какая неожиданность!.. ай! ай! ай! Ну, делать нечего… да будет над нею мое заочное благословение. Однако надо же сказать и Лавруше. (Оборачивается к мужу и, видя перед собой Катю, восклицает от изумления.) Мати божия, да Катюша-то здесь!
Петигорошкин (особо). Ахти! а я думал, что уж она спать легла.
Василиса Марковна (ему). Что ж вы мне тут наговорили про нее? ась?
Петигорошкин (притворно). Ба! Что бы это значило? Катерина Лаврентьевна! зачем же вы не поехали с Петром Степанычем? ась?
Катя (простодушно). Не знаю-с.
Петигорошкин. Полноте притворяться. Ведь он вас любит, и вы сами хотели отправиться?
Катя. Да меня Авдотья Марковна не пустила: говорит, это нехорошо, стыдно, рано, да взяла мой салоп а сама с ним поехала венчаться.
Петигорошкин. Неужто?
Василиса Марковна (всплеснув руками). Ахти! вот какие штуки! Михайло Федорыч?.. Так этак-то вы?
Петигорошкин (подражая ей). Скажите, пожалуйста! да на что ж это похоже? я трудился для вашего счастия, думал, что и Авдотья Марковна того же хочет, а она, злодейка, нас всех на смех подымает? Какова? Ну, кумушка, уж я в этом казусе чист, как агнец божий! Она твоя роденька, вас одна матушка на свет родила, я же. тут, ей-богу, не грешен ни душой ни телом! Понимаю! вы, видно, оба насмеялись надо мною… Спасибо, кумушка! не ожидал я от вас! не ожидал такого курьеза. (Показывает, будто досадует.)
Василиса Марковна (с сердцем). Да вы с ума сошли, батюшка! да я-то тут что такое?
Петигорошкин. Помилуйте, вы родительница, вы должны были всё видеть, да не зевать, а то на! занялись стряпней и бросили любимейшую дочку на произвол хитрой сестрицы! я же чем тут виноват? я старался для вас, а вдова, скучая горьким одиночеством, видимо, что не станет зевать, когда может себя пристроить. Нет, вы во всем, во всем виноваты!
Лаврентий, уже оставив пить чай, подпершись обеими руками, давно слушает говорящих.
Лаврентий Столбиков. Да что у вас за история? а?
Петигорошкин (ей).
Да, все беды вы сами учинили!
Вы видите, он знал ее сперва,
Зачем же к нам ее вы пригласили?
Вы знаете ль, что значит тут вдова?
В таких делах вдова на всё готова:
От девушки избавишься скорей,
А как вдова подцепит молодого,
Хоть тут умри, а уж женись на ней!
Василиса Марковна. Что же мы будем делать? ах она злодейка! а еще сестра. (Мужу.) Лавруша! Слышал, что твой Петр Степаныч выдумал?
Лаврентий Столбиков. Э! еще давеча слышал! мне самому его выдумка не понравилась. Видишь, пусть, говорит, саранча жрет хлеб сколько душе угодно, а не получа, говорит, медицинского пособия, сама пропадет, как обожрется.
Василиса Марковна. Он свое несет! да я говорю тебе, что он заодно с Авдотьей Марковной, что он вздумал венчаться…
Лаврентий Столбиков. Доброе дело! ему давно пора, малый он хороший, только глуп немножко, впрочем, ему опасно быть умником.
Василиса Марковна. Толкуй с тобой! он глуп, а нас всех одурачил.
Петигорошкин. Да, да, особливо меня, грешного, совершенно отуманил!
Явление 16
Те же, Игнатьич и Жиломотов.
Игнатьич (увидя Петигорошкина). Слава богу! кажись, попали на след? Здравствуйте, Михайло Федорыч! наше глубочайшее почтение, господа.
Петигорошкин. А! Игнатьич! какими судьбами? с какими вестями?
Игнатьич. Из города, родной! наша взяла! где мой голубчик Петр Степаныч? Пришел указ о решении дела! Честь и слава благому правосудию! наша взяла! вот и злодей наш с повинною головой явился; где Петр Степаныч? скажите, ради бога!
Петигорошкин. Здесь! здесь! спасибо за добрые вести. (Жиломотову.) А! что, батенька? доехали-таки ваше благородие? Слава богу! вот мы вам теперь припомним себя! порастрясем вашу злодейскую кубышку! вспомните вы друга Петигорошкина!
Жиломотов. Бог с тобой, Михайло Федорыч! на том свете и ты не спрячешься от совести!
Игнатьич. Где же мой страдалец-то? ведь ему следует сейчас ехать в город, суд ждет, чтобы ввести его с торжеством в свои владения. Где он?
Василиса Марковна. Уехал, батюшка, венчаться с моей злодейкой сестрицей!
Игнатьич. Неужто? Что это он затеял!
Петигорошкин. Что делать! влюбился по уши во вдовушку, да еще похитил ее и удрал в церковь.
Игнатьич. Ах он глупенький! да куда уехал? давно ли?
Петигорошкин. Вот здесь, близехонько. Можно еще, я думаю, помешать, расстроить…
Игнатьич. Именно. Это будет самое доброе дело.
Петигорошкин. С удовольствием готов на доброе дело! он теперь может найти невесту помоложе, получше Авдотьи Марковны.
Жиломотов. Именно! он хотел жениться на моей Малаше.
Василиса Марковна. Нет, сударь, на моей Катюше…
Петигорошкин. После, после выберем, кого следует… (Особо.) Я его теперь женю на моей Матреше… (Вслух.) Едемте.
Игнатьич. Скорей, скорей, помешаем, спасем от глупости.
Все идут.
Л аврентий Столбиков. Что за дьявольщина!
(Встает.)
Явление 17
Те же и Авдотья Марковна (впопыхах спешит им навстречу), потом Петр Столбиков.
Авдотья Марковна (весело). Вообразите, какое происшествие!
Все. Неужто опоздали?
Авдотья Марковна. Ну не могла никак отговориться! завлек, совсем завлек! уж какой нежный! этим-то он и склонил меня на необыкновенный поступок. Начал убеждать, уговаривать, упал на колени да и кричит: умру, говорит, без вас, Авдотья Марковна! и я, признаюсь, растерялась, тут же случились как-то нечаянно свидетели, я совсем не знала, что делать, а как опомнилась -- смотрю, уж мы под венцом!
Все (громко). Ах он глупенький!..
Авдотья Марковна (Василисе). Не сердитесь, сестрица, видно, уж судьбе так угодно! Нежность его меня обезоружила. Поздравьте нас с будущим счастием…
Лаврентий Столбиков. Так и есть. Я говорил: не ищи жены, сама найдется.
Петигорошкин. Ваша правда, он и не искал, сама нашлась.
Авдотья Марковна (увидя мужа). Вот, вот он! посмотрите, как доволен и счастлив.
Петр Столбиков входит, рыдая и закрыв лицо обеими руками.
Игнатьич. Петр Степаныч! Что это вы напроказили? Хоть бы подождали, ведь дело-то ваше выиграно! радуйтесь, вот и злодей ваш приехал молить о пощаде. Наша взяла!
Петр Столбиков (осмотрев угрюмо окружающих, потом, обернувшись и увидя подле себя Авдотью Марковну, рыдая, произносит). Да… наша взяла!!! о! о! о!
Авдотья Марковна (лаская его, обращаясь ко всем). Видите, не может говорить от удовольствия…
Все. Видим, видим, матушка!
Авдотья Марковна. Уж какой ведь проказник! всё устроил, чтобы завлечь меня в свои сети.
Василиса Марковна. Действительно так! всех нас провел неожиданно. Ай да Петр Степаныч!
Петр Столбиков плачет, говорит, как бы развеселясь.
Петр Столбиков. Да, да, ай да я!.. (Взглянувши опять на жену, снова начинает рыдать.) О! о! о!
Петигорошкин. Впрочем, видно ваша судьба такая! теперь есть, чем жить, так авось будете счастливы.
Все. Да, авось! авось!
Петр Столбиков. Да. (Часто посматривая на жену, обращается к другим.) Да… авось… авось… авось буду счастлив?
Авдотья Марковна. Да, да! (Прочим.) Теперь я полная госпожа его имений, завтра же едем в город, и я приму всё в свои руки. (Жиломотову.) С вами же, господин опекун, поможет мне рассчитаться господин Петигорошкин.
Жиломотов. Матушка! да ведь он меня съест…
Петигорошкин. За честь поставлю вступиться за сиротское достояние!
Петр Столбиков (глубоко вздыхая). Ох! тяжело! ох, куда мне деваться от блаженства?
Авдотья Марковна.
Ах, как весело мне!
Будем счастливы вполне!
Всё, что было,
Я забыла;
(Мужу.) Будь же весел при жене.
Петр Столбиков (сам с собой).
Ах, как скучно-то мне,
Скучно, горестно вполне;
Всё не мило,
Всё постыло
При такой лихой жене. (Публике.)
Чтоб утешиться мне,
